Генрих остыл, лицо приняло нормальную окраску, только осунулось, как это бывает у здоровых, но очень уставших людей.

- Я не сторонник фанатичного отношения к дисциплине, но приказ, отданный в боевой обстановке, должен быть выполнен точно и в срок. Если ты посчитаешь, что это невозможно для тебя, я хочу это знать до начала боя.

Немец открыл рот, собираясь сказать, но я остановил его жестом.

- Не торопись, ты еще очень мало знаешь об этом мире, поверь, он сильно отличается от того, что ты видел до сих пор. Ответ мне нужен не сегодня. Сначала, пройдешь курс подготовки, познакомишься поближе с теми, с кем тебя свела судьба. Если ты попал сюда, значит, был ты хорошим солдатом. А хороший солдат, он всегда, хороший солдат.

Я встал и протянул ему руку. Генрих вскочил и пожал мне ее. Это было странным ощущением. Рукопожатие фашиста. Слово "фашист" в детстве было ругательством. Я родился через пятнадцать лет после войны, которая практически стерла мой город с лица земли. Память о войне была очень сильна. Она и называлась: "Война". Не Великая Отечественная, как называла ее пропаганда, не Вторая мировая, как звали ее позднее историки, а просто "Война". Самая страшная, в истории моего народа, самая разрушительная и тяжелая. Поначалу было непонятно, почему 9 мая, в день Победы, с каждым годом редеют ряды ветеранов. Они умирали, те, кто видел войну и прошел ее, защитив свою Родину. Они умирали от старых ран, от старости, от свинства и глупости новых поколений, не знавших ужасов войны, голода, бомбежек и животного страха. Поколений выросших в мире и сытости. Счастливых и глупых. Но поколения взрослели, уже сами проходя очередные "горячие точки". Обзаводились пониманием, и приходили на Площадь Победы, с горечью наблюдая, как тают ряды ветеранов Войны. Той самой Войны.

Анна ворвалась в комнату, как ураган. Рыжие волосы, огненным пятном осветили серый полумрак, но настроения не придали. Просто, что-то яркое и чужеродное. Окинула быстрым взглядом убогий интерьер и плюхнулась на стул, без приглашения, вытаращив на меня зеленые глаза.

- Кто вам разрешил сесть?

- А мне на это нужно особое разрешение?

- Теперь вам на все нужно особое разрешение.

- Это с какой стати?

- Встать! Представиться!

- А что вы на меня кричите?!

Никакого желания понимать. Никакого желания сотрудничать. Ладно, поучим тебя субординации. Встал, поставил ногу на стул польки, придавив к сиденью ткань комбинезона, который болтался на ней, как на вешалке. Приблизил лицо к ее лицу.

- Я имею право не только кричать. Я могу, без суда и следствия, свернуть твою тощую шею, лишь потому, что мне не понравились прыщи у тебя на роже. Я могу раскатать тебя в блин, потом выстелить тобой комнату, что бы все могли вытирать ноги. А могу приказать тебе подтирать мне задницу и расстрелять тебя, если ты, хоть слово скажешь не по делу. Ясно?!

Анна дернулась, пытаясь встать со стула, но мой ботинок эффективно удерживал ее на месте.

- Ясно?! - я приблизил лицо вплотную, - Встать! Представиться!

Она дернулась еще раз, потеряла равновесие, свалилась на пол. Быстро подскочила. Лицо красное, прическа растрепана, в глазах растерянность. Вытянулась, почти по-армейски:

- Анна Ружовска!

- И что, Анна Ружовска, ты здесь делаешь?

- Не знаю, мне сказали, что я должна поговорить с вами…

- И я не знаю. Не знаю, что тебе здесь делать. Вроде, нечего. Назад тебя не отправить, значит, "в расход"?

- Как "в расход", это убить, что ли?

- А, что, тебя кормить-поить будем? Это все денег стоит, а деньги отрабатывать надо. И отношение хорошее, и крышу над головой, и пищу. Судя по твоим манерам, ты вряд ли подойдешь. Здесь идет война, взаимоотношения соответствующие, а ты заявилась, начала права качать, скандалить, возражать, спорить.

