Они стоили на небольшом мосту через шлюз. Лорд Питер огляделся вокруг: пейзаж был на редкость живописен. Отсюда было видно, как река впадает в море.

— Здесь очень красиво, — сказал он. — К вам когда-нибудь приезжали художники, чтобы рисовать с натуры?

Сторож ответил, что не помнит такого, хотя, возможно, и приезжал кто-то.

— Надо бы только отремонтировать некоторые пирсы, — продолжал Уимзи.

— О, да! — ответил смотритель, — шлюз уже давно пора ремонтировать. Уже лет двадцать, как пора. Если не больше.

— Так почему же этого не делают?

— Эх! — смотритель (он же охранник шлюза) махнул рукой и плюнул в реку.

Несколько минут он молчал, явно погруженный в какие-то печальные мысли. Уимзи не прерывал молчания. После продолжительной паузы смотритель заговорил. Он явно переживал за судьбу шлюза, но за долгие годы, должно быть, уже примирился с всеобщим бездействием.

— Никто не хочет браться за эту работу. А чужую делать никто не хочет. Ремонт должна делать фирма, занимающаяся осушением болот. Но там говорят, что шлюз находится в ведомстве не их компании, а той, что занимается осушением реки. Ну, а те, кто занимается осушением реки, говорят, конечно, обратное. Так что разобраться здесь очень сложно. Недавно две эти компании решили написать в Комитет Водоканалов, но письмо еще не готово.

— Но через шлюз проходит столько воды, что створки могут не выдержать, ведь так?

— Ну, это как знать… может, выдержат, может, нет, — ответил мужчина. — Да сейчас и не очень много воды, напор не такой сильный, как бывало во времена Оливера Кромвеля.

Уимзи уже привык к постоянным упоминаниям лорда Протектора, ведь с ним было связано многое в истории этих болот.

— Этот шлюз построил голландец, не так ли? — спросил лорд Питер.

— Да, верно, — согласился смотритель шлюза. — Он был построен, чтобы контролировать уровень в реке. Во времена Оливера Кромвеля здесь постоянно случались сильные наводнения в период паводков. Так, по крайней мере, мне рассказывали. Но сейчас даже в паводки вода поднимается несильно.

— Но, говорят, когда откроют новую дамбу, воды будет больше.

— О, да. Так говорят строители. Но мнения разные. Некоторые считают, что ничего не изменится, а другие говорят, что из-за дамбы Волбич и окрестные территории затопит. В общем, к чему приведет строительство — неизвестно. Я могу сказать только то, что на всю эту затею была потрачена куча денег. Интересно, откуда они взяли столько?

— А кто ответственен за дамбу? Компания по осушению болот?

— Нет, Комитет по охране реки.

— Раз у них есть такие деньги, почему же они не починят шлюз?

Смотритель взглянул на Уимзи и сказал:

— Я говорил, они не знают, кто ответственен за шлюз — они, в ведомстве которых находится река, или те, кто ответственен за болота. Этот вопрос решают уже много лет. Даже обращались в суд и потратили на это немало денег.

— Нелепая ситуация. А что с безработицей? Здесь много людей ищут работу'?

— Когда как. Временами много, а иногда и вообще никого нет.

— Я помню, когда я был здесь прошлый раз, я случайно познакомился с одним парнем, когда ехал по этой дороге в юрод. Он искал здесь работу. Это было в Новый год.

— О, да. Я помню его. Он остановился у Эзры Вайлдерспина, но задержался там недолго. Наверное, не захотел работать. Знаете, многие сейчас боятся настоящей работы. Кстати, он заходил ко мне и просил чая, но я сказал ему, чтобы убирался отсюда. Я-то знаю, что ему нужен был вовсе не чай. Я таких, как он, отлично знаю.

— Наверное, он пришел из Волбича.

— Скорее всего. По крайней мере, он так сказал. Еще он сказал мне, что пытался устроиться на работу на новой дамбе.

— Странно. А мне он сказал, что он автомеханик.

— Ой, да такие, как он, могут что угодно рассказать.

— Я хотел сказать, что мне тогда показалось, что он довольно работящий и в принципе мог бы выполнять любую работу, даже не по профессии. Неужели на дамбе не нашлось работы для него?

