— Шутник, — неодобрительно отозвался декан, пряча справку. — Знаете, чем это пахнет? Возбуждением уголовного дела.
— За что?! — переглянувшись, воскликнули они в голос.
— За хулиганство! Статья 206 часть вторая, смею напомнить. Вы взрослые люди, и я не собираюсь перед вами кривить душой. Будь Иванов рабоче-крестьянских кровей, вам потрепали бы нервы, потаскали по инстанциям, а если и осудили, то условно. Но вы знаете, кто его отец. Как вы считаете, имеет депутат Областного Совета и президент крупнейшей в регионе корпорации связи в правоохранительных органах?.. Дело не спустят на тормоза, и не надейтесь. И пойдете вы не условно, а на полную катушку… лет на пять.
— Есть, правда, и иной вариант…
Декан неожиданно сменил гнев на милость и выдержал театральную паузу, наслаждаясь произведенным эффектом.
— То, что у нас вы больше не учитесь, уже ясно. Но если вы уйдете тихо, быстро и без скандалов, дадите повод Иванову проявить добрую волю и забрать из милиции заявление. Выбирайте сами. Либо разъезжаетесь по домам, либо отправляетесь на нары.
Выбор за ними. Поддаться давлению или пойти напролом? Потерять год и на будущий снова попытать счастья, но уже в другом ВУЗе? Или стоять на своем и хлебать тюремную баланду?
Головой стены не прошибить…
— Когда освобождать комнату? — спросил Руслан, с презрением глядя в бегающие глазки декана.
Декан переключил внимание на карандаш, вертя его в руке.
— Три часа на сборы. Сдать долги, подписать обходной и получить документы.
— Сука же ты!
Оторопев от наглости, декан соскочил с кресла, так, будто его зад припекали раскаленные угли.
— Что?! Что ты сказал?
— Ты не мужчина! — добавил Руслан. — Дешевка продажная.
Обходные листы были подписаны лишь во второй половине дня. Получены школьные аттестаты и академические справки. Сложив по сумкам пожитки, они спустились на вахту. Проходя мимо каморки комендантши, Юра приоткрыл дверь и швырнул ключ на стол
— Казенные вещи на месте? — запоздало крикнула она, выйдя в вестибюль.
Бухнула на пружине входная дверь…
Больше получаса она ехали в переполненном автобусе в город. Пересев на метро, добрались до площади Гарина — Михайловского и вышли к вокзалу.
— Прохладно, — поежился Руслан, взглянув на электронное табло, на котором высвечивалась температура воздуха.
— Ничего, скоро будешь дома. У вас, поди, и зимы не бывает?
— Почти, — согласился Руслан. — В горах еще стоят холода, а на равнине… Приезжай в гости, адрес у тебя.
Отстояв длиннющую очередь в кассу, они купили билеты, и вышли на улицу.
— Перекусим? — предложил Юра, увидев переминающуюся на промозглом ветру торговку пирожками.
Жуя остывающие беляши, они нашли пустую скамейку и сели.
— Чем думаешь заниматься? — жуя плохо пропеченное тесто, спросил Руслан. — Что касается меня, на следующий год попробую поступить в наш нефтехим.
— А мне дорога одна. Восемнадцать уже стукнуло. — Юра кисло улыбнулся и вытер жирные пальцы обрывком туалетной бумаги. — Придется мерить сапогами плац. Если повезет, зиму отсижусь дома, а весной сдамся военкому. Крути не верти, а служить все равно придется.
…Поезд, набирая ход, удалялся от железнодорожного вокзала. Стоя в покачивающемся тамбуре, Руслан прощально смотрел на уменьшающуюся, мокнущую под накрапывающим дождем, одинокую фигуру на пустынном перроне.
Он вдруг поймал себя на мысли, что до слез жалко расставаться с Турбиным.
«Может, еще и свидимся, — с грустью подумал он, когда вокзал пропал из поля зрения. — Тот милицейский сержант кое в чем прав. Земля, она и в самом деле круглая».
… Шел октябрь 1993 года.
Часть первая
Глава первая
В пятнадцати километрах от Омска, по соседству с поселком Солнечный, чье население большей частью составляли семьи военнослужащих, располагалась войсковая часть с длинным шестизначным номером, именуемая в народе «учебкой».