Анна с сомнением переминается с ноги на ногу. Интересно, почему она такая худая? Явно, себя голодом не морит. Значит, либо глисты, либо, стервоза она редкостная.

- Я не возражала, не спорила! - чуть не плачет.

Я уже говорю совсем спокойно, даже скучно, равнодушно.

- Вот видишь? Опять возражаешь и споришь!

- Я не буду больше! - уже плачет, некрасиво размазывая слезы по щекам, - я много могу, я же - Олимпийская чемпионка, Олимпийские игры выиграла!

- Ага! В дисциплине "Бег мелким шагом"! Какому идиоту пришло в голову, добавить компьютерные игры в Олимпийские?! Кошмар! Ладно, иди отсюда. Подумаем, куда тебя можно определить. Может, действительно, пригодишься…

- Спасибо, я обязательно…, я пригожусь… вы не пожалеете…

- Исчезни и в порядок себя приведи.

- Да, конечно, извините, до свидания.

Рыжее чудовище исчезло за дверью. А, правда, что с ней делать? Может быть, и пригодится, если проникнется, но, чует мое сердце, хлебну я с ней еще.

- Лейтенант Сара Гинзбург! Вооруженные силы Израиля!

- Прошу вас лейтенант, проходите, садитесь.

Большие, темно-карие глаза, ладная фигура, которую не портит, даже мешковатый комбинезон. В глазах - любопытство. Уселась спокойно, не манерничая.

- Расскажите, в общих чертах, уровень подготовки, участие в боевых действиях, специальность.

- Военно-техническое образование. Три года в армии, такой же боевой стаж. Специальность - оператор боевого робокомплекса. Восемь боевых операций.

Произвести впечатления не пытается. Навязываться не собирается, но цену себе знает. Хорошее сочетание.

- Поясните принцип действия и возможности робокомплекса.

- Автономный робокомплекс предназначен для уничтожения пехоты противника, подавления огневых точек, уничтожения легкой техники. Движитель - гусеницы, источник энергии - аккумулятор. Вооружение: два спаренных пулемета, калибра 12 миллиметров с лазерным наведением. Коммуникации - цифровой передатчик, диапазона FM. Задание передается от оператора на исполняющий процессор комплекса.

- Извините, Сара, я не представился. Вечер. Капитан, в отставке, разумеется. Вооруженные силы Советского Союза.- в глазах интерес. Интересно, с чем он связан? - Насколько я понимаю, достаточно противнику поставить помехи в вашем диапазоне, и робокомплекс перестает получать команды или начинает их путать?

- Не совсем так…, капитан Вечер. Прежде всего, на момент моей службы в армии, у нашего противника не было средств подавления связи, в столь широком диапазоне, тем более, столь большой мощности, что бы обеспечить всю зону боевых действий. Ну, уж если будет перекрыт конкретный район помехами, включается режим верификации передачи команд. То есть…

- То есть, после каждой команды передается подтверждение приема к исполнению, в противном случае команда дублируется, наверняка, еще и с большей мощностью. Это понятно. А если команда все же не проходит?

- Комплекс продолжает выполнение предыдущих команд оператора. Потому, вводная должна быть максимально полная.

- Например?

- Например, уничтожение живой силы противника, в пределах прямой видимости с координат таких-то.

- А как он отличает свою пехоту от чужой?

- На тело солдат и офицеров нанесены специальные метки изотопами. Безопасными, конечно.

- А это не демаскирует солдат?

- Метки наносятся перед каждым боем, специальным маркером. Каждый раз, новым. Перестроить оборудование сложно, если не знаешь, каким именно маркером нанесена метка.

- Остроумно.

- Еще комплекс может исполнять обязанности снайпера в свободном поиске, атаковать укрепления противника в он-лайн режиме, под управлением оператора. Оператор сам может управлять перемещением комплекса и вести огонь, на свое усмотрение.

Говорит, искренне увлеченно. Похоже, работа ей нравилась.

- Ну что ж, спасибо за информацию. Я слышал, что ваше присутствие здесь мотивировано серьезным заболеванием?

- Если это не касается службы, я предпочла бы не говорить об этом.

- Не касается, тем более, что это уже в прошлом. Вопросы?