— Но Ваша мать и так бы узнала рано или поздно, так что Вам не стоит себя винить.

Она посмотрела на меня, болезненно поморщилась и проговорила,

— Вот и я себя этим долго успокаивала, пока вдруг не получила известие о беременности Эни. Пытаясь загладить вину, я помогала ей как только могла. Всё шло замечательно и мы уже почти забыли обо всех проблемах и даже о матери, но в одну из августовских ночей мы получили одну Эни взамен на другую. Квирин был безутешен, и только дочка помогала ему окончательно не опуститься. Эни росла очень похожей на свою мать, а брат старался, чтобы дочь не ощущала недостатка в любви и заботе, хотя никогда не мог выразить это словами. Когда Эни исполнилось четыре, к ним в дом заявилась наша мать. Она сообщила, что Квирин не способен, как следует воспитать ребёнка в надлежащих семейных традициях. Был грандиозный скандал. Я, как могла, развлекала девочку, чтобы она не слышала всего этого. Мать обвинила сына в том, что если бы он не лез со своей магией и желанием иметь детей, то его драгоценная «маглянка» была бы и по сей день жива. В общем, ни капли не сомневаясь, и будучи до конца уверенной в своей правоте, она поведала ему всё, в том числе и о своём заклятии. С гордо поднятой головой она покинула дом брата, а он ещё до самого вечера просидел, запершись в своём кабинете.

Я уже укладывала Эни спать, когда он, наконец, вышел, посадил дочь к себе на колени, погладил по голове и сказал: «Мне очень жаль тебя, моя девочка. Мне очень жаль».

Минерва слевитировала к себе стакан воды и сделал пару глотков.

— Дальше всё как в бреду, Эни не помнит, она была очень маленькой, а я помню только, что одну ладонь крепко прижимаю к её глазам, а второй зажимаю себе рот, чтобы не кричать, наблюдая, как прислуга вынимает бездыханное тело брата из петли.

Минерва закрыла лицо ладонью.

— Вот такая история, Северус.

— Теперь я, кажется, понимаю, — я подошёл и сжал её руку. — Не вините себя в том, чего Вы не могли ни предугадать, ни предотвратить.

Профессор поглядела на меня так, словно я только что снял с её плеч огромную тяжесть.

— Она не помнит, Северус, но это глубоко сидит в ней. Судьба не очень-то балует мою девочку с самого её рождения, поэтому я брала с тебя слово, что ты никогда не обидишь её, но ты нарушил слово, не так ли?

Глядя ей в глаза, я кивнул, но тут же сопроводил своё действие пояснением,

— Но я прошу Вас поверить, что это случилось не потому, что я желал, а потому, что не был достаточно умён и прозорлив, чтобы не допустить подобного.

Она некоторое время смотрела на меня, потом сказала,

— Я верю тебе, мой мальчик. Ты сможешь найти её в «Дырявом котле».

— Как? — я был просто обескуражен. — Она никуда не уехала и не скрылась?

— Нет, — Минерва улыбнулась. — Ты же знаешь Эни, наверное, она решила, что если совсем не прятаться, её труднее будет найти.

Я переместился к окну и посмотрел на простирающийся под ногами вид. Сколько всего происходило, когда я вот так же смотрел вниз из этого окна. Я просто обязан в этот раз не допустить, чтобы всё закончилось печально. Профессор МакГонагалл подошла и стала рядом.

— У меня ещё один вопрос, профессор, — сказал я. — Я знаю, что когда-то Эни просила Вас научить её анимагии. Скажите, у неё это получилось?

Профессор тяжело вздохнула.

— Конечно, уж если Эни что-то решила… — она оставила фразу незаконченной. — Только вот она сама испугалась того, что вышло, поэтому никогда больше не пользовалась этим умением и держала его в тайне.

Теперь, когда я знал о местонахождении Эни, меня неистово тянуло отправиться к ней сразу же, но разум требовал не совершать поспешных действий, чтобы окончательно всё не испортить. С моей женой нельзя действовать наскоком, потому как второго шанса может и не представиться. За последние пару дней я узнал и понял слишком много такого, что заставило отложить визит и всё хорошенько обдумать. К тому же, день близился к вечеру и пока я доберусь до Эни, и заставлю её меня слушать будет уже ночь. Чтобы ещё больше понимать жену, я решил дочитать дневник до конца.

