— Ты беременна, Несса? — донесся до них удивленный мужской голос.

Дамы обернулись: в дверях застыл Себастьян Райс.

— Опять! — прошипела Ванесса, вспоминая, что в прошлый раз именно Саймон выдал столь бережно хранимый ею секрет. — Интересно, я когда-нибудь смогу сама сообщить тебе эту новость, Бастиан?

Себастьян подлетел к диванчику и устроился рядом с женой. Он заключил ее лицо в ладони и крепко поцеловал.

— О, Несса, дорогая, любовь моя. Я так счастлив.

Мужчина целовал щеки, лоб, глаза Ванессы.

— Я, наверное, пойду, — произнесла Мэри-Бет, вставая.

— Пока, Мэри-Бет, — ответил Себастьян, не выразивший ни капли удивления по поводу ее присутствию в своем доме.

— Мэри-Бет, подожди.

Ванесса попыталась вырваться из объятий мужа, что было особо проблематично, когда тот впадал в раж.

— Нет, мне пора. Энцо, наверное, уже заждался. Созвонимся.

На прощание Мэри-Бет махнула рукой, но супруги Райс, увлеченные процессом, не обратили на нее никакого внимания.

Девушка вышла из особняка и рассмеялась. Жизнь продолжается, несмотря ни на что.

И сейчас она собиралась привнести в свою жизнь немного романтики. Она начала планировать сегодняшнее свидание с Винченцо. Эта идея так увлекла Мэри-Бет, что девушка едва сдержалась, чтобы не прикрикнуть на водителя такси, который, соблюдая все правила дорожного движения, тормозил на каждом перекрестке.

Войдя в холл отеля, Мэри-Бет подошла к портье, а тот вместе с ключами вручил ей конверт из белой плотной бумаги. Надеясь, что это любовная записка от Винченцо, она нетерпеливо распечатала конверт. Развернув сложенный вдвое лист бумаги, девушка прочитала короткий текст, состоящий из одного предложения.

«Убирайся из Бостона, сука проклятая, иначе пожалеешь. Недоброжелательница».

Оскорбления и угрозы вместо слов любви выбили девушку из колеи. Неприятная горечь подступила к горлу. Мэри-Бет ошеломленно взирала на листочек, пытаясь осмыслить написанное.

Похоже, кому-то не нравится ее пребывание в Бостоне. Сейчас это уже нисколько не волновало девушку, ведь она уже не старалась понравиться всем и каждому. Но то, что ее, пусть и в письменной форме, назвали столь нелицеприятным словом, всколыхнуло волну гнева. Девушка не собиралась безмолвно сносить подобное оскорбление: она даже не собиралась гадать по поводу авторства этого грязного пасквиля — она доподлинно знала, кто его написал.

Колетт! Кто же еще мог действовать столь оперативно?

Но на всякий случай Мэри-Бет все же поинтересовалась у портье:

— От кого письмо?

— Курьер доставил его минут сорок назад. Что-нибудь не так? — вежливая улыбка служащего нисколько не скрывала его обеспокоенности.

— Не подскажете, в каком номере остановилась Колетт Бальдуччи?

— Простите, мы не предоставляем информацию о наших постояльцах, — на лице портье отразилось искреннее сожаление.

Мэри-Бет стало интересно, не с помощью ли гипноза всех служащих отеля заставляют раз и навсегда запомнить эту фразу. Ей хотелось выплеснуть на служащего хоть часть своей ярости, но девушка сдержалась, понимая, что это не поможет ей достичь цели, лучше уж приберечь свой гнев для истинного виновника. Точнее, виновницы.

Так что Мэри-Бет улыбнулась и сказала:

— Знаете, — она посмотрела на бейдж, — Томас, я хочу сделать Колетт сюрприз. Вы можете позвонить ей в номер, и она, конечно, скажет, что я могу подняться, но вот замечательный сюрприз будет испорчен. Вы же не хотите, чтобы случилось нечто подобное, не так ли? — облокотившись на стойку, томно прошептала девушка.

— Нет. Конечно же нет, — покраснев, заявил портье. — Одну секундочку.

Служащий повернулся к компьютеру, пробежался пальцами по клавиатуре и с улыбкой сообщил, где можно найти Колетт Бальдуччи.

— Спасибо вам большое, Томас.

Мэри-Бет поцеловала кончики пальцев и легонько подула, посылая служащему воздушный поцелуй. После чего, горя праведным гневом, устремилась к лифтам.

Пока железная кабина стремительно несла ее вверх, Мэри-Бет пыталась усмирить гнев, ведь в душе она была пацифисткой. Но, когда лифт остановился, а двери приглашающее распахнулись, девушка поняла, что битва проиграна.

Она решительно прошагала по коридору до нужной двери и громко постучала.

Мэри-Бет услышала, как поворачивается ключ в замке, и приготовилась к атаке, но едва успела сдержать рвущиеся с губ слова, ведь на пороге стоял Витторино.

Н-да! Она совсем не подумала, что Колетт может быть в номере не одна.

— Энцо должен быть у себя, — с сильным акцентом произнес мужчина.

— Я могу поговорить Колетт?

— Колетт?! Что ж, заходи. — Витторино отступил назад и прокричал вглубь помещения: — Колетт, к тебе пришли!

Та моментально отозвалась на зов мужа, а через мгновение уже вышла встречать посетителя.

— Ты?! Какого… — Колетт, взглянув в сторону Витторино, умолкла. — Зачем пришла?

— Радуйся, что ты сейчас не одна, — заявила Мэри-Бет, ткнув в сторону своей противницы пальцем, — так что я постараюсь выражаться помягче.

— Что?

— Скажу тебе, Колетт, следующее. Если я сука, как ты изволила меня назвать, то подобными мелочами меня не запугать, — девушка помахала в воздухе письмом. — Для того чтобы заставить меня уехать, потребуется нечто более серьезное.

— Ты что пьяна?

— На подобные выпады я даже не собираюсь отвечать. А ты, — Мэри-Бет шагнула ближе к Колетт и понизила голос, — заруби себе на носу, Энцо — мой. И будет моим до тех пор, пока я сама не решу иначе. Ах, да! Письмецо свое забери, — она припечатала послание к груди Колетт и гордо покинула номер.

Когда Мэри-Бет добралась до своего номера, то услышала, как разрывается телефон. Она торопливо открыла дверь и бросилась к аппарату.

— Алло.

Тяжело дыша, девушка рухнула на кровать.

— Лайза, что случилось?

— Энцо! Как я рада, что ты позвонил.

— Ты не ответила на мой вопрос.

— А разве что-то случилось?

— Мне позвонила Колетт.

— И что?

— Это я спрашиваю, и что?

— Энцо, милый, мы всего лишь поговорили по душам с твоей невесткой. Если она до сих пор не поняла, что ты занят, то теперь, надеюсь, ей это известно.