— Как это любезно, что вы заглянули, младший хозяин, — ключник с кривой усмешкой поприветствовал Ву.

Юэ в ответ разразился проклятьем.

— Вшивая предательская порода, — прорычал Ву–Мин, начиная новую атаку.

— Уж какие есть, — отозвался тиун все с той же издевкой.

Несмотря на годы, проведенные при дворе Юэ–сэн в качестве распорядителя, боевые навыки, прививавшиеся любому кочевнику с детства, не стерлись из памяти ключника. Да и поддерживать себя в форме, Эчжин всегда считал необходимым, благо имел пред глазами не один пример того, во что может превратиться человек, поддавшийся соблазнам легкой жизни, неотягощенной физическим трудом. Тренировки с оружие тиун старался устаивать себе регулярно, и сабля в потертых ножнах, оставшаяся единственной памятью о родном кочевье, лежала в его руке как влитая. Так что, Ву–Мин, рассчитывавший на быстрое завершение поединка, оказался весьма удивлен, притом довольно неприятно.

Эчжин не блистал мастерством и не владел каким–то утонченным стилем, но его способностей было вполне достаточно, чтобы отбивать атаки Ву, не допуская ошибок и заставляя старшего пристава лишь зло скрежетать зубами. Однако чем дольше длилась эта схватка, тем собраннее и спокойнее становился противник тиданя, и в этом для него уже не было ничего хорошего. После очередной атаки пристав, воспользовавшись заминкой Эчжина, выдернул из пояса длинный кинжал с вытянутым шиловидным лезвием. В момент следующего удара Ву сделал шаг влево, запутанно переплетая клинки между собой, и резко дернул руку от себя и вниз, вырывая саблю из пальцев тиуна.

«Вырывание жала», знаменитый прием легендарной Йотоки Юэ, предназначенный для того, чтобы обезоружить противника, ее потомок освоил в совершенстве. Вот только оглушающий удар, который должен был замыкать комбинацию, Ву предпочел заменить на нечто более практичное, но его мнению. Каленый стилет без труда пробил стеганный кафтан Эчжина, оставив в боку у тиданя глубокую рану. Продолжая начатое движение, предводитель мстителей толкнул ключника плечом в грудь, опрокидывая того на землю возле помоста высокой террасы, и привычно замахнулся для добивающего удара. Но в последний момент старшему приставу резко пришлось переменить свои планы. Клинок с клеймом мастера Хона, лучшего оружейника Таури, едва не рассек голову Ву, и лишь чудом Юэ умудрился за какой–то миг до неизбежного отвести отточенную полосу стали от своего лица.

— Собачье племя! — рявкнул чиновник, отбрасывая нового врага в сторону от себя.

— Лучше так, чем выродки, от спеси и глупости которых рыдают собственные предки, — холодно без тени улыбки бросил в ответ Удей.

— Степной шакал! — глаза Ву–Мина начали наливаться кровью. — Я заставлю тебя сожрать язык, которым ты это сказал!

— Попробуй,.. бывший хозяин!

Старший пристав обрушился на спутника Ли с настолько неистовой бешеной яростью, что Удей всерьез пожалел о своем решении раздразнить врага. Хотя с другой стороны, не было более действенного способа отвлечь Юэ от раненного Эчжина, чем этот. В отличие от брата Удей был облачен в доспехи манеритского нойона, так что шансов на победу у него было гораздо больше, да и практического опыта в рукопашных схватках тиданю было не занимать. Ву–Мин, впрочем, тоже имел блестящую подготовку, и тому же, как вскоре убедился Удей, он не забыл надеть под свою серую неприметную куртку удобную катабира с двойным плетением.

Третий соратник тиданей еще сражался с двумя последними воинами Зетцу, а парк вокруг дома осветился множеством фонарей, но Ву уже не обращал на это внимания. Бой грозил затянуться, и один из противников решил рискнуть. Удей позволил приставу перехватить свой клинок так же, как тот недавно проделал это с саблей Эчжина, но в тот момент, когда оружие вылетело у степняка из рук, и Ву шагнул вперед, чтобы ударить врага кинжалом, колено тиданя врезалось приставу в пах. Чиновник взвыл и, прокусив насквозь нижнюю губу, упал на колени, роняя свой меч в траву. Кулак в латной перчатке выбил Ву–Мину четыре передних зуба и опрокинул на спину. Железные набойки на щегольских сапогах Юэ на мгновение блеснули в воздухе в свете приближающихся огней.

