Мэтт схватил ее и перекатил через себя. Его язык глубоко проникал в нее, его пальцы скользили по ее шелковистой плоти. Их обнаженные тела соприкоснулись, и Джесс затрепетала от блаженства.

Губы Мэтта спустились вниз по ее шее к груди. Он обхватил губами сосок. Джесс задрожала от наслаждения. Его руки заскользили по ее бедрам к центру ее возбуждения. Нежно и умело Мэтт ласкал повлажневшую плоть.

Джесс закрыла глаза, оказавшись полностью во власти мужа. Его губы и руки знали свое дело. Если она когда-то и сомневалась, любит ли она Мэтью Корделя, то теперь от этих сомнений не осталось и следа. Тело Джесс отвечало на каждую его ласку, на каждое прикосновение. Ей тоже хотелось доставить ему удовольствие своими ласками, но одеяло мешало ей достигнуть его тела. Она отбросила его в сторону и обратила все свое внимание на Мэтта.

Ее руки гладили его спину и ягодицы, а потом нащупали отвердевший член. Он едва не задохнулся, почувствовав ее прикосновение.

Джесс улыбнулась такой его реакции на ее ласки. Ее пальцы скользили по всей длине напряженной плоти, вверх и вниз. Ее разум пылал, как пылало ее тело от необузданного желания. Джесс хотела, чтобы этот огонь поглотил ее всю.

— Я хочу тебя, Мэтт.

Мэтт лег на нее, когда она нетерпеливо раздвинула бедра, и вошел внутрь.

Джесс застонала от блаженства, когда их тела соединились и начали двигаться в одном и том же ритме. Их руки и губы не переставали дарить ласки. Их любовь была очень поспешной, но они слишком долго ждали этого часа.

— Я люблю тебя, Джесси. Это еще прекраснее, чем было в моих мечтах.

— О да, Мэтт, это прекрасно. Ты сводишь меня с ума.

Мэтт больше не мог сдерживать себя и довел их обоих до оргазма, обрушившегося на них одновременно каскадом сладких спазмов. Обессиленные, но удовлетворенные, они замерли в объятиях друг друга.

Джесс дотронулась до повлажневшей груди своего мужа.

— Мэтью Кордель, ты преподнес мне еще один сюрприз. Почему ты так долго изнурял меня голодом?

Мэтт рассмеялся.

— А ты знаешь, что еда кажется намного вкуснее, если долго ничего не есть?

— Ах, да. Твой коварный план, чтобы покорить меня, — поддразнила его Джесс.

— Похоже, он сработал.

— Именно так, и это прекрасно.

Мэтт лег на бок, опершись на локоть. Он смотрел на сияющее лицо Джесси.

— Этого стоило так долго ждать.

— Ты прав. Нам действительно нужно было время, чтобы сблизиться. Теперь я твоя.

Джесс услышала, как заплакал ребенок.

— Твой сын захотел поужинать. Я скоро вернусь, любовь моя. Смотри, чтобы постель не остыла. — Джесс встала и надела рубашку. — Хотя, если подумать, тебе не придется ее слишком долго согревать. Похоже, я еще не получила свой десерт.

Джесс покормила Лейна и положила его в кроватку. Качая мальчика, она улыбнулась, подумала о том, что, оказывается, можно любить двоих. В ее сердце все еще жил отец Лейна, но теперь ее судьбой стал Мэтт.

Она больше не будет думать о том, как сложилась бы ее жизнь с Наварро, не будет представлять себе его возможное возвращение. Она будет жить настоящим и будущим. Ей повезло, что в ее жизни появился второй шанс.

Глядя на сына, Джесс думала о том, как прекрасно, что он родился. Она больше никогда не будет укорять себя за свою ошибку. Лейн будет любим обоими родителями. Он получит гораздо больше любви, чем получил в свое время Наварро или если бы она убежала с бродягой в тот день, год назад.

Несмотря на любовь и страсть, они с Наварро были слишком разными, чтобы жить вместе и обрести счастье.

Несомненно, Наварро тоже это понял. Поэтому он не писал ей и не возвращался. Им обоим нужно было забыть прошлое. Всем своим сердцем Джесс желала Наварро счастья, но любила она Мэтта и их счастливую жизнь. Она всегда будет благодарна Наварро за то, что он сделал для нее и ее семьи, и оставит в своем сердце уголок для него.

Мэтт ждал ее возвращения, чтобы испытать еще большее удовольствие. На ранчо царили мир и покой. На следующий год Энни и Мигель Ортега ожидали своего первенца. Все были счастливы.

