Для многих моих земляков сияющие фасады Запада обещали больше, чем за ними стояло. Многие должны признать, что иным правам человека в ГДР придавалось более серьезное значение. Право на труд, на оплаченное жилье большинство оценили только тогда, когда эти права потеряли. Утрата солидарности в обществе воспринимается как тяжелая утрата.

Можно, конечно, возразить, что критика демократических или недемократических условий капитализма не должна вестись по меркам социалистических идеалов. Это, конечно, правильно, но, тем не менее, я могу возразить, что я, так же как и другие, не могу принять ту общественную систему, при которой уже десятилетиями богатые несомненно становятся все богаче, а бедные — все беднее. Могут ли люди в перспективе быть удовлетворены такой моделью цивилизации, основной чертой которой является подчинение всего диктату собственности?

Власть денег прибегает к насилию не меньше, чем власть государства. Она действует не так явно, но не менее жестоко. Если злоупотребление властью при “реальном социализме” начинается с манипуляции идеалом, то капитализм злоупотребляет идеалом индивидуальной свободы в интересах власти денег и в ущерб большинству общества. Не только я испытываю неприятие той политики, которая не может предложить видения будущего, а сосредоточивает свои усилия на сохранении существующего порядка вещей. Неясный страх перед будущим чувствуется повсюду и происходит оттого, что наша современная общественная система не только не в состоянии решить большие проблемы, перед которыми стоит человечество, но порождает новые и еще большие проблемы.

Порой меня спрашивают: какой совет я дам своим десяти внукам, какой жизненный опыт я им передам? Им я передам жизненное кредо моего отца — его приверженность гражданскому мужеству. Для молодого человека нет ничего важнее, чем выработать свою собственную позицию. Едва ли менее важным мне представляется иметь мужество отстаивать эту позицию даже тогда, когда это может быть связано с неприятностями. Исходя из своего опыта, я также хотел бы им посоветовать непременно уважать мнение других и никогда не пытаться силой навязать свое мнение другим.

Я не знаю, много ли молодых людей мечтают сейчас о более справедливом мире. Утопии — ив этом я соглашусь с Эльмаром Шмелингом — нужны, от них нельзя просто-напросто отмахнуться. Без поисков альтернативы в будущем нам останется лишь наблюдать, как наша планета будет медленно разрушаться или погибнет сразу. Я не отказался от надежды на то, что идеалисты и впредь будут стремиться к такому обществу, в котором свобода, равенство и братство станут реальностью. Будет ли для них на этом пути путеводной звездой добрый старый Маркс, это они должны на опыте решать сами.

Недалеко от моей квартиры в центре Берлина на памятнике Марксу и Энгельсу молодые люди сделали краской надпись: “Мы не виновны”. Они правы. Кончилась холодная война, рухнула модель социализма, старт которой был связан с большими надеждами, но свои идеалы я не утратил. Те, кто сделал надпись на памятнике, не одиноки. Жан Зиглер, написавший книгу о бессмертии марксизма, назвал ее “А demain, Karl!” (“До завтра, Карл!”).

Приложение