— Почему?
— Потому!
— Потасовку устроил?
— Ха! Им ничего не удалось доказать.
По лицу его было видно, что он не собирался этого говорить, само выскочило. Терри посмотрел на компас, который висел на цепочке у него на шее, скользнул взглядом по саду.
— Тебе не понять, что такое школа-интернат. Представь: двадцать четыре часа в сутки с училками.
Я вспомнил, как мы отдыхали в школьном лагере вместе с мисс Супер. Больше ничего на ум не шло.
— Так тебя, выходит… отчислили только потому, что тебе там не нравилось?
Терри достал из сумки бинокль. Самое время, решил я, избавиться от этой пакости из бутерброда.
— Не-а. Говорю же, я там всех и все терпеть не мог. А отец считал, что лицей поможет мне выработать характер. Короче, пришлось кое-что предпринять.
— Что?
— Да так… — Бинокль чуть дрогнул у него в руках. Лицо покраснело. Лоб вспотел.
Неужели в постель напрудил?
— Сбегал в магазин без разрешения… Слушай, Гарри, давай сменим пластинку.
— Но это так интересно. А еще?
— Много чего. — Он поднес бинокль к глазам и начал исследовать сад.
А я тем временем быстренько счистил с хлеба кругляшки. Шлеп.Как долго они падают. Шлеп, шлеп.
— К примеру, поджег там кое-что.
— Мой дядя Отис…
— Началось все с книг, — перебил меня Терри. — Ох они и взбесились! Но все-таки не отчислили. Пришлось придумывать что-то посущественнее.
Я представил, как горят целые полки книг.
— В конце концов я там поджег сарайчик.
У меня бутерброд выпал из рук.
— Что?!
— Сарайчик, в нем газонокосилки хранились. Только там еще и канистра с бензином оказалась. В общем, взрыв был клевый. Супер.
Пожалуй, Отиса мне лучше не упоминать.
— Добился, короче, своего. Отчислили.
Взгляд Терри еще раз скользнул по саду и остановился.
— Примерно такой же сарайчик, — он мотнул головой.
Маленькая деревянная постройка, вроде домика Ганса и Гретель из сказки. С одной стороны — бочка с водой, у крыльца — резная лавочка.
И он такое поджег? Ничего себе!
Только подумать — я, Гарри Пиклз, сижу на дереве с самым настоящим, живым поджигателем, которого еще и из школы исключили.
Терри продолжал исследовать сад и вдруг скривился:
— Ага! Вот он, прямо на вражеской территории. Крайне подозрительный тип. Знаешь, кто он такой, Гарри?
Недалеко от сарайчика копался садовник.
— Это ведь он, правда, Гарри? Скажи мне, это он?
— Это он, — подтвердил я, совершенно не врубаясь, о чем речь.
— Видимо, баранку он крутит по выходным. Вот, значит, кем интересовалась полиция. Подонок.
Баранку крутит? Это он про шофера автобуса?
— Ты только подумай, Гарри, как хитер этот подонок.
— Но, Терри, дело в том, что…
— Мы его выведем на чистую воду.
— Что?
— Только посмей пойти на попятную! Струсил, что ли?
— Нет, но…
— Никаких «но», Гарри. Настоящий солдат не знает слова «но». Вот мразь.
Я видел, как садовник, вытерев тряпкой какую-то острую железяку из газонокосилки, пристроил железяку на лавочке, встряхнул тряпку, сложил ее и сел. Не больно-то он усердствует.
— Ты только подумай, что он сотворил, Гарри.
Ой нет, снова голова кружится. Я стиснул веки. Нельзя смотреть вниз.
— Наглец. Думает, что замел следы. Не выйдет. Я этого не потерплю.
Там, внизу, садовник чистит все, словно и вправду заметает следы. Здесь, наверху, на дереве, не унимается Терри.
Голову напекло, во рту сухо, и я того и гляди упаду. Жизнь и игра слились, перепутались, так что и не поймешь, что есть что.
— Эй, дружок, не кисни.
— Опять ты, Биффо? Сгинь.
— Не люблю судить людей, но сдается мне, у этого парня не все дома. Держись от него подальше.
— Не все дома? — У матери Кэла, если на то пошло, тоже явно не все дома.
— Да, дружок, боюсь, что он со сдвигом. Я бы не хотел, чтобы ты…
— Слушай, отвали, а? Не суй нос не в свои дела. Это всего лишь игра.