Джесс еще раз взглянула на сына, улыбнулась ему и поспешила к Мэтту. Ее жизнь была прекрасна. Никто и ничто не могло испортить ее…

23

Мэтт зашел на веранду, где бабушка и Джесс шили и болтали. Том в своей комнате делал уроки. Был холодный ноябрьский день, и яркий огонь камина наполнял комнату уютным теплом. Лейн сидел на коврике у ног своей мамы и играл деревянными игрушками, которые сделал ему Большой Джон Вильямс. Энни находилась в своем маленьком домике и нянчилась с новорожденным. Обе женщины повернулись к Мэтту.

Он подошел к Лейну и взял его на руки. Мальчику был уже год и восемь месяцев.

— Как тут мой сынок? С каждым днем растет и становится все смышленее.

Лейн смеялся и лепетал что-то на своем языке, пока Мэтт играл с ним.

Наигравшись с сыном, Мэтт посадил его обратно на коврик, поцеловал Джесс в щеку и достал из кармана конверт.

— Письмо от Мэри Луизы, — сказал он, протягивая его жене.

Джесс нерешительно взяла письмо. Она посмотрела на Марту, потом на Мэтта и пробормотала:

— Интересно, что ей нужно. Два с половиной года мы жили спокойно. Надеюсь, она не будет пытаться все испортить.

Джесс вскрыла конверт и прочитала письмо вслух. Закончив чтение, она застыла на месте, словно не веря своим глазам и ушам. Все молчали. Джесс поняла, что Мэтт и бабушка тоже были поражены услышанным.

— Не могу в это поверить.

— Похоже, она на этот раз написала искренне, — заметила бабушка.

— Мне приходится признать это, но я тоже так думаю, — добавил Мэтт. — Не думал, что доживу до того дня, когда она изменится.

— Это, должно быть, очередная ловушка, — сказала Джесси, но в глубине души что-то подсказывало ей, что это не так.

— Может быть, она хочет что-то получить от своего предложения? — предположил Мэтт.

— Мэтт, присмотри за Лейном, а то он неравнодушен к огню. Не спускай с него глаз, а я еще раз повнимательнее перечитаю письмо. — Джесс пошла на кухню, села за стол и вновь принялась читать письмо своей сестры.

«Дорогие Джессика, бабушка и Том!

Должно быть, вы удивитесь, услышав обо мне после нескольких лет молчания. Я прошу вашего прощения за все то зло, что сделала вам. Теперь я поняла, каким ужасным человеком я была. Мне очень жаль. Я была эгоистичной, взбалмошной, избалованной и жестокой. Если в ваших сердцах вы не сможете найти ко мне жалости, я вас пойму. Вероятно, вы удивитесь, что могло так изменить меня. Любовь, Джессика. И ты знаешь, что это такое. Но не только любовь.

Когда я вернулась из школы и когда уходила из дома несколько лет назад, разум мой был в смятении. Я винила отца в том, что он ненавидел меня, и хотела убежать. Я не понимала ни вас, ни себя саму. Жить одной страшно, но тогда я была готова на все. Когда я приехала в Бостон, братья Флетчеры отняли у меня все деньги, что ты дала мне. Я была вынуждена жить у них и помогать им. По завещанию Уилбор оставил им все. Как ты и предупреждала, он лгал мне и использовал меня. Он написал свое завещание в день нашей свадьбы. Я не хотела признаваться себе в своей собственной глупости. Мое последнее письмо, в котором я угрожала тебе, было написано под диктовку Флетчеров. Когда ты раскрыла их обман, я сказала им, что тебя нельзя выгнать с земли ни силой, ни запугиваниями. Флетчеры во всем принялись обвинять меня, и жизнь моя превратилась в ад.

Получив твою последнюю выплату, я использовала эти деньги, чтобы сбежать. Я перебралась в Филадельфию и прекрасно прожила здесь почти год. Но жизнь еще мало меня научила, поэтому я вышла еще раз замуж за одного богатого человека, который тоже использовал меня в своих целях. Внешность и образованность мало значат, если к ним не добавить доброе сердце. Я жила на широкую ногу, чтобы привлекать к себе внимание, и деньги исчезали с удивительной быстротой. Но тут со мной случилась ужасная вещь. Меня ограбили, избили и изнасиловали. Я едва не умерла. Я хотела, чтобы рядом со мной оказалась моя семья, но я предала ее. Я боялась написать вам. Боялась, вы подумаете, что это очередная уловка, чтобы выпросить у вас денег. Мне было стыдно и страшно. Но мою жизнь спас прекрасный и добрый (и еще очень красивый, Джессика) доктор, который нянчился со мной, как с ребенком. Благодаря ему я поняла, что любовь и семья — самое важное в жизни. Он очень похож на Мэтта, такой же добрый и хороший человек. Его зовут Джон Блай, ему тридцать три года.