— Легко говорить. А вот подумайте, зачем им брать на работу непрофессионала, если в городе много безработных специалистов? Зачем им человек, которого придется еще и учить чему-то?

— Возможно, но я думаю, в таком случае компании по осушению болот и реки могли бы нанимать таких людей, как он, для ремонта шлюза. Но это, собственно, не мое дело. Что ж, нам пора.

Уимзи и Бантер пошли к машине. Смотритель некоторое время постоял на месте, потом снова сплюнул и пошел за ними.

— А знаете, что я придумал, — сказал он, когда лорд Питер и Бантер уже сели в машину. — Почему бы не передать этот шлюз Женеве? Они починят его, а когда начнется разоружение, мы снова получим наш шлюз. А что, почему нет?

— Ха-ха-ха! — рассмеялся Уимзи, справедливо расценив это предложение как шутку, — Отличная идея! Ха-ха! Обязательно расскажу об этом друзьям! Передать Женеве? Ха-ха-ха!

Машина медленно тронулась с места. Через некоторое время Уимзи оглянулся и увидел, что смотритель еще стоял на том же месте и смеялся над своей идеей.

Плохие предчувствия Уимзи по поводу письма в итоге оправдались. Он вручил нераспечатанное письмо старшему инспектору, как только тот приехал из суда, где был занят весь день. Когда мистер Бланделл узнал, каким образом письмо оказалось в руках Уимзи, он, признаться, был крайне удивлен, оценив энтузиазм лорда Питера. После того, как лорд Питер все рассказал ему, они вместе вскрыли конверт. Письмо было написано на бумаге самого низкого качества. Обратного адреса в нем, как и предполагал лорд Питер, указано не было.

— «Mon cher mari…» — начал читать Уимзи.

— О, — сразу же перебил его Бланделл. — Что это значит? Я, конечно, плохо знаю французский, но, если я не ошибаюсь, mari — это муж?

— Да. «Мой дорогой муж…»

— Ну и ну! Ну и Крантон! Дьявол побери, я даже и не предполагал, что он может быть женат, да еще на француженке.

— Не торопитесь с выводами, Бланделл, мы еще не уверены в том, что речь идет о Крантоне. Мы знаем только то, что он приехал в приход храма святого Павла и спрашивал мистера Паула Тейлора. На это же имя пришло и письмо.

— Но Паул Тейлор — это колокол.

— Да, колокол, но, может быть, есть и человек с таким именем.

— Кто же он?

— Бог знает. Кто-то, у кого есть жена во Франции.

— А второй, о котором спрашивал погибший, какой-то Бетти. Это что, тоже человек?

— Нет, это колокол. Хотя, может, и человек.

— Не может такого быть, — сказал мистер Бланделл, — это невозможно… А если так, то где же тогда этот Паул Тейлор?

— Возможно, это его тело обнаружили в могиле.

— Тогда где же Крантон? Они же не могут оба быть этим трупом. Ерунда какая-то получается.

— Быть может, Крантон одним именем называл Вайлдерспина, а вторым — своего информатора.

— Тогда если он сам придумал это, зачем же он спрашивал Паула Тейлора в деревне?

— Может, это все-таки колокол.

— Послушайте, по-моему, здесь что-то не так. Тейлор Паул и Бетти Томас не могут быть и людьми, и колоколами. По крайней мере, не оба. Я еще могу допустить подобное с одним именем, но чтобы с обоими — это уже слишком.

— При чем же тут Бетти… Если следовать вашей логике, тогда можно предположить, что Бетти — это только колокол, а имя Тейлор Паул — носят и колокол, и человек. Ведь колоколам писем не пишут. Только сумасшедшему может прийти в голову написать письмо, адресованное колоколу.

— Я не понимаю еще вот чего, — сказал Бланделл. — Стивен Драйвер — это тоже человек. Мы же не можем предположить, что это — колокол, правильно. Так вот, меня интересует такой вопрос — кто из них всех — Крантон? Если он женился во Франции в период с сентября прошлого года по сентябрь этого го да… то есть по январь… нет… по сентябрь… нет… то есть с сентября по январь… Дьявол! Это какой-то кошмар. Давайте лучше прочитаем сначала это письмо. Вы могли бы сразу переводить его на английский? А то, боюсь, мой французский может подвести.