— Лучше не отрезать пуповину, если не знаешь наверняка, как это делается, — возразил Пит.

— А ты откуда все знаешь? — поинтересовался Терри.

— Я помогал принимать Стэнли.

— Это многое объясняет, — фыркнул Свинка.

Пит стрельнул в него недовольным взглядом.

Май забралась на самый верх. Держу пари, она отобьет себе локти, если шлепнется на живот в этой своей маечке. Не говоря уж о… Ну, вы понимаете. У нее такие маленькие бугорки, а не горы, как у мамы. Интересно, какие они на ощупь.

— Смотрите! — закричала она, как будто мы и так уже не смотрели на нее во все глаза.

Надо было ее предупредить.

Это труднее, чем кажется поначалу. Земля начинает кружиться. Ты выходишь на платформу, хватаешься за веревку. Надеешься, что руки не вспотеют, а потом…

У-у-ух!Я лечу, думаешь ты.

Хлоп!Твой вес догоняет тебя, и если ты неправильно раскачался…

Бумс!В желудке что-то отрывается. Руки слабеют. Земля мчится навстречу.

Плюх!Один мальчишка упал вот так, здорово отбил коленки и локти. Но не заплакал. Его все хвалили. Особенно служащий аттракциона. Он был очень добр ко мне. То есть к тому мальчишке.

Май вышла вперед, взялась за канат. Я скрестил пальцы, затаил дыхание. Она прыгнула вниз. Голова откинулась, ноги взметнулись вперед и вверх. Ловчее всех, даже Терри, Питера и Свинки.

— Эге-ге-гей! — крикнула она.

Мы все отпрыгнули одновременно.

— Круто, — выдохнул Терри.

Май приземлилась ко мне ближе, чем к остальным. Тряхнула головой, чихнула раза четыре и сказала:

— Класс! Я еще хочу.

От нее пахло шербетом.

— Ну и иди, — сказал я.

Где-то раньше я уже чувствовал этот запах, только вот где?

— Нет уж, теперь очередь именинника! — влез Свинка.

— Мне надо проверить, все ли в порядке с Джоан. — Я сбежал.

Только бы крови не было. А то на мне лучшая рубашка, новенькие кроссовки, джемпер с треугольным вырезом, как у Отиса. Это он мне его подарил. И штаны. Штаны мне не очень нравились.

Может, Джоан сама сможет перерезать пуповину — в конце концов, она ведь медсестра. Только бы она не увлеклась криками.

Я подбежал к Джоан. Она опять говорила по телефону. Я решил, что с ней не так уж все и плохо, раз она занялась прической. Раньше у нее волосы были завязаны, а теперь распущены.

Руфус стоял рядом с матерью, переминаясь с ноги на ногу. Они говорили без помощи радиотелефонов.

— Надоело. Скукотища, скукотища, — ныл Руфус.

— Руфи, мальчик мой, ну что ты заладил одно и то же?

— Но, мам, скучно же.

— Иди к девочкам, милый. С ними всегда весело.

— Сорок четыре, — крикнул я, подбегая к ребятам. Я нашел их у брусьев на спортивной площадке, от тарзанки они ушли, потому что те крикливые девчонки, подружки Руфуса, порядком им надоели.

— Что-что? — спросил Питер.

— Сорок четыре схватки. Сейчас уже, наверное, сорок пять. Пока не больно. Она даже не стонет.

Мы решили сгонять за мороженым. А кто больше всех подтянется, получит двойную порцию.

Свинка просто повис, тюфяк тюфяком, Май подтянулась одиннадцать раз, больше даже, чем Терри и Пит. У меня был свой собственный метод. Когда подтягиваешься, нужно взметнуть все тело вверх, тогда на руки приходится меньше нагрузки. Это меня Отис научил.

— Какой ты сильный, — сказала Май.

— Ты тоже, — ответил я и чуть не добавил: «Для девчонки».

Я подтянулся целых тринадцать раз. Значит, сила есть. А если Отис вот-вот не появится, сила мне могла пригодиться.

Мы с Питером побежали за мороженым. По дороге заметили Руфуса — он дергал цветы под деревьями, а его мать верещала:

— Мама вызывает Руфуса. Мама вызывает Руфуса. Руфус, где девочки? Прием.

— Что ты говоришь? Прием.

— Мама Руфусу. Убери палец с кнопки. Прием. Убери палец с кнопки. Прием. Не понимаю тебя, прием.

