– Но… – хотел возразить он.
– Это наилучший вариант, – опять согласился с воительницей Филипп. – У Дианы больше шансов, чем у кого-либо из нас найти ее и вернуть домой!
– Это почему это больше шансов? – встрепенулся Дарен.
– Потому, – хитро подмигнула ему гронгирейка.
Никто из Фаридэ никогда не видел грозного маршала такой беспечной и легкой. Всю свою жизнь Тэган, который был одного с Дианой возраста, думал, что его заклятый враг улыбаться то не умеет, а тут такое…
– Открывай! – бросила Диана Кеннету, с трудом сдерживая свое нетерпение.
– А как же твоя армия? – вдруг спросил Аарон.
– Эта армия нужна мне, как и война! А не наоборот! – ответила она ему, не оборачиваясь. Все ее внимание было сосредоточено на Кеннете. – Открывай! – на удивление ласково повторила она свою просьбу.
Кеннет нервно кивнул и закрыл глаза. Он волновался до дрожи в теле. Все Фаридэ, не отрываясь, смотрели на Диану, не веря до конца, что та сейчас шагнет в то, что очень может оказаться дорогой в никуда. Но вот появившейся посреди комнаты солнечный овал с силой распахнул свои края, так что Кеннету даже пришлось отпрыгнуть назад, и открыл изумленному взору Фаридэ уже знакомую поляну с нежной ярко-зеленой травой. Не медля ни секунды и не оборачиваясь, маршал ступила на волнующийся под ее ногами травяной ковер, после чего портал также неожиданно захлопнулся, не оставив после себя и следа.
– Так просто? – почти разочарованно протянул Дарен.
– Кто бы мог подумать, – поддержал брата Аарон.
– Не торопитесь, она еще не вернулась, – сказал Тэган.
Первые секунды Диане пришлось зажмуривать глаза оттого, насколько ярким был солнечный свет в Эльмарене. А в том, что она попала именно в Эльмарен, Диана не сомневалась. Но, привыкнув к этому казавшемуся ослепительным сиянию, маршал обнаружила, что свет, льющийся с неба, был необыкновенно мягким. Он буквально ласкал взгляд, окутывая все вокруг нежным ореолом. Оглянувшись по сторонам, гронгирейка обнаружила, что находится посреди широкого луга, выходящего на морской берег. Решив двигаться вдоль берега, Диана направилась к морю. Подойдя вплотную к кромке воды, нежными сверкающими на солнце волнами набегающей на белый песок, воительница, повинуясь внутреннему порыву, сняла обувь и зашла в прохладную прозрачную воду. В Гронге она редко бывала на берегу залива, потому что спуститься к тому можно было исключительно через амальонские территории или через Поляну Единорогов. И сейчас было странно любоваться ослепительной морской гладью, не испытывая при этом необходимости быть настороже. Чуть позади и левее маршала поднимались невысокие горы, покрытые все той же сочной зеленой травой. И хотя Диана не заметила рядом ни одного животного, птицы или человека, этот мир казался таким обитаемым и… безопасным. Эльмарен был живым. И все, что происходило в нем, происходило в НЕМ, по его воле и по его желанию. Именно это ощущение поселилось глубоко в сердце гронгирейки, которая, не спеша, пробиралась вперед вдоль берега.
Давно ее не посещало чувство столь полного умиротворения. Она помнила, зачем пришла сюда. Помнила, что ей надо найти Ингрид. И хотя до сих пор маршал совершенно не представляла, где искать амальонку, она не испытывала никакой тревоги или неуверенности по этому поводу. Будто бы кто-то разом освободил ее от тяжкого груза забот, лежавших на ее плечах долгие тридцать два года, переняв их на себя хотя бы на время. Диана откуда-то знала, что ей надо просто идти, чтобы встретить Ингрид. Все остальное этот удивительный мир сделает сам. Он поможет ей. Он не оставит ее одну. Он любит ее.
Осознание последнего пришло внезапно и поразило гронгирейку до глубины души. Этот мир любит ее. Именно ее. Любит такой, какая она есть. Со всеми ее замыслами и планами. Со всей ненавистью к Амальону, которая пусть и не была уже так сильна, но все-таки до сих пор жила в ее сердце. Любит со всеми ее сомнениями и страхами. Любит. И чувство этой любви было настолько сильным и ошеломляющим, что гронгирейка сделала то, чего не делала никогда в жизни. Она заплакала. Заплакала от ощущения преисполняющей ее благодарности. К небу, которое было столь ясным, высоким и чистым, к солнцу, которое изливало на землю свой мягкий и в то же время ослепительный свет, к этим горам, которые, верно, скрывали за собою поселение людей, где Диана найдет Ингрид, и, наконец, к этому морю, которое отражало всю бесконечность испытываемой ею любви.
