- Теперь скажите: когда будет результат, и что потребуется.

  - Потребуется, - Михалыч начал загибать пальцы. - Железо и уголь - много, сколько, мне нужно еще посчитать. Для получения сталей - марганец, хром, никель, но их мы привезли из Валлея. Имеет смысл посмотреть на складах острова. Из цветных металлов - медь, олово, свинец, если есть - цинк. Из древесины - орех на приклады, можно березу, но тогда приклады получатся хуже. Если ваше величество решили меня принять на службу, завтра вечером представлю расчет материалов. Еще нужна огнеупорная глина. Ну, и человек пятьдесят работников. Как тут у вас с зарплатой - не знаю, вам виднее.

  - Ничего себе запросы, - присвистнул Амори. - Это же тысяч в пять "эгинаров" влетит, если не в десять! Не жирно ли будет?

  - Одну винтовку и патроны к ней я могу делать полгода, механизм довольно сложный, а нужных инструментов пока просто нет. Но если делать сразу много, вся затея окупится. К весне будут пара сотен винтовок и четыре-пять пушек.

  - Как ты намерен быстро научить мастеров? Хороший оружейник учится своему делу с детства, совершенствуется всю жизнь, и надо, чтобы не выскочка был, а наследник старинного рода. Тогда его изделия будут не просто хламом. Да какого мастера не возьми... Вот ты, например. Всем ты мне нравишься, Михалис-катэ. Но если бы я знал твою родословную, я принял бы тебя на службу без лишней болтовни. Потому что слава мастеров зарабатывается поколениями, и дорогого стоит. Ни один мастер не согласится работать под началом человека не из своей касты.

  - Согласен, - кивнул Михалыч. - Но есть способ. Даже если набрать кое-как обученных подмастерьев, да хоть просто бродяг с улицы, их можно за пару месяцев научить делать что-то одно, например, один будет вытачивать одну простую деталь, другой другую, и все время одну и ту же. Месяца за два, оставаясь в остальном дуб дубом, он научится делать эту деталь не хуже мастера. Сделав то, что умеет, он передает свою заготовку следующему, тот добавляет, что умеет он, и так, пока деталь не готова. А потом собрать все детали - и получится один механизм.

  - Так они все будут делать одну-единственную винтовку?

  - В том-то и хитрость, что не одну. Я же сказал, каждый, как сделал свое дело, берется за новую деталь, и на выходе можно собрать несколько изделий. Хоть тысячу - если кто-то сможет организовать всю работу. Я - смогу. Со временем подготовлю десяток-другой людей, способных делать это самостоятельно.

  Амори сидел неподвижно, может, даже не дышал - наверное, услышанное потрясло его до глубины души. И, главное, просто-то как. А еще час назад он гадал, как найти управу на цеховиков, заламывающих за свои - не поспоришь, качественные - изделия совершенно неуместную цену. А все просто. Набери хоть рабов, хоть каторжников, натаскай их на одно-два движения, и через пару лет завалишь мир дешевой продукцией. Хотя, конечно, мастера тоже нужны - как ни старайся такой недоучка, а у него не получится вещь лучше, чем у мастера, делавшего ее с любовью и от начала до конца.

  - Михалис-катэ, - сказал, наконец, Амори. - У меня на острове несколько тысяч мастеров, которые занимаются своим делом из поколения в поколение. Касты кузнецов, ювелиров, ткачей, пекарей, плотников, кровельщиков, да хоть трубочистов и дворников. Иные по десять поколений, иные по двадцать, иные и сами не помнят, кто основал их роды. Думаешь, они не поймут, что ты под них копаешь со своим... Как оно у вас называется?

  - Мануфактура. Можно просто "завод". Что касается ремесленников - мы не будем их разорять. Пусть куют мечи, плетут кольчуги, ткут гобелены - занимаются тем, чем привыкли. Мы будем делать то, что никак им не повредит, понимаете? Может быть, потом, когда дело наладится, такие предприятия возникнут и в мирных отраслях, но это уже будет делать кто-то другой. А мастера, скажу вам, всегда будут востребованы. Потому что мастер не просто делает какую-то вещь, он ее творит. Не выполняет конкретные движения, а создает изделие, вкладывая в него душу. Про нашу продукцию будут говорить просто: "винтовка", "пушка" или "патрон", а про их творения - меч работы такого-то. Их товары будут лучше, но и дороже наших, у них будут покупать богатые, а у таких, как мы - бедные.

