« Мой дорогой муж, — начал переводить Уимзи. — Ты велел не писать тебе без крайней необходимости, но уже три месяца прошло, а я ничего о тебе не знаю. Я очень волнуюсь за тебя и постоянно думаю о том, не попал ли ты в руки военных властей. Да, ты уверял меня, что война уже окончилась и все давно забыто, но я знаю, как строг английский закон, и поэтому очень переживаю. Умоляю, напиши мне хоть слово, дай знать, что с тобой все в порядке. Знаешь, мне становится тяжело одной управляться с фермой. У нас было много проблем с весенним посевом. Еще одна плохая новость — умерла наша рыжая корова. Мне приходится самой носить на рынок и продавать домашнюю птицу, но цены очень низкие. Малыш Пьер помогает мне, как может, но ему всего девять. У малышки Мари коклюш, и у младшего тоже. Прости, что побеспокоила тебя своим письмом, но я очень тревожусь.

Пьер и Мари шлют поцелуи своему папе

Любящая жена

Сюзанна»

Бланделл был шокирован таким содержанием письма. Как только Уимзи дочитал, он буквально вырвал листок у него из рук, как будто не поверил в правильность перевода.

— Малыш Пьер — девять лет — поцелуи папе — рыжая корова умерла… мда! Девять лет?! Крантон был тогда в тюрьме.

— Может быть, это приемные дети? — предположил Уимзи, но Бланделл не обратил внимания на эти слова.

— Весенний посев… с каких это пор Крантон стал фермером? И при чем тут военные власти? И война? Крантон не участвовал в боевых действиях. Нет, здесь что-то не сходится. Милорд, это не может быть Крантон.

— Да, теперь становится ясно, что это не он, — сказал Уимзи, — но, тем не менее, я все еще уверен в том, что в Новый год на дороге я встретил именно его.

— Пожалуй, мне стоит позвонить в Лондон, — сказал Бланделл, — а потом встретиться с начальником полиции и поговорить с ним обо всем этом. Я думаю, он должен знать. Итак, что мы фактически имеем. Драйвер пропал, и мы нашли труп, который по описанию похож на него. И эта Франция! Нам обязательно надо найти эту Сюзанну, но как? Надо ехать во Францию, а это будет дорого стоить… да и займет много времени.

6

РАССЛЕДОВАНИЕ МЕСЬЕ РОЗЬЕ

У детективов бывают дела и потруднее, чем поиск французской деревни, из названия которой известна только одна буква, где живет женщина по имени Сюзанна, имеющая мужа фермера, англичанина… и троих детей — Пьера, Мари и младенца, имя и пол которого неизвестны. О деревне вообще известно очень мало — последняя буква ее названия и округ, где она находилась — Марна. Имена Сюзанна, Пьер и Мари — довольно распространенные, а вот муж иностранец это редкость. Человека по имени Тейлор Паул можно было бы попытаться найти, но Бланделл и Уимзи прекрасно понимали, что это, скорее всего, вымышленная имя или кличка.

Примерно в середине мая из Франции пришло сообщение, подписанное комиссаром округа Марна Розье. Это сообщение было, пожалуй, самым многообещающим из всех поступивших за последнее время.

После ознакомления с делом и получения этого сообщения даже начальник полиции, будучи человеком, крайне экономным и не терпящим лишних расходов, принял решение, что поиски загадочного Тейлора Паула необходимо проводить во Франции.

— Но я не знаю, кого послать, — ворчал он. — Это нам обойдется слишком дорого. Бланделл, ты знаешь французский?

— Не настолько, чтобы вести допросы свидетелей, — ответил Бланделл.

— Я же не могу сам поехать туда, это даже не обсуждается, — сказал начальник полиции, хотя никто, собственно, этого и не предлагал. Он смотрел в окно и постукивал пальцами по столу. — Знаешь что, Бланделл. По-моему, ты сделал все, что было в твоих силах, и сейчас нам надо просто собрать все улики, которые у нас есть, описать дело и отправить его в Скотленд-ярд. Возможно, надо было сделать это даже раньше.

