— Мы слишком мало знаем друг друга, чтобы вести настоящую беседу, — сказала Джейн. — Так что остаются только вопросы и ответы.

— Мы можем поговорить о Риме.

— Да, можем. — Джейн снова вздохнула. — Я, например, могу сказать, что это самый чудесный город из всех, где я когда-либо жила.

— И во многих городах вы жили? Простите, не обращайте внимания. Я мог бы сказать то же самое… а ведь я объездил полмира.

Джейн с интересом посмотрела на него:

— Теперь мне хочется спросить, где вы бывали и чем занимались?

— Запрещено. Разрешается только обмениваться впечатлениями о Риме.

В конце концов они увлеклись, и поначалу натянутый разговор незаметно превратился в дискуссию — живую и увлекательную, и Джейн, которая считала, что прекрасно знает Рим, поскольку провела лето, работая в этом городе, изучая его историю и водя туристов от одного исторического памятника к другому, до тех пор пока ей не стали здесь знакомы каждая улочка и каждая площадь, поняла, что по сравнению с Вансом Морли она едва-едва знает его.

Она напрочь позабыла о времени и, случайно взглянув на часы, с удивлением воскликнула:

— Боже мой, уже совсем поздно! Я должна идти.

— В одиннадцать часов? В Риме вечер только начинается. Послушайте, как насчет чего-нибудь перекусить? Вы, должно быть, проголодались, я так просто умираю от голода. Вряд ли справедливо по отношению к этому заведению просидеть столько времени и выпить всего два капучино да пару бокалов пива.

Джейн покачала головой:

— Нет, правда. Благодарю вас, но я… мне нужно домой. — Она смутилась. — Возможно, там есть… сообщение для меня.

— Понятно. От вашего итальянского дружка. — Он поднялся. — Позвольте мне проводить вас.

— Пожалуйста, не беспокойтесь… это совсем рядом.

— Мне все равно нечем заняться. Простите, я, кажется, опять был груб. Я благодарен вам за то, что помогли мне приятно скоротать время.

После того как он расплатился за напитки, они вышли из ресторана и пошли от Пьяцца Навона по улице Виа дель Сальваторе, а затем по Виа делла Скрофа. Здесь в лабиринте улочек, лежащих между Виа делла Скрофа и Виа де Корсо, находился дом, в котором жила Джейн.

Когда они перешли улицу, шедший рядом с ней Ванс повернулся и спросил:

— Этот ваш друг… вы из-за него остались в Риме?

Джейн быстро взглянула на него:

— Я думала, мы покончили с вопросами.

Он нахмурился:

— Признаю, вы вызываете во мне любопытство. Не знаю почему. Должно быть, из-за взгляда этих широко раскрытых глаз, чуть-чуть незащищенного. Возможно, очень обманчивого. Вы должны быть очень способной и разумной, иначе вы бы не получили работу в агентстве. Тем не менее я надеюсь, вы знаете кое-что об этих итальянцах — они известные обольстители, вечно увлекают маленьких англичаночек, а затем исчезают.

— Благодарю вас, — холодно сказала Джейн. — Я прекрасно знаю Джино.

— А его семью? Всегда полезно знать все о человеке, с которым находишься в романтических отношениях. Особенно если он другой национальности и другой веры.

Джейн постаралась, чтобы ее голос звучал как можно мягче.

— Кто говорил о романтических отношениях?

— Все и без слов ясно. Не забывайте, я видел вас тем вечером, видел эту нежную встречу двух влюбленных. У вас глаза сияли словно звезды, а это очень опасное положение дел.

Джейн с облегчением увидела, что они подошли к ее дому. Она остановилась и, повернувшись к Вансу, сказала:

— Пожалуйста, не тратьте понапрасну время, давая мне советы. Даже если бы я нуждалась в них, то вряд ли обратилась бы к совершенно незнакомому человеку. Благодарю вас за кофе и за то, что проводили. Спокойной ночи.

Он посмотрел на нее сверху вниз — он был очень высокий, а Джейн — очень маленькая, — и тихо сказал:

— Я обидел вас. Извините. Спокойной ночи. Надеюсь, все образуется, — и, помахав на прощание рукой, повернулся и медленно пошел прочь.

Надо же, думала Джейн, взбираясь по крутой лестнице в их с Мэг маленькую двухкомнатную квартирку, какой невыносимый человек! Разговаривает с ней словно старый дядюшка, дает советы, как ей вести себя с Джино, как будто она какая-нибудь безмозглая дурочка.

