Рейнжер опять ухмылялся:

- Помощь нужна?

- Я что, намочила трусы?

- Да вроде не видно.

- Слава тебе Господи.

* * * * *

Рейнжер, Салли и я стояли на тротуаре перед домом престарелых и смотрели, как полиция увозит Сахарка. Меня уже почти перестала колотить дрожь, а ободранные коленки перестали кровоточить.

- И что же мне сейчас прикажете делать? – произнес Салли. – Я никогда не смогу сам залезть в корсет. А как быть с макияжем?

- Как же нелегко быть геем, - поделилась я с Рейнжером.

- И не говори, - согласился Рейнжер.

Мы прошествовали на клубную стоянку и отыскали наши машины. Ночь была сырая, и ни одной звездочки на небе. Под крышей гудел клубный кондиционер, а из открытой двери лилась музыка, и слышались приглушенные голоса.

Салли бессознательно задергал головой в такт музыке. Я загрузила его в «порше» и поблагодарила Рейнжера.

- Всегда наслаждаюсь, наблюдая тебя в деле, - заверил Рейнжер.

Я выехала со стоянки и направилась в Гамильтон. Заметив, как побелели костяшки пальцев на руле, я сделала еще одну попытку расслабиться.

- Мужик, я здорово взбодрился, - заявил Салли. – Думаю, стоит еще прошвырнуться по клубам. Я знаю одно великолепное местечко в Принстоне.

Меня только что чуть не застрелили, порезали и задушили. И я не чувствовала, что это бодрит. Мне хотелось просто посидеть в спокойном месте, где мне ничто не угрожало, и поесть матушкиных печеньиц.

- Мне нужно поговорить с Морелли, - сказала я. – Думаю, я пропущу поход в клубы, но ты можешь отправляться сам. Тебе не придется сейчас тревожиться насчет Сахарка.

- Бедный парнишка, - пожалел Салли. – Он на самом деле не был таким уж плохим человеком.

Полагаю, так и было, но мне было трудно отыскать в душе хоть сколько-нибудь солидную дозу сочувствия к нему. Он уничтожил мою машину и квартиру и пытался убить меня. И словно этого мало, он еще к тому же испортил мою куртку с Грецки из «Рейнджерз». Может, завтра я стану более великодушной, когда возвратится мое чувство юмора. Но прямо сейчас меня тянуло поворчать.

Я свернула на Чеймберз и в сердитом настроении поехала к Морелли. На его улице больше не стоял фургон, и я не видела поблизости «Дука». На нижнем этаже дома горел свет. Я предположила, что Морелли уже сообщили о Сахарке, и он снял наблюдение. Я взяла печенье и, согнувшись, выбралась из «порше».

Салли перелез на водительское сиденье.

- Увидимся, чувак, - попрощался он, выжав ногой педаль.

- Увидимся, - откликнулась я, но улица уже была пуста.

Я постучала в дверь.

- Йо! – заорала я, перекрывая телевизор.

Притопал Морелли и открыл мне дверь.

- Ты что, правда каталась по полу в доме престарелых граждан?

- Ты уже слышал.

- Моя мать позвонила. Сказала, что ей звонила Тельма Клапп и рассказала, как ты только что надрала задницу какой-то хорошенькой блондинке. Тельма сказала, что раз уж ты беременная и все такое, то она считает, что тебе не стоит так кататься по полу.

- Хорошенькая блондинка вовсе не женщина.

- Что в сумке? – поинтересовался Морелли.

Печенье Морелли мог учуять за милю. Я взяла одно печенье и вручила ему сумку.

- Мне нужно поговорить с тобой.

Морелли шлепнулся на диван:

- Я слушаю.

- Насчет Франсин Новики, матери Максин…

Морелли насторожился:

- А вот сейчас я по-настоящему весь внимание. Что насчет Франсин Новики?

- Она расплатилась еще одной фальшивой двадцаткой. И мой осведомитель сказал, у нее их целая пачка.

- Так вот почему ты кипятком писала, так тебе хотелось установить за ней слежку. Думаешь, она вляпалась в эти дела с подделкой денег и собирается слинять… наравне с Максин?

- Думаю, Максин, возможно, уже сбежала.

- Тогда почему тебе все еще интересно, если ты считаешь, что Максин сбежала?

Я взяла еще печеньице.