Старший инспектор был явно расстроен этим предложением. Лорд Питер Уимзи, который пришел с Бланделлом якобы для того, чтобы помочь перевести письмо комиссара, а на самом деле просто потому, что хотел быть в курсе всего, слегка кашлянул и тихо сказал:

— Сэр, если вы доверите мне проведение расследования во Франции… я поеду… за свой счет, конечно.

— Боюсь, я не могу этого разрешить, — сказал начальник полиции. Однако по его тону было понятно, что его можно уговорить.

— Поверьте, мне можно доверить это дело, — сказал Уимзи. — Я владею французским и у меня есть некоторый детективный опыт. Кроме того, в эти трудные времена я считаю просто необходимым думать об экономии государственных денег… Повторяю, я мог, поехать за свой счет. А с отправкой дела в Скотленд-ярд можно пока повременить.

Признаться, начальнику полиции и самому не хотелось посылать в Скотленд-ярд нераскрытое дело. Словом аргументы Уимзи показались ему достаточно вескими, и он с ними согласился.

Уже через два дня лорда Питера встречал во Франции комиссар Розье. Комиссар очень хорошо принял Уимзи. Ему, как и любому французу, льстило то, что лорд Питер идеально говорит по-французски. Кроме того, он производил впечатление человека делового и профессионального.

Как только они приехали домой к комиссару, месье Розье угостил Уимзи отличным вином, попросил чувствовать себя как дома и сразу перешел к делу.

— Когда я получил от вас запрос о муже Сюзанны Легрос и узнал, что он замешан в каком-то деле, я вовсе не удивился. Было всегда очевидно, что в их семье хранится какая-то тайна. Десять лет я говорил себе: «Аристид Розье, наступит день, когда твои предчувствия насчет Джина Легроса оправдаются». И вот, наконец, выяснилось, что чутье меня не обмануло.

— У вас настоящий дар предвидения, месье, — вежливо произнес Уимзи.

— Давайте я расскажу вам, как все это началось. Итак, лето 1918 года. Милорд служил в Британской Армии? Тогда вы должны помнить отступление на Марне в июле. Так вот на пути отступавшей армии встретила небольшая деревенька, которая стояла на левом берегу реки. Эту деревню, как вы понимаете, не коснулись боевые действия, потому что она была за линией фронта. В этой самой деревне жил старик Пьер и его внучка Сюзанна. Старику тогда было восемьдесят лет, и когда проводилась эвакуация жителей (ведь боевые действия велись совсем недалеко), он отказался покидать свой дом. Его внучке было двадцать семь. Она была очень энергичной и волевой женщиной. Представляете, во время и после войны она одна содержала целую ферму. Ее отец, брат и муж погибли.

Примерно через десять дней после отступления мы узнали, что у Сюзанны Легрос и ее дедушки кто-то поселился. Конечно, сразу же поползли всевозможные слухи. В те времена я, конечно, был не комиссаром, а простым солдатом, поэтому об этом случае узнал, только когда поступил на новую должность. Так вот, мой предшественник, месье Дюбуи, решил не пускать все на самотек и разобраться, кто же живет у Легросов. Он выяснил, что после отступления армии на ферме остался серьезно раненный солдат, и хозяева ухаживают за ним.

Сюзанна рассказала месье Дюбуи, что во вторую ночь после отступления войск, она обнаружила на территории фермы солдата, раненного в голову. Он был без сознания, весь в грязи и крови. Сюзанна с дедушкой принесли беднягу домой. Сюзанна стала ухаживать за больным и делала для него все, что было в ее силах.

Сначала Сюзанна сказала, что мужчина бредил, что-то пытался рассказывать по-французски, а потом он впал в забытье и долго не мог выйти из этого состоянии.

Девушка показана месье Дюбуи одежду, в которой был солдат, когда она нашла его — нательная фуфайка, кальсоны, носки и поношенная рубашка защитного цвета. Военной формы на нем, по ее словам, не было. Не было ни ботинок, ни армейского жетона, ни документов. Так что вывод был очевиден — этот парень был настоящим дезертиром. Только этим можно объяснить отсутствие всех вещей, по которым можно было понять, кто он, и солдатом какой армии является. На вид ему было тридцать пять — сорок лет. Месье Дюбуи рассказывал, что когда первый раз увидел раненого, то запомнил его густую черную бороду.