Погрузившись в свои мысли, воительница не заметила, как у нее появился попутчик. Маленький олененок резво скакал рядом нею, иногда совершенно неожиданно останавливаясь, выпрямляя свою тонкую шею, чтобы осмотреться по сторонам. Но делал он это не из чувства страха, а из любопытства. Живой интерес искрился в его красивых продолговатых глазах. Большие уши горделиво торчали на голове, улавливая малейший шум. Аккуратное рыжее туловище пестрело белыми пятнышками. Длинноватые для его малых размеров ноги в самый неожиданный момент сгибались, напоминая о том, что олененок совсем еще малыш, и где-то неподалеку должна бродить его мать. И все же, когда детеныш с врожденной грацией резвился вокруг воительницы, она с замиранием сердца любовалась им.
Он так напоминал ей Ингрид. Своей непосредственностью, своей природной красотой, а самое главное своим желанием поиграть с ней, будто бы вся жизнь состояла из игры. То и дело олененок весело подскакивал к Диане и на удивление нежно дотрагивался до рук гронгирейки своим мокрым теплым носом, требуя внимания. Должно быть, он впервые в жизни видел воина. А Диана, несмотря на всю свою растроганность, по-прежнему оставалась воином, в этом не могло быть никаких сомнений. Но даже это не пугало животное. Он совершенно не боялся ее, относясь к незнакомке скорее как к гостье, а не как к чужаку.
Диана с трепетом коснулась пальцами чуть выступающего на морде детеныша места между глаз и, увидев благосклонную реакцию на свой порыв, ласково почесала олененка сначала по голове, а потом за ушами. Если быть честной, она не могла от него оторваться. Животными гронгирейцев были свирепые опасные звери, с врожденным инстинктом убийцы в крови, а животные амальонцев никогда не подпускали никого из Гронга к себе близко. И вот теперь совершенно изумительный, живой и непосредственный малыш ищет ее ласки и общается с ней по своей воле. Сердце маршала сжалось при мысли о том, что этот мир Ингрид пришлось оставить.
– Мне пора, – прошептала Диана, еще раз напоследок погладив олененка по мордочке. Тот потянулся ей навстречу, а потом резво отпрыгнул и исчез в глубине невысокого леса, выросшего прямо перед глазами воительницы. Деревья стояли на широком расстоянии друг от друга, и весь лес был залит солнечным светом. Среди зеленой листвы блеснула излучина реки, и маршал почувствовала, что хочет пить. Следуя вдоль небольшого мелкого русла, в котором, с шумом продираясь сквозь поросшие мхом валуны, весело бурлила прозрачная вода, Диана неожиданно обнаружила, что шум впереди нее возрастал.
– Водопад! – вырвалось у воительницы, и она почти бегом бросилась туда, откуда доносился звук стремительно падающей воды.
В Громальонской Долине не было водопадов. Точнее они были. Только в Безмятежном Лесу. Поэтому дети как в Гронге, так и в Амальоне, вырастали с мечтой о водопадах, которой для большинства из них так и не суждено было сбыться. И вот теперь, с трудом веря происходящему, с учащенно бьющимся в груди сердцем, позабыв обо всем на свете (что, надо сказать, Диана успела уже не раз сделать за время своего короткого пребывания в Эльмарене) маршал, как маленькая девочка, бежала вглубь леса туда, где она надеялась хотя бы одним глазком полюбоваться на то, о чем мечтал каждый ребенок Долины.
И хотя взору воительницы предстал обыкновенный лесной водопад, которых в Эльмарене было множество, она не могла отвести от него глаз. Впереди нее речка неожиданно превращалась в маленькое изумрудное озеро, а лес упирался в неровный уходящий вертикально ввысь склон горы, покрытый травой и мягким мхом. И где-то там наверху брал свое начало небольшой поток воды, с радостным шумом устремляющийся вниз. Солнце пробивалось сквозь листву деревьев, придавая зрелищу совершенно необыкновенный вид.