— Ты, я смотрю, не скучаешь, Энцо, — прокомментировал младший Бальдуччи, после чего развернулся и устремился к выходу

Гл. 17

Мэри-Бет неоднократно бывала в Симфони-холле. Но еще никогда музыканты не играли для нее одной.

Конечно, она не была единственным слушателем: на репетиции, кроме братьев Бальдуччи, присутствовал Ник Фарина, а также работники Симфони-холла, которые помогали во время концерта. Но если закрыть глаза, то можно представить все, что угодно.

Полтора часа удовольствия — и репетиция закончилась. Ник Фарина потребовал, чтобы Винченцо уделил ему немного времени, поскольку требовалось обсудить сроки следующего турне. Винченцо, крепко держа Мэри-Бет под руку, вновь попытался отмахнуться от своего арт-директора.

Девушка, встретив хмурый взгляд Ника, включила «блондинку». Посмотрев на часы, она воскликнула:

— Ой, я совсем забыла. У меня же назначена встреча. Не скучай без меня, Энцо.

Мэри-Бет чмокнула мужчину в щеку, но отстраниться не успела, тот удержал ее, крепко обняв за талию.

— И куда это ты собралась, mio tesoro*?

— Хочу навестить родителей.

Мэри-Бет знала, что Винченцо, будучи истинным итальянцем с их удивительными семейными ценностями, не станет возражать, да только она солгала. Прошел год, а она так и не простила родителей, не поддержавших ее во время развода. Перед отъездом в Нью-Йорк Мэри-Бет все-таки навестила их, а Джоанна Декруа сообщила, что отрекается от дочери, ведь та ослушалась ее совета и не помирилась с мужем.

Что ж, невелика потеря!

И все же Мэри-Бет тяжело переживала разрыв с родителями. Она ведь так нуждалась в их поддержке. Но, к счастью, нашлись люди, которые поняли, помогли, наставили на путь истинный.

Так что Мэри-Бет поехала навестить кузину. Девушка явилась как раз вовремя: малышка Бель только что проснулась. А разве может быть что-то более чарующее, чем маленький сонный ангелочек?

Пока Мэри-Бет играла с девочкой, Ванесса кружила над ними, словно коршун, пытаясь выудить как можно больше информации о романе с Винченцо. Девушка, как могла, оттягивала откровенный разговор, но потом не выдержала и, рассмеявшись, сказала:

— Он замечательный! Я даже и представить не могла, что эта часть взаимоотношений может быть столь прекрасна.

— О, дорогая, я так рада за тебя! — Ванесса порывисто обняла кузина, радуясь ее счастью.

— Знаешь, Несса, — вдруг начала Мэри-Бет, когда объятия и поцелуи закончились, — я сегодня случайно встретила Майлса.

— Ой! — Ванесса закрыла рот ладонью.

— Ты знала, что он женился?

— Прости, мне не хотелось напоминать тебе о нем.

— Понятно. Когда?

— Где-то месяца три назад.

Ванесса настороженно наблюдала за кузиной, пытаясь понять ее реакцию на новости.

— И кто она?

— Не думаю, что стоит…

— Мне просто интересно, — сказала Мэри-Бет. И она вовсе не кривила душой. Ею двигало любопытство.

— Марисса Нортридж, урожденная Бишоп.

— Сестра Клэр?! — Мэри-Бет вспомнила свою знакомую по благотворительной организации. — Но ей же…

— Она едва закончила школу.

— Понятно, Томас Нортридж снова взялся за свои проделки. Бедная девочка, — вздохнула Мэри-Бет, сочувствуя Мариссе, которая, скорее всего, оказалась такой же жертвой, как и она сама.

В глазах Ванессы мелькнуло нечто, заставившее Мэри-Бет насторожено спросить:

— Что? Давай же, не томи!

— Поговаривают, что Марисса — та еще штучка. Кроме того, говорят, что Майлс у нее стал поистине шелковым.

— Неужели?! — усмехнулась Мэри-Бет. — Он стал подкаблучником?

— Можно и так сказать, — пожала плечами Ванесса.

— Так ему и надо!

— Ты сильно расстроилась?

— Скажу тебе, положа руку на сердце, Несса, еще некоторое время назад эта новость, скорее всего, выбила бы меня из колеи, но сейчас мне абсолютно наплевать на Майлса Нортриджа и его семейное положение.

— Я рада, что… Подожди, уж не хочешь ли ты сказать, что влюбилась в своего пианиста? — Мэри-Бет лишь вздохнула, у нее не было больше сил спорить с кузиной. — Но это же прекрасно!

— Это ужасно, — возразила девушка.

— Почему?

— Даже если не учитывать того, что Винченцо меня не любит, его отъезд из Штатов ставит крест на наших отношениях.

— О, милая!

Ванесса вновь села рядом с Мэри-Бет и, обняв кузину, сочувственно спросила:

— Он скоро уезжает?

— Субботний концерт будет заключительным в его турне.

— Н-да.

— У меня тоже нет слов, — печально сказала Мэри-Бет.

— А что он говорит?

— Энцо отмалчивается, как партизан.

— Так спроси его! — посоветовала Ванесса.

— Если честно, я боюсь.

— Чего?

— Я боюсь услышать, что это конец. Finita la cоmedia, как говорят итальянцы, — Мэри-Бет печально усмехнулась от своего каламбура. — Знаешь, когда Энцо улетал в Монреаль, он тоже мне ничего не сказал. Я уже думала, все, мой роман закончился, едва успев начаться, но он позвонил мне тем же вечером. Может, он сам еще не знает, чего хочет?

— Так поторопи его.

Мэри-Бет посмотрела на Ванессу, понимая, что попади кузина в подобную ситуацию, то так бы и поступила. Она же, увы, не обладала подобной решительностью.

— Нет, пусть все идет своим чередом.

— Мэри-Бет, — Ванесса взяла кузину за руки и пристально посмотрела ей в глаза, — нельзя все время просто плыть по течению. Так ты можешь потерять нечто очень важное. Нужно бороться за то, что тебе интересно.

— Я сделала все, что смогла, — возразила Мэри-Бет. — Я ведь приехала в Бостон. Без приглашения и даже не предупредив Энцо. Теперь его очередь. Если он не сделает ни шага навстречу, значит, наши отношения не так уж важны для него. Пусть будет, как будет.

— Но…

— Хватит обо мне, — возразила Мэри-Бет, и в ее голосе послышался металл. — Давай лучше поговорим о тебе и Себастьяне. Вы еще не готовы снова увеличить численность населения планеты? — Увидев краску на щеках кузины, Мэри-Бет удивленно воскликнула: — О боже, Несса, ты беременна?