*
Вновь вспоминаю точные слова Ларошфуко: «Мы не любим тех, кем восхищаемся».
*
Пусть это будет маленькая сплетня, которая должна исчезнуть между нами.
*
Никто, кроме мертвых вождей, не хочет терпеть праздноболтающихся моих грудей, — жаловалась Раневская.
*
Толстой сказал, что смерти нет, а есть любовь и память сердца. Память сердца так мучительна, лучше бы ее не было… Лучше бы память навсегда убить.
*
…Перестала думать о публике и сразу потеряла стыд. А может быть, в буквальном смысле «потеряла стыд» — ничего о себе не знаю.
*
Хороший вкус — тоже наказание Божье.
*
Отсутствие вкуса — путь к преступлению.
*
Как все влюбленные, была противная и гнусная, грозилась скорой смертью, а тот, в ком надо было вызвать тревогу, — лукаво посмеивался.
*
Я верю в Бога, который есть в каждом человеке. Когда я совершаю хороший поступок, я думаю, это дело рук Божьих.
*
Я говорила долго и неубедительно, как будто говорила о дружбе народов.
*
— Фаина Георгиевна, как ваши дела?
— Вы знаете, милочка, что такое говно? Так оно по сравнению с моей жизнью — повидло.
*
— Как ваша жизнь, Фаина Георгиевна?
— Я вам еще в прошлом году говорила, что говно. Но тогда это был марципанчик.
*
— Вы не еврейка?
— Нет, что вы! Просто у меня интеллигентное лицо.
*
Почему я так не люблю пушкинистов? Наверное, потому что неистово люблю Пушкина.
*
Научите меня нервно и аристократично курить, прищуриваясь и ломая изгибы пальцев о кожаные кресла и диваны, путать дымом шелковые шторы, и, возможно, я смогу красиво признаться вам в любви, стихами и безумно красивыми словами, без орфографических ошибок, а пока — увольте, но я хочу вас трахнуть прямо здесь на полу…
*
Поняла, в чем мое несчастье: скорее поэт, доморощенный философ, «бытовая» дура — не лажу с бытом! Урод я!
*
У всех есть «приятельницы», у меня их нет и не может быть.
*
Внешность подпортила мою жизнь. Всю жизнь мучилась со своим гигантским носом. Можно ли представить Офелию с таким носом?
*
Наверное, я чистая христианка. Прощаю не только врагов, но и друзей своих.
*
Всю свою жизнь я проплавала в унитазе стилем баттерфляй.
*
Больше всего в жизни я любила влюбляться.
*
На предложение вести курс в театральном училище Фаина Георгиевна ответила:
— Я народная артистка, а не народная учительница.
*
Однажды в какой-то газете меня назвали «великой актрисой». Стало смешно. Великие живут как люди, а я живу бездомной собакой, хотя есть жилище! Есть приблудная собака, она живет моей заботой, — собакой одинокой живу я, и недолго, слава Богу, осталось. Кто бы знал, как я была несчастна в этой проклятой жизни, со всеми своими талантами. Кто бы знал мое одиночество! Успех — глупо мне, умной, ему радоваться. Я не знала успеха у себя самой…
*
Я часто думаю о том, что люди, ищущие и стремящиеся к славе, не понимают, что в так называемой славе гнездится то самое одиночество, которого не знает любая уборщица в театре. Это происходит оттого, что человека, пользующегося известностью, считают счастливым, удовлетворенным, а в действительности все наоборот. Любовь зрителя несет в себе какую-то жестокость… Однажды после спектакля, когда меня заставили играть «по требованию публики» очень больную, я раз и навсегда возненавидела свою «славу».
*
Пастер: «Желание — великая вещь, ибо за желанием всегда следуют действие и труд, почти всегда сопровождаемые успехом». Что же делать, когда надо действовать, надо напрягать нечеловеческие усилия без желания, а напротив, играя с отвращением непреодолимым, — почти все, над чем я тружусь всю мою жизнь?
*
Я убила в себе червя тщеславия в одно мгновение, когда подумала, что у меня не будет ни славы Чаплина, ни славы Шаляпина, раз у меня нет их гения. И тут же успокоилась. Но когда ругнут — чуть ли не плачу. А похвалят — рада, но не больше, чем вкусному пирожному, не больше.
*
«Я не Яблочкова, чтобы играть до ста лет», — сказала Фаина Раневская, уходя из театра.
О здоровье и болезнях
Оправившись от инфаркта, Раневская заключила:
— Если больной очень хочет жить, врачи бессильны.
*
Раневская сообщила друзьям, что была «на приеме у врача ухо-горло-жопа».
*
Моя любимая болезнь — чесотка: почесался и еще хочется. А самая ненавистная — геморрой: ни себе посмотреть, ни людям показать.
*
Когда врачи поставили Раневской диагноз «камни в почках», она стала подписываться в письмах: «Ваша дама с каменьями».
*
— Как себя чувствуете, Фаина Георгиевна?
— Я себя чувствую, но плохо.
*
Здоровье — это когда у вас каждый день болит в другом месте.
*
Ночью болит все, а больше всего совесть.
*
Нет болезни мучительнее тоски.
*
Склероз нельзя вылечить, но о нем можно забыть.
*
— Вы заболели, Фаина Георгиевна?
— Нет, я просто так выгляжу.
*
Облысение — это медленное, но прогрессивное превращение головы в жопу. Сначала по форме, а потом и по содержанию.
*
Страшный радикулит. Старожилы не помнят, чтобы у человека так болела жопа…
*
— Фаина Георгиевна, какая у вас температура?
— Нормальная, комнатная, плюс восемнадцать градусов.
*
85 лет при диабете — не сахар, горевала Раневская.
О старости и одиночестве
Моя жизнь: одиночество, одиночество, одиночество до конца дней.
*
Я стала такая старая, что начала забывать свои воспоминания.
*
К смерти отношусь спокойно теперь, в старости. Страшно то, что попаду в чужие руки. Еще в театр поволокут мое тулово.
*
Ничто так не дает понять и ощутить своего одиночества, как когда некому рассказать сон.
*
Одиночество как состояние не поддается лечению.
*
Одиночество — это состояние, о котором некому рассказать.
*
Если у тебя есть человек, которому можно рассказать сны, ты не имеешь права считать себя одиноким.
*
Одиночество, это когда в доме должен звонить телефон, но звенит будильник.
*
Для некоторых старость особенно тяжела и трагична. Это те, кто остался Томом и Геки Финном.
*
В старости главное чувство достоинства, а меня его лишили.
*
Ребенка с первого класса школы надо учить науке одиночества.
*
Я как старая пальма на вокзале — никому не нужна, а выбросить жалко.
*
Узнала ужас одиночества. Раздражает болтовня дурех, я их не пускаю к себе. Большой это труд — жить на свете.
*
Старость приходит тогда, когда оживают воспоминания.
*
Теперь, в старости, я поняла, что «играть» ничего не надо.
*
Старость — это просто свинство. Я считаю, что это невежество Бога, когда он позволяет доживать до старости.
*
Господи, уже все ушли, а я все живу. Бирман (известная актриса, 1890–1976 гг. — Ред.) — и та умерла, а уж от нее я этого никак не ожидала.
*
Страшно, когда тебе внутри восемнадцать, когда восхищаешься прекрасной музыкой, стихами, живописью, а тебе уже пора, ты ничего не успела, а только начинаешь жить! (конец 1970-х).
*
Отвратительные паспортные данные. Посмотрела в паспорт, увидела, в каком году я родилась, и только ахнула.