  "А когда окажется, что и качеством наш товар не уступает, придется частникам идти на заводы, ну, может, не просто рабочими, а инженерами. Хотя, наверное, лучшие среди них сумеют приноровиться к переменам, и станут обслуживать богатых буратин, как я в том мире" - подумал Михалыч. Вслух, естественно, не сказал.

  - Это проблемы не завтрашнего дня, а послезавтрашнего. Сейчас нам - именно нам, у меня к сколенцам тоже есть счеты - нужно остановить Эвинну. Если тот, кто принес сюда винтовку Мосина, из нашего мира, он может знать технологии, которые сделают Эвинну непобедимой. Пушки, стреляющие разрывными снарядами миль на десять - а может, не разрывными, но начиненными боевыми газами. Тысячи таких винтовок, а еще пулеметы, выпускающие сотни пуль в минуту... Я постараюсь такой сделать, но, боюсь, нам не хватит патронов. Железные корабли, движущиеся без парусов и весел - скажем, на угле. Железная дорога, по которой можно ездить быстрее самого быстроходного коня и корабля. Дирижабли, поднимающиеся в воздух. Если я вам не помогу, через пару лет не поможет никто, даже Алкриф может оказаться под угрозой.

  Михалыч перевел дух.

  - Если вы примете меня на службу, у нас будет, чем ответить мятежникам. Алкская армия станет непобедимой на поле боя. Ваше величество станет единолично править на всем Сэрхирге, а будущее станет принадлежать алкам. Ни один из сколенских Императоров, даже этот ваш святой Эгинар, о таком и не мечтал. Скажите мне - стоит ли это нескольких тысяч золотом?

  На этот раз Амори думал долго. Так долго, что Михалыч успел рассмотреть все гобелены, к которым не надо было оборачиваться. Наконец король посмотрел на мастера и отчетливо произнес:

  - Ты принят на службу, Михалис-катэ. Жалование положу четыреста золотых "алков" в год. Кроме того, ты получишь особняк моего... не столь верного подданного и сколенскую рабыню для удовольствий. Что касается людей, инструментов и материалов, необходимых для работы, немедленно подашь прошение на имя советника по вопросам ремесленных каст. Ты удовлетворен?

  - Может, обойдемся без рабыни? - внес единственную коррективу Михалыч. - Живой человек, все-таки.

  - Жену ты себе найдешь не скоро, разве что лет через пять кто-то польстится на богатство. Пока ты тут чужой, о законном браке можешь забыть. А мужчине без этого самого никак, вот и меня так и тянет в спальню к ее величеству, - плутовато усмехнулся король. - Можешь, конечно, ходить к проституткам, ни одна не требует больше сотни за час - но тебе нужна дурная болезнь на старости лет? А рабыня - это твое, кому хочешь, тому и давай. И у нее с этим все в порядке, работорговцам не нужны осложнения с клиентами. Насчет дурных болезней проверяют. Захочешь купить еще, для разнообразия, опять же тебе по средствам. На твоем месте я бы не отказывался. Подумай еще раз, стоит ли отвергать королевские дары.

  И Михалыч только махнул рукой - а, плевать. В конце концов, если будет свой особняк, все равно нужна и хозяйка. Совсем необязательно тащить ее в постель.

  - Благодарю за дар, ваше величество, - кивнул он. - У вас есть еще вопросы?

  - Есть. Твой земляк, подкинувший к нам в мир винтовку, наследил тут изрядно. Поначалу он умудрился выдать себя за мудреца Морреста ван Вейфеля, которого мы выписали из Кетадринии в качестве летописца. Он почти сумел нас провести, но в архиве оставил записи на своем языке, и язык этот совсем не кетадринский. По подозрению в убийстве он был арестован, но сумел бежать, и с тех пор в розыске... У нас есть подозрение, что парень ваш земляк. Хотелось бы, чтобы вы убедились в этом, просмотрев его записи, и, если это так, перевели их. Может, там есть что-то интересное. Вы... можете оказать маленькую услугу короне?