Мэг, которая проводила вечер на прощальной вечеринке вместе с другими сотрудниками агентства и некоторыми их итальянскими друзьями, еще не вернулась. Джейн бы тоже с удовольствием отправилась с ними, если бы не собиралась быть этим вечером с Джино. А он так и не пришел.

Не было от него и записки с объяснениями. Единственное, что ей приходило в голову, так это что возвращение семьи с побережья каким-то образом повлияло на его планы. Он ведь не сказал, когда именно они возвращаются в Рим; возможно, они приехали сегодня, и поэтому он не успел встретиться с ней?

Она чувствовала себя подавленной и опустошенной. Разговор с Вансом Морли помог скоротать вечер, но сейчас, когда Мэг еще не вернулась, Джейн невольно задумалась о словах Ванса насчет того, что ей следовало бы побольше знать о Джино и его семье. Она лишь знала, что любит его. И он, если судить по тому, что он говорил и как вел себя все это лето, конечно, тоже любит ее, ведь так?

Джейн все еще не спала, лежа на кровати и подперев голову руками, когда вернулась Мэг.

— Какая жалость, что Джино не пришел. Ты пропустила классную вечеринку! Мне прямо-таки до слез жаль возвращаться в Англию. Жаль, что я не могу остаться здесь, как ты. — Она бросила свой кардиган на кровать и улыбнулась Джейн. — Ну, почти жаль. Если бы меня не ждал Тони. Я придумала — мы проведем в Риме наш медовый месяц. Может, ты все еще будешь здесь. И, возможно, с Джино?

— Ох, не знаю. — Джейн отвернулась, чувствуя неуверенность, появившуюся после того, как Ванс Морли заронил ей в душу сомнения. — Мы… еще ничего… не ясно.

Мэг начала раздеваться и, желая сменить тему, спросила:

— Так ты весь вечер пробыла дома?

— Нет. Я… я пила кофе с тем человеком… ну тот, о котором я тебе рассказывала… который поправил меня в тот вечер.

— Как ты умудрилась опять его встретить?

И Джейн принялась рассказывать Мэг об их случайной встрече.

На следующий день Джейн поехала в аэропорт провожать Мэг, Билла и Тину. Тина улетала в Цюрих, где собиралась пожить у друзей до тех пор, пока не начнется сезон на горнолыжном курорте, а остальные возвращались в Англию. Это было грустное утро, а тот факт, что от Джино по-прежнему не было известий, не прибавлял настроения.

«Если я сегодня не получу от него весточки, — решила Джейн, сидя в автобусе, который вез ее обратно в Рим, — то посвящу остаток дня поискам квартиры».

Она навела порядок в комнате — отъезд Мэг поверг ее в настоящий хаос, — постирала чулки и белье, а затем приготовила себе сэндвич и кофе. Потом подождала, пока потенциальные домовладельцы закончат наслаждаться сиестой, взяла вырезанные из газет объявления о сдаче квартир внаем, захлопнула дверь и направилась вниз по лестнице.

Несколькими пролетами ниже она услышала чьи-то шаги — кто-то поднимался вверх по ступеням — и, перегнувшись через железные перила, увидела кудрявую каштановую шевелюру, а мгновением позже и улыбающееся лицо Джино.

Он помахал рукой и побежал ей навстречу. Она тоже кинулась вниз, и они столкнулись на площадке.

— Джейн, cara mia [10], что ты, должно быть, думаешь обо мне? Мне не хватит слов, чтобы извиниться за вчерашний вечер. Мне так жаль, жаль, жаль. — Он обнял ее и склонил свою красивую голову, чтобы поцеловать ее.

— О, Джино! — Это был возглас, полный облегчения и счастья.

Какое-то время они стояли, обнявшись, затем Джино, продолжая придерживать Джейн одной рукой за талию, снова подтолкнул ее к лестнице и, когда они стали спускаться, спросил:

— Ты долго ждала меня в «Тоскано»? Я собирался позвонить туда и оставить сообщение для тебя — кто-нибудь непременно сумел бы его передать, — но задержался, а когда освободился, то был уверен, что ты уже ушла. — Он улыбнулся покаянной улыбкой. — Возможно, ушла очень сердитая на Джино… возможно, даже решив никогда не разговаривать с ним снова.