Дальнейшее происходящее в дневнике я отлично помнил. Все лихорадочно готовились к Святочному балу. Я тоже собирался пойти туда, чтобы с рвением мазохиста понаблюдать за тем, как Поттер увивается за Лили.

— Вот, — Эни показала Лили большую коробку, перетянутую лентой. — Мне наконец-то доставили, хочешь, посмотрим вместе?

— Что это? — Лили с любопытством оглядела коробку.

Дрожащими руками Эни развязала бант и подняла крышку. Лили ахнула и прижала ладони к губам. Внутри коробки искрилось и переливалось платье нежно-голубого цвета. Эни осторожно взяла его, приложила к себе и закружилась на месте.

— Ну, что скажешь?

— Бесподобно — Лили с открытым ртом глядела на Эни. — Откуда ты взяла на него деньги?

— А, — Эни махнула рукой, не переставая кружится. — Это из сбережений.

— Эни, — сказала Лили строго. — Ты что, потратила все деньги, которые копила на летние каникулы? Ты же так мечтала попасть в дом отца. Профессор МакГоногалл обещала сопровождать…

Эни снова отмахнулась.

— Это — важнее.

— Платье важнее? — Лили отобрала у подруги платье и сложила его обратно в коробку. — Что ты задумала?

Эни схватила Лили за руку и стала пританцовывать вокруг неё. Она была на седьмом небе от счастья и вся светилась радостной улыбкой.

— Всё будет хорошо, Лили. Вот увидишь.

Вот и Святочный бал. Я даже на секунду отвернулся от картинки. Что за негодяем нужно быть, чтобы обойтись так с девочкой, которая просто пригласила тебя на танец.

Эни невероятно шло это платье, его цвет удачно контрастировал с её каштановыми волосами, рассыпавшимися тяжелыми локонами по оголённым плечам. Тонкая талия, перетянутая корсетом, казалась ещё тоньше. Платье будто сотканное из тысяч кристаллов искрилось при каждом движении. Её глаза тоже светились маленькими звёздочками из-под длинных густых ресниц. Сегодня из невзрачной девочки она превратилась в очаровательную девушку и словно бы сошла с одного из замковых витражей. Чуть вздрагивая от волнения, она сказала:

— Северус, могу я пригласить тебя на танец?

Мне даже перехотелось применять местоимение «я» к тому, что стояло перед ней. Этот мальчишка, раздражённо глянул на девочку и очень громко спросил,

— Что?

Все студенты, кто был не занят танцем, заинтересовались происходящим. Растерянная Эни пролепетала,

— Ну, сейчас такой танец, что я могу… — она запнулась.

Гадёныш одарил её таким уничтожающим взглядом, что бедная девочка вся сжалась.

— Блэкстоун, последнее время ты заполняешь собой всё пространство и этим сильно раздражаешь меня!

Он взял её за плечи, чуть приподнял и переставил на несколько шагов вправо. Естественно, ведь она закрывала его мазохистский обзор.

Я впился ногтями в ладони. В моей памяти это запечатлелось как нечто невинное и мало что означающее, я был даже несколько удивлён, когда узнал, как тяжело вспоминать об этом моей жене. Но теперь с высоты своего возраста и отношения к Эни, я вижу это совершенно в ином свете. Тут есть над чем задуматься.

Будто во сне Эни покинула зал и вышла на крыльцо замка. Пошёл снег. Это не такое уж частое явление для наших широт, но я видел его собственными глазами. Снег оседал на волосах и падал на обнажённые плечи девочки, но она даже не вздрагивала от его ледяных прикосновений, а просто стояла и смотрела перед собой.

Спустя пару минут ей на плечи набросили плащ и рядом возник Люпин. Судя по выражению его лица, он был вне себя от ярости. Тяжело дыша, он то сжимал, то разжимал кулаки.

— Эни, зайди в зал, ты простудишься, — сказал он с напором.

— Пожалуйста, оставь меня одну, — проговорила Эни бесцветным голосом.

И тут Люпин разразился гневным потоком, которого я никак не ожидал. Из всей компании Римус всегда был наиболее спокойным и бесконфликтным. Он предпочитал разговоры конкретным действиям, и именно он был чем-то вроде совести бесшабашной четвёрки.