Меня так растревожили эти неожиданные встречи, что я совсем забыла о том, как странно вел себя продавец в прошлый раз. Но когда я положила книги на прилавок, то снова ощутила на себе его пристальный взгляд.

Я молча вынула кошелек и стала считать деньги.

– Я знал, что вы вернетесь, – тихо сказал он, пробивая мне чек.

Я стояла с каменным лицом, не глядя на него.

– На вас есть печать, – сказал он. – Вы знаете свой клан?

Посмотрев ему в глаза, я ответила:

– Я не принадлежу ни к какому клану.

Продавец задумчиво покачал головой:

– Вы уверены?

Он отдал мне сдачу, я схватила книгу и выскочила наружу.

Включая восьмицилиндровый мотор моей громадной машины, я думала о семи кланах. Они были распущены несколько сотен лет назад и едва ли теперь существовали. Я покачала головой. Единственный клан, к которому я принадлежу, это семья Роулендс, независимо от того, что думает этот продавец.

Я выбрала короткую дорогу домой и ехала по опавшим листьям, погрузившись в мечты наяву. Я снова переживала тот момент, когда Кэл под луной увлек меня в воду. Явь и фантазия так переплелись, что я даже начала сомневаться: а было ли это все на самом деле.

Сегодня вечером была очередь Мэри-Кей готовить обед, а мне мыть посуду. Я стояла у раковины, очищая тарелки от остатков еды, и мечтала о Кэле, опасаясь, что Кэл и Бри сегодня вместе ушли из школы. Интересно, они еще не целовались? От этих мыслей у меня сдавило грудь, и я дала команду своему разуму не мучить меня больше.

И зачем Кэл вошел в мою жизнь? Я не могла отделаться от этой мысли. Похоже, он появился здесь с определенной целью. Я только надеялась, что это не какая-то жестокая месть.

Я покачала головой. Возьми себя в руки, приказала я себе, загружая тарелки в посудомоечную машину.

Надо же: «Из какого вы клана?» С таким же успехом тот продавец мог бы спросить меня: «С какой вы планеты?»

Разумеется, я не вхожу ни в один из семи кланов, но об этом интересно было поразмыслить. Это вроде как я нашла бы своего настоящего отца, он знаменит и хочет, чтобы я вернулась к нему. Семь великих кланов владели магией Викка, в течение многих веков были наделены сверхчеловеческой силой и активно вмешивались в историю.

Я расставила тарелки на верхней решетке посудомоечной машины. В моей новой книге было сказано: семь кланов стояли особняком по отношению ко всему человечеству, потому что генетически отличались от него. Но мои родители? Моя семья? Мы совершенно нормальные люди. Тот продавец меня с кем-то спутал.

Вдруг я выронила из рук губку и выпрямилась. Нахмурившись, посмотрела в окно. Темно.

Я огляделась в комнате, чувствуя какое-то сильное воздействие… неизвестно чего. Надвигающейся бури? В воздухе повисло смутное ощущение опасности.

– Что это такое? – сказала я, перекрывая воду и чувствуя, как гулко забилось сердце.

В кухню вбежала мама, держась за голову, с растрепанными волосами, светлыми, как у Мэри-Кей.

– Это твои? – спросила она. – Эти книги про ведьм твои?

Она несла книги, которые я купила в магазине практической магии.

– Угу, – ответила я. – Ну и что?

– Зачем они тебе?

Мама не успела переодеться и была еще в мятой рабочей одежде. Выглядела она, как всегда, усталой.

– Ну, это интересно, – ответила я, удивленная ее тоном.

Родители переглянулись. Папина лысина блестела в свете верхней лампы.

– И все ребята в школе увлекаются этим или только ты? – спросила мама.

– Мэри-Грейс! – сказал папа, но мама не обратила на него внимания.

Я нахмурилась:

– Что вы имеете в виду? Подумаешь, большое дело. – Я пожала плечами. – Это просто… интересно. Мне хочется узнать об этом побольше.

– Морган… – начала мама, и я просто глазам своим не могла поверить: такой огорченный был у нее вид.