— Хороший прием, — услышал Удей насмешливый голос Ка»исс.

Разведчица–хшмин как раз закончила с оставшимися мстителями и теперь, стоя на краю поляны, вытирала кровь с лезвия даканя, одновременно хитро улыбаясь и наблюдая за представившейся ей картиной.

— Видел во время одного поединка тайпэнов, — ответил Удей с такой же ухмылкой. — Пару лет назад, в Ланьчжоу.

— Научишь потом.

— Обязательно.

Хриплое ругательство со стороны террасы заставил лицо тиданя перемениться, и, шепнув беззвучно губами «брат», денщик Ли Ханя бросился к раненному ну–бэй.

Раненных и пленных люди К»си Ёнг собрали возле крыльца гостевого дома, туда же вскоре пригнали монахов, разбежавшихся было по парку. Несколько разведчиков, имевших навыки полевых лекарей, уже занимались пострадавшими, в том числе и Эчжином. Кучка мстителей со связанными за спиной руками сидела на траве с угрюмым видом под присмотром кумицо. Фуёко с интересом вертела в руках защитные амулеты, снятые с тел некоторых убитых, и периодически, бросая многозначительные взгляды на бойцов Ву–Мина, с демонстративной легкостью размалывала трофейные украшения в бронзовую пыль усилиями одних лишь пальцев. Храбрости у пленников от этого зрелища явно не прибавлялось, но по–настоящему их стало колотить, когда из дверей в сопровождении Такаты появился тайпэн Ли Хань.

Обменявшись кивками с кумицо, вассал Императора сразу направился к замершей фигуре Удея. Услышав шаги хозяина, тидань обернулся.

— Как он?

— Лучше, чем могло бы быть, — с притворным спокойствием ответил степняк. — Если внутреннее кровотечение вновь не откроется, то травники поставят его на ноги за три–четыре недели. У старшего пристава был при себе флакон. Сильный яд, даже алхимик Ёнг удивился. Совсем нечета тому, которым нас травили карабакуру. Если бы Ву успел смазать лезвия…

Говорить до конца Удею было не нужно, Ли итак прекрасно понял его. Тайпэн изначально был против участия Эчжина в засаде на каких–либо активных ролях, прекрасно осознавая, что тиун будет самой уязвимой целью для воинов Юэ. Но братья–тидани были неумолимы в своем желании выйти на бой плечом к плечу, и в конечном итоге Ли все–таки дал себя уговорить. О чем и жалел сейчас больше всего. Удей считал виноватым в случившемся только себя, но Хань совершенно не собирался давать ему возможность взвалить на себя всю ответственность.

— Надо было тебя послушать, а я…

— Брось, все живы и ничего страшного не случилось. А в следующий раз я просто отдам приказ, и больше не буду поддаваться на слезные уговоры.

— Слезные? — хмыкнул Удей. — Ну, это ты перегнул.

— Если и так, то не намного. Уверен, семья Юэ будет готова потратить любые средства, лишь бы здоровье их верного слуги восстановилось, как можно быстрее.

— Пусть только попробуют как–то иначе, — согласился тидань.

Убедившись, что с другом теперь все будет в порядке, Ли обратился к Ка»исс, стоявшей здесь же и делавшей вид, что ее совсем не интересует их разговор.

— Как все прошло?

— Никаких трудностей, — откликнулась хшмин. — Выловили всех. С нашей стороны всего один раненый. Монах сломал ему руку, — разведчица смущенно пожала плечами, словно извиняясь, — бывший сохэй.

— Отрадно слышать, я боялся, что Ву оставит резерв за пределами дома.

— У него было не так много людей, а вот ваш трюк, — глаза Ка»исс азартно сверкнули. — Заставить заговорщиков драться между собой, было блестящей идеей. Такой фокус был бы весьма полезен в моей работе.

— Боюсь, реализовать это будет не так–то просто, — Ли посмотрел через плечо на Фуёко, и оборотень, явно ожидавшая этого момента, тут же приняла горделивую позу. — Для этого вам понадобится, по меньшей мере, настоящий мастер иллюзий.

— И пара демонов, чтобы довершить кавардак, — добавила Таката с прохладной ноткой ревности. — Настоящих боевых демонов.