Решив окунуться на заре, я наблюдала, как девушки в масках плавают кругами – пытаются увидеть обожженный лик, взирающий на нас со дна морского.

Я выглянула из окна гостиницы: бетономешалки, подвешенные к кранам, болтались высоко в воздухе над темнеющими строениями, чтоб не украли. Ниже вдоль линии горизонта мелькали самолеты.

Все еще не разобрав шмотки, я сидела на краю кровати, когда в дверь постучал этот редактор, Том Боннингтон из издательства. С ним была женщина. Он сказал:

– Привет! Приятно наконец с тобой познакомиться.

– Привет! – отозвалась я.

– Как номер, в порядке? – спросил он.

– Ага, изумительный, спасибо.

– Что ж, это – Сьюзен. Она у нас по части дизайна. Хотела бы перекинуться словечком насчет обложки.

– Обложки? – переспросила я, окидывая взглядом кровать.

– Для романа.

– А-а! Ну да.

Эта самая Сьюзен заулыбалась и, позабыв даже поздороваться, выпалила:

– Я считаю, что ты написала изумительный дебютный роман. Очень-очень жесткий. У меня есть кое-какие соображения по обложке, которые мы могли бы позже рассмотреть.

– Как отпуск? Весело провела время? – спросил Том.

Я обернулась в его сторону и кивнула.

Сьюзен вставила:

– Каждые несколько лет я стараюсь вырваться на юг. Посмотреть, что изменилось. Весь вопрос в том, как выкроить время, верно?

Я поддержала:

– Ага.

– А ты бывала в Альгамбре, в Гранаде? – не отставала Сьюзен.

– Что за музыку там играют? – уточнила я.

– Там не играют, – опешила Сьюзен.

– А-а…

– Это дворец в мавританском стиле, – пояснил Том.

– Я бывала только там, где играют рейв.

Мы немного помолчали. Том ударил кулаком о ладонь и продолжил:

– Что ж, Морверн, я подумал, может, выберемся куда-нибудь вечерком? В ночной клуб закатимся, а?

– Машина есть?

– Нет. Мы подумали, вдруг выпивать будем, – растолковала Сьюзен.

– Ну да, – протянула я и шмыгнула носом.

– Или ты предпочитаешь остаться здесь и побеседовать о книге? – вставил Том.

– Не-не, просто я, типа, немного на мели, – вырвалось у меня.

– Что, прости?

– Ну, не при деньгах, врубаетесь?

– А-а! Ты о деньгах…

– Ага, типа, поиздержалась.

Том рассмеялся из дальнего угла гостиничного номера, я уставилась на него, а он выдал:

– Конечно же, издательство может раскошелиться на пиццу и напитки.

– Я как раз подумывала, нельзя ли стрельнуть у вас пятнашку или двадцатку до возвращения домой? А там разойдемся.

– Ну, а как у тебя с билетом на поезд? – озаботился Том.

– Это бесплатно: у меня приемный отец работает на железной дороге.

– Как, прости?

– Мой приемный отец работает на железной дороге, так что члены его семьи ездят бесплатно – он машинист.

– А-а! Понимаю. Льготный билет, так?

– Льготный? Ну, бесплатный.

– Что ж, конечно, я могу одолжить тебе двадцатку, – порадовал Том.

– О, тогда порядок! Просто здорово, очень мило, – затараторила я.

– Вряд ли ты много получаешь в своем супермаркете, – встряла Сьюзен.

– Ну что ж, вот, – проговорил Том, извлекая две десятки из бумажника, набитого купюрами и разноцветными кредитками.

– Большое спасибо. Том.

Том погнал дальше:

– Я знаю, аванс за книгу был невелик, но это всегда можно исправить. Работаешь над чем-нибудь новым?

– Прости?

– Работаешь над новым материалом?

– Материалом?

– Остаток суммы за книгу ты получишь в конце лета, когда она выйдет, затем, к концу финансового года, придут роялти. [12]

– Роялти? – промямлила я.

– Да. Существуют еще дополнительные права. В Штатах это семьдесят пять процентов, если вообще что-либо получается, – просветил Том.

А Сьюзен вставила:

– Знаешь, как говорят, да?

Я обернулась и посмотрела на нее.

– Время покажет, насколько писатель велик, а роялти – насколько он популярен.