Мама всегда была сдержанной и со мной и с Мэри-Кей, независимо от того, какие неприятности подкидывала ей жизнь.

– Твоя мама хочет сказать, – вступил в разговор отец, – что это совсем не те книги, которые, нам кажется, тебе следует читать.

Папа откашлялся и оттянул ворот свитера. Ему было не по себе.

– Это почему же? – удивленно спросила я.

– Почему? – вскинулась мама, и я чуть не подпрыгнула: столько гнева было в ее голосе. – Потому что это – черная магия!

Я недоуменно смотрела на нее.

– Но это… совсем не похоже на черную магию или что-то такое, – попыталась я объяснить. – Я хочу сказать, в этом нет ничего вредного или опасного. Просто люди собираются, выходят на природу. Что из того, что они празднуют полнолуние?

Я ничего не сказала о свечах в виде пениса, о приливе энергии, о купании нагишом.

– Но не только это, – настаивала мама.

Ее карие глаза расширились, чувствовалось, что она на пределе – словно туго натянутая струна, готовая вот-вот лопнуть.

– Шон, помоги мне.

– Послушай, Морган, – обратился ко мне папа более спокойным тоном, – нас это очень тревожит. Я хочу сказать, у нас нет предвзятых взглядов на жизнь, но мы католики. Это наша религия. Мы принадлежим к католической церкви. А она не признает черной магии и порицает людей, которые ее изучают.

– Я в это не верю, – возразила я, чувствуя, как во мне поднимается раздражение. – Вы ведете себя так, будто магия Викка – это большая угроза или что-то опасное. – В моем мозгу промелькнули воспоминания о том, как плохо я себя чувствовала после тех двух кругов. – Запрещать магию – все равно, что запрещать опыты на животных или танцы вокруг майского шеста. – Я вспомнила некоторые факты про магию Викка, которые вычитала в книге. – Вы сами знаете, католическая церковь позаимствовала из язычества многие традиции. Ну хотя бы белые цветы на Рождество или яйца на Пасху. Эти религиозные символы появились задолго до возникновения христианства или иудаизма.

Мама строго посмотрела на меня.

– Послушайте, мисс, – начала она, и я поняла, что она по-настоящему сердита. – Говорю вам, мы не потерпим присутствия языческих культов в этом доме. Говорю вам, что католическая церковь не одобряет этого. Говорю вам, что мы верим в единого Бога. И я требую, чтобы даже и духа этих книг не было в нашем доме!

Маму будто подменили. Все это было так непохоже на нее, что я чуть не задохнулась. Папа стоял рядом с ней, положив руку ей на плечо, явно стараясь успокоить ее. Но мама в упор смотрела на меня, складки у ее рта стали глубже, взгляд карих глаз холодный, злой… и обеспокоенный.

Я не знала, что сказать. Мама всегда была такой рассудительной.

– А я думала, что мы верим в Отца, Сына и Святого духа, – сказала я. – В эту троицу.

Мама выглядела так, будто ее вот-вот хватит апоплексический удар. Вены на ее шее вздулись. Я вдруг осознала, что стала теперь выше ростом, чем она.

– Марш в свою комнату! – закричала мама, и я снова чуть не подскочила.

В пашей семье было не принято повышать голос.

– Мэри-Грейс!.. – пробормотал папа.

– Иди! – крикнула мама, указывая рукой на дверь кухни.

Казалось, она готова была ударить меня. Я была просто потрясена.

Папа протянул руку и тронул маму за плечо, как бы желая успокоить ее. Его лицо исказилось, глаза за стеклами очков в металлической оправе стали печальными.

– Иду, – пробормотала я, обходя маму стороной.

Потом я с топотом пронеслась в свою комнату и захлопнула за собой дверь. И даже заперла ее, чего никогда раньше не делала. Села на свою кровать и долго сидела неподвижно, стараясь не расплакаться.

Мои мысли снова и снова возвращалась к одному и тому же: что так сильно напугало маму?

– Так что там случилось, в нашем кукольном домике? – спросила меня Мэри-Кей на следующее утро.