Марк мерил шагами комнату и качал головой.

– У тебя много планов, Хэлли, много фантазий. Смотри, чтобы твое счастье не попало в зависимость от них. – Внезапно он остановился, посмотрел на нее, сжал кулаки. – Поверь, я кое-что повидал на своем веку, – сказал он глухим, низким голосом, с болью в глазах. – Как люди взрываются на минах, как джипы и вертолеты попадают в аварии. Как бьют женщин, продают детей в рабство, совершают убийства. Этот мир такой большой, такой жестокий. Жизнь трудная штука. И в лучшем случае, непредсказуемая. Именно ты должна понимать это – ведь ты так рано лишилась родителей. Я верю в поиск утешения там, где мы можем его найти. Поэтому, да, я слышу, что ты говоришь, но не согласен с тобой.

Сострадание, граничащее с горем, наполнило Хэлли. Ей захотелось прикоснуться к нему, но она сдержала свой порыв.

– Ты правда видел много боли, много страданий.

Он мрачно усмехнулся.

– Это мое дело. И не нужно мне сочувствовать. Я сам могу справиться со своими проблемами.

– Тебя научили этому, воспитали так.

– Угадала.

Марк разжал кулаки и потер ладони.

– Послушай, лучше мне поскорее уйти, пока мы не начали обсуждать философские вопросы и спорить по поводу существования Бога.

– А ты веришь в Бога?

Он пожал плечами.

– Из того, что я видел, нет. Но думаю, я открыт, чтобы принять его. – Марк резко повернулся и пошел к двери. Она вскочила и пошла за ним. Уже взявшись за дверную ручку, он вдруг остановился. На его губах была горькая улыбка. – Наверное, теперь кто-то из нас должен сказать «давай останемся друзьями»?

– Ты думаешь, это возможно? – спросила Хэлли.

– Честно сказать, не знаю. Я никогда прежде не дружил с женщиной.

– Почему?

– Дружбе всегда мешал секс. – Он посмотрел на нее внимательно, провел тыльной стороной ладони по ее щеке. – Ты выглядишь усталой. Ложись-ка спать.

– Ты больше не сердишься?

– На что?

– Что не произошло то, о чем мы оба думали.

– Нет, больше не сержусь, – ответил Марк. – Чертовски разочарован – да, но не сержусь. – Он легко поцеловал ее и тут же открыл дверь. – Иди в постель. Без меня, – добавил он и быстро ушел.

Хэлли закрыла дверь, повернула ключ в замке два раза, облокотилась на дверь и закрыла глаза. Ей казалось, что ее пропустили через мясорубку.

Она осталась одна. Совершенно одна.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Воскресенье началось отвратительно. Марк проснулся уставший и сердитый, хотя и не желал признавать этого. Его терзало чувство потери. Марк не любил анализировать свои чувства, поэтому единственное, что он сейчас признавал – ему не нравилось его состояние и он хотел от него избавиться. Поэтому он решил поступить так, как обычно поступал в таких ситуациях – занять себя делом.

Он закончил распаковывать коробки и ящики с вещами, убрался в своем маленьком домике на окраине города. Ящики сломал, а доски убрал в гараж. Потом надел футболку и кроссовки и решил пробежаться по крутым безлюдным улицам этой части Промиса. Пару часов спустя он уже весь взмок, но лучше себя чувствовать не стал.

Раздосадованный, он приготовил плотный обед, поджарил яичницу с беконом и тосты, и углубился в чтение местной газеты, потом просмотрел «Хронику Сан-Франциско». От его внимания не ускользнуло, что в разных частях света все еще велись войны, но больше ему не надо было думать, куда его отправят в этот раз, где высадят, поставят ли на линию огня.

Такие дни остались уже в прошлом, ведь несколько лет назад его призвали в элитное подразделение и послали в Куонтико для усиленной подготовки в ФБР. Это было начало той жизни, к которой он стремился – военный, уволенный в запас.

Впереди был еще длинный день. Чтобы убить время, Марк съездил в прачечную в город, вернулся, сел на мотоцикл и рванул по Первой авеню, виляя на поворотах, ощущая ветер в лицо, наслаждаясь чувством опасности и риска, но зная, что все под контролем.