Том и Сьюзен засмеялись. Я кивнула. Они изъяснялись так, что в их болтовне смысла было не больше, чем в трепе местных на курорте, но я быстро смекнула, что вполне можно обходиться всякими там «угу» и «м-м-м», кивками, смешками и прочим.

Мы спустились на лифте в коктейль-бар, где я заказала себе и Сьюзен по «Саутерн комфорт» с лимонадом. Том взял пиво, и бутылку ему обернули салфеткой. На стойке были запросто расставлены блюдца с вишенками на шпажках для коктейлей и шоколадными конфетами. Я была голодна, поэтому стала отправлять в рот вишенку за вишенкой, пока в блюдце не осталась лишь кучка шпажек. Оторвав глаза от ягод, я увидела, что эти двое смотрят на меня как ястребы. Улыбнулась и сделала им ручкой, продолжая пережевывать вкуснющие вишенки – набила их полный рот. Отнесла выпивку, а вернувшись за своей, прихватила блюдечко с конфетами.

– Вы бы видели, какой у них в фойе большущий бак с рыбами. И верите ли, здесь даже маникюрный салон есть, – сообщила я.

Повисло молчание, а я тем временем разжевала конфетку, превратив ее в подтаявший комок, собрала шоколадную кашицу на кончике языка и зажала, как начинку, между двумя еще твердыми конфетами – соорудила небольшой такой шоколадный сандвич. Те двое все таращились на меня, тогда я сделала глубокий вдох и заговорила:

– Понимаете, я с книгами валандаюсь из-за того образа жизни, который они несут с собой, врубаетесь? Писатели сидят себе, покуривают или все ходят кругами в поисках вдохновения. Именно такой образ жизни меня устраивает. Это куда как лучше, чем в супермаркете ишачить. Вставать в самую рань по холоду, зная, что до пенсии еще тридцать девять лет трубить. А когда пишешь, можно просто забить на все. В окно там выглянуть, чашечку кофе сварить, принять ванну.

Они оба подались вперед и кивали. Я предложила сигаретку, но они не курили, и я прикурила «Силк кат» от золоченой зажигалки.

Мы выпили еще по одной, потом вышли из отеля на улицу. Том пытался поймать такси, но мимо как раз катил двухэтажный автобус, и я вскочила в него – никогда на таком не ездила. Им тоже пришлось забраться, и они все никак не могли успокоиться, бухтели, что на автобусах не ездят, совали под нос такси-карты – такие штуки, с которыми можно раскатывать на таксомоторе, даже если денег нет. Мелочи заплатить за проезд у них не нашлось – только десятки, так что я должна была раскошелиться на три билета.

Когда автобус остановился у ночного клуба, две женщины, по виду уборщицы, вышли перед Томом и Сьюзен. Обе кивнули водителю, но не в проход – туда-то ведь водитель не смотрит. Они кивнули в большое скругленное зеркало, с помощью которого водитель наблюдает за дверью. Сьюзен сказала: «Спасибо вам, водитель» – и сошла, осторожно так. Я кивнула в зеркало.

Том провел нас внутрь. Музыка была расчудесно громкая, как на приличной шотландской вечеринке. Диджей смикшировал Dreamfпsh с другими звуками. Я пошла отрываться по всему танцполу, прежде чем Сьюзен заказала выпивку на круг.

Локти прижаты к груди, пальцы сдвинуты, я отступила в сторону, выжидая, когда снова вступят ударные. Вывернула щиколотки и устремилась сквозь лазеры. Отличное место в этой вещи – как ее? – Earthworm, сработанной Spiral Tribe Sound System. Я остановилась, прикурила «Силк кат» от золоченой зажигалки и, раскачиваясь из стороны в сторону, продвигалась неровными шагами вперед, пока не докурила до фильтра. Какой-то парень подвалил ко мне и что-то сказал, но я просто отвернулась. Бросила окурок и снова прижала локти к груди.

Когда я села за столик, вся была в поту. Он стекал по рукам из-под жилетки. Нам уже принесли бутылку шампанского, заказанного Сьюзен, я перегнулась через стол и крепко обняла ее. Том повесил мне на шею пять светящихся свистков – их здесь выдавали каждый раз, как заказываешь выпивку, а за бутылку шампанского они получили целых пять. Музыка была жутко громкая, мы только и могли, что улыбаться друг другу, поднимать пластиковые стаканчики и наблюдать за танцующими.