— Игра, говоришь? Что-то не похоже…
— Это…
— …И к тому же, дружок, все, что касается тебя, это как раз моидела.
Терри опустил бинокль, вытер лицо рукой. Про любого другого я сказал бы, что он плачет. Терри закашлялся, потом вроде как взял себя в руки и сказал:
— Прежде всего нам необходимо произвести расследование.
Вот это правильно. Вот это здорово. Ура! Сначала мы устроим расследование.
11
Топ-топ-топ-топети-топ.
Топ-топ-топ-топети-топ.
Топети-топ-топ.
Папа и Отис, который стал ему теперь лучшим другом, скачут по двору, как парочка гомиков. Тренируются. Биффо опять взялся за свои нотации.
— Дружок, тебе не кажется, что полиция должна об этом узнать?
— Это же сверхсекретно.
— Дружок, та леди из полиции просила сообщить, если что-то новое откроется.
— Венди?
— Да-да, Венди. Она сказала…
Топ-топ-топ-топети-топ.
Топ-топ-топ-топети-топ.
Топети-топ-топ.
Все-таки действует на нервы.
— Венди? А что от нее толку? Ни черта она не может.
Да и от Дэвида Бэкхема толку никакого. Нет, не в жизни, конечно. В жизни-то он мой кумир. А вот в мировом Кубке по футболу, это компьютерная игра такая, толку от него — ноль. Так что пошел он.
Топ-топ-топ-топети-топ.
Проблема в том, что и Майкл Оуэн тоже не на высоте. А уж если по совести, так вся команда паршивая. Короче, плюнул я на них и нашел себе новую команду. Такую, которая меня достойна.
Топети-топ-топ.
Сборная Бразилии приветствует Гарри Пиклза.
Вот это уже лучше. Пожалуй, теперь можно и принять вызовы каких-нибудь маленьких стран, Швейцарии там или Люксембурга.
Побалую моих игроков.
Ой нет.
Может, не стоило их так сразу нагружать.
Топ-топ-топ-топети-топ.
А может, это все шум со двора виноват.
Я щелкнул мышкой по кнопке «выход».
«Вы действительно хотите выйти из игры?»
Еще бы. Еще как хочу.
Топ-топ-топ-топети-топ.
Когда же это кончится?
— Дружок, ты обещал сообщить, если что-то новое…
— Снова ты.
— Ну хорошо. Поговори со своим дядей один на один, по секрету.
Топ-топ-топ-топети-топ.
— По секрету?
— Да, как на исповеди.
— На исповеди?
Топ-топ-топ-топети-топ.
Топ-топ-топ-топети-топ.
Когда это кончится?!
Стук прекратился. Я закрыл глаза.
— Дружок, поверь: тебе необходимо поговорить об этом.
— Слушай, отстань, помолчи немного.
— Что ж… Как знаешь.
Мне нужен покой. Тишина и покой.
Хорошо! Вот так.
Бум-бум-бум-бум-бум-бум.
Черт!
— Дружок…
— Ладно, ладно, отстань. Я с ним поговорю.
Я сбежал вниз по ступеням во двор и остановился, глядя, как Отис наступает на папу.
— Защищайся, что же ты, защищайся. — Отис вскинул правую руку в боксерской перчатке.
Папа покачнулся — бум! — и плюхнулся на землю, как желе.
— Минутку, минутку. — Папа никак не мог отдышаться.
Отис опять в стойке, кулаки в перчатках выдвинуты вперед. Левой, правой, левой…
Я кашлянул.
— Ты что, в игрушки играть пришел или тренироваться? — бросил Отис папе.
Папа поднес руку в перчатке к лицу, шмыгнул носом. Лицо его лоснилось от пота.
— Кхе-кхе, — повторил я. — Слушайте…
Папа вскинул руки, немножко помолотил кулаками воздух, пошел на Отиса.
Отис увернулся.
— Лучше, уже лучше, — хохотнул он. — Теперь мощи добавь, приятель, мощи добавь.
Папа заработал кулаками во всю мощь.
Вжик-вжик, вжик-вжик.
— Замри, — сказал Отис.
Я замер. Папа тоже.
— Прости, Отис… — начал я.
— Чуть позже, Гарри. Доминик, на кого ты похож? Подтяни шорты. — Отис похлопал отца по животу. — Руки выше, выше! Защищайся.