Понятно, почему он не хотел связываться с теми девчонками. Сейчас они карабкались на бамбуковую башню. На самый верх. Самоубийцы.

Мы с Питером направились от аттракционов к киоску с мороженым, рядом с кафе. Люди за столиками смеялись, читали газеты, пили капуччино, как будто это был самый обычный день.

— Свинка поставил Терри на место, — сказал я.

— Смотри, очередь, — ответил Питер.

— Смешно у него получилось.

— Терри вообще-то парень неплохой, — сказал Питер, — если только не верить его вракам.

— Раньше ты считал его классным парнем.

— Да, было дело. — Пит притворился, что разглядывает жвачку на тротуаре.

— Вы даже были лучшими друзьями.

Пит вскинул голову, как будто подошла наша очередь, хотя перед нами стояло еще пять или шесть человек.

— Тогда почему он здесь? — спросил Пит.

— Кто?

— Я говорю, зачем ты пригласил его?

— Пит, нельзя бросать друга только потому, что у него язык как помело.

На самом деле я лишь хотел, чтобы Терри понял, кто теперь главный в нашей команде.

А действительно, кто? Может, я, может, Питер, а может, и Свинка.

Во всяком случае, не Терри.

Питер поддел жвачку ботинком и сказал:

— Знаешь, ты вел себя тогда как чокнутый.

Та самая женщина, которую я здесь уже видел, с врожденным вывихом бедра, проковыляла за своей собакой. Смогу ли я когда-нибудь набраться храбрости, разрезать ей ногу и вставить бедро как надо?

— Оно и понятно, — продолжал Пит. — Чокнешься тут. К тому же мы были еще маленькими.

— Ну да, — ответил я. — Сейчас-то нам уже по десять.

— А десять лет — совсем другое дело, — кивнул Пит.

Я заплатил за всех. Иначе какой же это день рожденья, если каждый сам себе покупает мороженое. Мы вернулись на площадку, почти не измазавшись, и даже завернули к Джоан, угостили мороженым. Фисташковым, ее любимым.

Я взял для нее два стаканчика, второй — для малыша. Она улыбнулась нам одними губами.

Женщина в солнечных очках рыскала по площадке. Вид у нее был гораздо радостнее. Она попыхивала сигаретой и талдычила в телефон:

— Мамочка вызывает Руфуса, мамочка вызывает Руфуса. Кажется, удалось. Прием.

Служащая парка, следившая за порядком, пыталась ей что-то сказать, но мать Руфуса просто-напросто отодвинула ту в сторону.

— Мама вызывает Руфуса. Ты меня слышишь? Прием.

— Точно не знаю, — говорила Джоан в свой телефон. — Это я и пытаюсь выяснить.

По-моему, она уже выдрала у себя несколько прядей.

С башенки раздались истошные крики. Служащая помчалась туда.

— Проверьте, пожалуйста. Вы ведь имеете доступ к этой информации. Сильный пожар на Шеферд-Буш… Отис, Отис. О — Облако. Я его жена.

Пожар?! Так вот почему Отиса до сих пор нет! Мы с Питером ринулись к ребятам, чтобы все им рассказать.

Май лизнула свое мороженое.

— Это недалеко отсюда.

— Можно увидеть с башенки, — сообщил Питер.

— Там слишком много народу, — вздохнул я.

— Есть еще веревочная лестница, — сообразил Пит. — Доедайте мороженое, быстрее.

Красивая у Май попка в этих джинсах. Я делал, как меня Отис учил. Старался не смотреть на попки девчонок. Отис однажды сказал мне:

— Тебя не касается, что там у девчонок внизу, парень. Смотри на уровне своих глаз или выше. А вниз тебе незачем смотреть.

Я и смотрел выше. Я ж не виноват, что она первая полезла. Следом за Май поднялись Питер, Терри, Свинка и последним я.

— Ну и где тут сильный пожар? — спросил Терри.

Он был прав. Голубое небо, пушистые белые облака. И никакого дыма. Слава Отиса уплывала у меня из рук.

— А ты-то откуда знаешь, какие пожары сильные, а какие нет? — поинтересовался Пит.

— Моего отца направили в Кувейт, когда там нефтяные вышки горели.

— Обошлось?

— Нет, его ранило.

— И где его ранило?

— В Заливе.

— Ах, в Заливе, — протянул Пит.

Май захихикала беззвучно, как только она умеет, — я почувствовал, потому что веревка затряслась.