- Я точно не знаю, что она унесла ноги. Может, она так сбежала, что я смогу ее найти.

- Особенно, если ее мамаша или подружка настучат на нее.

Я кивнула:

- Всегда есть вероятность. Так что ты скажешь, могу я взять твой пикап?

- Если утром она будет еще здесь, я пошлю на место фургон.

- У нее визит к врачу в три часа.

- Почему ты решила поделиться со мной?

Я поглубже устроилась на диване.

- Мне нужна помощь. У меня нет подходящего оборудования для приличной слежки. И я устала. Я почти не спала прошлую ночь, и у меня был кошмарный денек. Сегодня вечером этот парень разрядил в меня револьвер, а затем гнался за мной с ножом в руке. Ненавижу, когда люди так поступают! – я пыталась есть печенье, но у меня так тряслись руки, что я с трудом могла попасть им в рот. – Взгляни на меня. Я просто развалина!

- Избыток адреналина, - успокоил Морелли. – Как только это пройдет, ты уснешь, как убитая.

- Не говори так!

- Утром тебе станет лучше.

- Может быть. Но прямо сейчас я буду рада любой поддержке, которую ты можешь мне оказать.

Морелли встал и стряхнул крошки от печенья.

– Пойду-ка налью стакан молока. Ты хочешь?

- Конечно.

Я вытянулась на диване. Насчет адреналина он прав. Меня уже перестало трясти, и сейчас я была вымотана до предела.

* * * * *

Когда я открыла глаза, то какое-то мгновение не могла понять, где нахожусь. А потом до меня дошло, что я уснула на диване Морелли. И сейчас уже утро. В окно светило солнце, и я учуяла запах кофе, доносившийся из кухни. Морелли снял с меня обувь и укрыл лоскутным одеялом. Мне пришлось наспех провести проверку, чтобы убедиться, что остальная одежда нетронута, прежде чем преисполниться излишней благодарностью.

Я притащилась в кухню и налила немного кофе.

Морелли засовывал пистолет в кобуру.

- Мне нужно бежать, - заявил он. – Я позвонил твоей матушке прошлым вечером и сказал, что ты здесь. Подумал, что она будет беспокоиться.

- Спасибо. Так мило с твоей стороны.

- Сама за собой поухаживай. Если что-нибудь случится днем, можешь позвонить мне на пейджер.

- Ты следишь за Новики?

Морелли помолчал.

- Она уехала. Я послал кое-кого проверить прошлым вечером. Дом пуст.

- Вот черт!

- Мы можем еще достать ее. Ее объявили в розыск. У министерства финансов есть возможности.

- А врач…

- Новики отменила встречу вчера.

Он махом проглотил кофе, положил кружку в раковину и пошел к выходу. Дошел до середины столовой, остановился и с минуту таращился на ботинок. Задумался. Потом я увидела, как он тряхнул головой. Развернулся, широким шагом вернулся в кухню, притянул меня к себе. Язык в дело. Жадные руки.

- Черт, - произнес он, отстраняясь, - я точно в плохой форме.

И ушел.

* * * * *

Матушка выжидающе взглянула на меня, когда я вошла в кухню. «Ну?» говорил ее взгляд. «Ты с ним спала?»

За столом с чашкой чая сидела Бабуля. Папаши нигде не было видно. А во главе стола, вновь облачившись в мой халат, восседал Салли, поедая шоколадное рассыпчатое печенье.

- Эй, чувак, - поприветствовал меня Салли.

- Салли рассказывал нам про вчерашний вечер, - поделилась Бабуля. – Черт возьми, как же мне захотелось там поприсутствовать. Салли сказал, что ты была великолепна.

- Нет, вы только представьте, - встряла матушка, - дом престарелых. О чем ты только думала? Ты же знаешь, как они разносят сплетни!

- С утра нам уже звонили раза три, - похвасталась Бабуля. – Я только сейчас успела присесть, чтобы выпить чаю. Вот так мы стали звездами кино!

- Так что новенького? – спросила я у Салли. – У тебя есть планы на сегодня?

- Я съезжаю. Нашел новое место, где пожить. Наткнулся на кое-каких корешей прошлым вечером, которые искали, на кого бы сменить соседа. У них дом в Ярдли.

- Черт, - посетовала Бабуля. – Я буду скучать по тому, как ты тут сидишь в этом розовом халатике.