Учебно-мотострелковым полком, в состав которого входили роты по подготовке снайперов, стрелков и командиров отделений, командовал полковник Васнецов…
В то морозное утро 12 декабря 1994 года командир полка и его ближайшее окружение в лице заместителя по воспитательной работе майора Зверева и начальника штаба майора Некрасова закрывшись в служебном кабинете, ломали голову над шифрограммой с грифом «секретно», принесенной четверть часа назад дежурным офицером.
Пришедшая из штаба дивизии директива была лаконично краткой. Смысл ее сводился к необходимости в срок до 21.00 четырнадцатого декабря создать подразделение численностью не менее десяти бойцов из числа рядового и сержантского состава, полностью экипировать, выдать суточные и продпаек на неделю и с закрепленным оружием, под командованием офицера, званием не ниже старшего лейтенанта, направить в расположение дивизии, откуда в составе сводной мотострелковой роты им предстоит убыть в распоряжение 42-го армейского корпуса Северо-кавказского военного округа.
— Что вы на это скажете? — убрав шифровку в стол, спросил Васнецов.
— По-моему, здесь все понятно, — ответил замполит, теребя лежащую на краю стола кожаную папку. — Вы читали вчерашнюю «Звезду»?
Скуластое лицо комполка удивленно вытянулось. Отжав блестящий замочек, Зверев извлек из папки свежий номер «Красной Звезды».
Взяв у подчиненного газету, полковник бросил взгляд на передовицу и негромко прочитал:
— Обращение Президента к гражданам России…
Замолчав, уставился в Зверева, словно уточняя, то ли он читает? И, когда замполит кивнул, опустил глаза в текст.
— Сегодня, 11 декабря 1994 года на территорию Чеченской республики введены подразделения войск МВД и МО Российской Федерации.
Замполит с трудом скрывал торжествующую улыбку:
— К тому дело и шло. Довыпендривался Дудаев.
— … Наша цель состоит в том, — читал дальше Васнецов, — чтобы найти политическое решение проблем чеченской республики, защитить ее граждан от политического экстремизма… Но сейчас мирным переговорам, свободному волеизъявлению чеченского народа препятствует нависшая угроза полномасштабной гражданской войны…
Сложив газету, он выдвинул верхний ящик стола и, достав сигарету, закурил, по привычке разогнав рукой дым.
— Стало быть, свершилось?
— Добром это не кончится, — осторожно высказался начштаба. — Чечены такая дурная нация…
— Причем тут нация? — возмутился Зверев и заговорил с ожесточением:
— Не надо преувеличивать плохие или хорошие качества какой-либо нации. Везде живут обычные люди, такие как мы с вами… которым хочется жить и желательно в хороших условиях, сытно кушать… со своими запросами. И русский ничем не хуже чечена, также как белый ничем не хуже негра. Уж извините за сравнение… А зарвавшихся политиканов, вроде Дудаева, давно пора ставить на место. Мне кажется, руководство страны приняло верное решение. Нельзя знать, что на теле зреет нарыв, и не замечать его! Или делать вид, что не замечаешь. Тогда сегодня сепаратизм пройдет в Чечне, а завтра — Татарстан, Башкирия, Якутия… Что дальше? Хаос? Развал государства? Разруха?.. Итак, уже дошли до ручки! Теперь пусть горячие головы немного остынут. Требование поставлено жестко: беритесь за ум и живите в рамках закона. Не справляетесь самостоятельно с положением? Поможем из Москвы.
— На броне танков? — возразил Васнецов. — До сих пор не навоевались? Мало нам Афганистана, Карабаха, Осетии?..
Майор зашелся бордовой краской. Сохраняя достоинство, он встал и дрожащим от напряжения голосом произнес:
— Я так считаю: пошел против воли государства, отвечай сполна за свои действия и поступки. Молчанкой только демонстрируем собственное бессилие…
Зверев увлекся выдвинутой теорией, продолжая что-то доказывать, и уже не замечал напряженного лица командира, отвернувшегося в искрящемуся шапкой инея окну. За стеклом гудело и завывало, ветер порывами бил фрамугу. Из заткнутых ватой щелей тянуло холодом.