Он проехал мимо живописных мест, где его внимание привлекли величественные сосны Монтерея, высокие, древние, величественные. Ветер шумит в их кронах уже не один десяток лет, и ничто не может сломить или повалить их – они стоят, недвижимые и крепкие, смотря в лицо любой непогоде.

Марк подумал, что сам похож на такие деревья – сильный, выносливый, способный выжить в любых условиях. Губы его скривились в горькой усмешке. Да, выжить он может, но сегодня что-то внутри него не давало ему радости от этой мысли.

Хэлли.

Он снова вспомнил вечер с ней. Вероятно, ему стоило вести себя иначе, чтобы все получилось по-другому. Если бы он не был тем, кем он был, Марк мог бы сказать ей, что еще не уверен в планах на будущее, что, может быть, готов поселиться здесь навсегда.

Но он-то знал, что это было бы ложью. Когда Лен позвонил ему, предлагая работу, его предложение прозвучало, как мечта – именно этого Марк и хотел: временная гражданская работа в той области, в которой он намеревался специализироваться, где «временная» было самым главным словом. Такая работа пополнила бы его послужной список, если бы вдруг он изменил свои планы и решил бы обосноваться где-нибудь навечно.

Но он не будет связывать себя с чем-либо или кем-либо, свирепо сказал себе Марк, уж тем более не собирается оставаться в одном городе. В этом он был уверен. Но эта мысль не радовала его.

И причиной этого была Хэлли. Конечно, все дело в сексе. Давно уже у него не было романа с женщиной, а те, с которыми Марк привык общаться, так же, как и он, не хотели ни крепких связей, ни обещаний, ни совместного будущего. Хотя что-то ему подсказывало, что не только гормоны говорят в нем сейчас.

Черт возьми, почему он не может найти с ней общий язык?

Почему появляются трудности, если имеешь дело с такими женщинами? Она стала значить для него больше, чем он хотел.

Марк был ошеломлен тем, как сильно она его привлекала. В ней забавно сочетались черты современной независимой деловой женщины и старомодной домашней хозяйки из провинциального городка. Хэлли была домоседкой, стремилась пустить корни там, где жила, а его никогда не привлекали такие целостностные натуры.

Но какой бы она ни была, он желал ее, эту солнечную женщину со светлыми кудрявыми волосами, первую, кто так близко подобрался к его сердцу.

И эта мысль пугала его.

К вечеру, вместо того чтобы любоваться видом заходящего солнца, раскрасившего небосвод золотым и розовым, Марк все еще пребывал в состоянии раздражения. Он злился в основном на Хэлли, но и на себя тоже. Хотелось ударить по чему-нибудь сильно-сильно кулаком, чтобы напряжение спало. Во время службы он занимался боксом, завтра надо поискать спортивный зал, чтобы избавиться от этого раздражения.

Иначе он не сможет справиться с охватившим его чувством непреодолимой ярости.

Хэлли ощущала себя настолько утомленной и разбитой, что в понедельник утром хотела позвонить и сказать, что заболела. Но вспомнив, что замены на это утро ей не будет, она решила не подводить Мэг и потащилась на работу. В ресторане она обошла столики, которые всегда обслуживала. За все утро Марк так и не показался. Хэлли призналась себе, что ждет его появления. Всего за одну неделю она привыкла видеть его каждое утро. До встречи с ним она любила работать в «Яве». Теперь часы томительно тянулись.

Когда клиентов стало меньше, Мэг, пользуясь затишьем, подошла к ней.

– Как мы себя чувствуем?

– Все отлично, – сказала Хэлли с улыбкой, собрав для нее все силы.

– Ты выглядишь усталой, малыш. Кто-то не давал тебе спать? – спросила Мэг с видом знатока.

– Нет, просто не спалось.

– Очень надеюсь, что так, – прищурилась Мэг. – Но мне нужны подробности.

– Мэг, правда, я...

– Хэлли, – позвал Робби. – Заказ готов. Двойной стейк и бекон для восьмого столика.

– Спасибо. – Она взяла поднос и поспешила к клиентам, чтобы поскорее избавиться от расспросов любопытной подруги.