— Ромэйн?

Она открыла глаза, и Джеймс погладил ее по щеке.

— Хорошо, — прошептала она. — Я буду вашей женой.

Глава 6

— Слава Богу, к тебе вернулся разум, — с улыбкой удовлетворения произнесла Грэндж. — Мистер Маккиннон, конечно, не из тех, кого бы его светлость выбрал тебе в мужья, но брак с этим человеком спасет твою репутацию.

Ромэйн вздохнула. Она мерила шагами маленькую комнатку на верхнем этаже, которую отвели им с Грэндж на двоих. Проведя пальчиком по подоконнику, Ромэйн промолвила:

— Сможет ли дедушка отнестись к Джеймсу более дружелюбно, чем он относился к Брэдли?

— Но ведь он будет твоим мужем.

Ромэйн знала, что герцог был решительно настроен подыскать ей подходящую партию, и то, что внучка вышла замуж за простого шотландца без положения, чинов и звания, приведет старика в ярость.

— Это правда? — в дверь заглянула Эллен. — Ты выходишь за Джемми?

— Утром он спросил меня об этом. — Ромэйн попыталась сохранить бодрость в голосе.

— И ты согласилась?

— Да.

От радости Эллен закружилась по комнате. По лифу из некрашенного льна захлопали косы, прикрытые домашним чепцом, снизу колоколом развевалась темно-коричневая юбка.

— Ромэйн, это замечательно! — с этими словами Эллен повалилась на кровать и утонула в пуховой перине. Сбросив на пол покрывало, девушка засмеялась.

— Мама так хотела, чтобы Джемми женился, но ни одна девушка в Стуткоилле ему не нравилась. Теперь я понимаю, чего он ждал. Я думаю, вы будете замечательной парой.

Ромэйн вымученно улыбнулась. Задумывался ли Джеймс, какую боль он причинит своей семье? Ромэйн сдержала грустную улыбку. Джеймс не способен думать ни о чем, кроме как о том, чтобы захватить предателя прежде, чем тот сможет передать губительную для Англии информацию французам.

— Не думаю, что «замечательная» подходящее слово, — избежала Ромэйн необходимости выразить свое мнение.

— Ерунда! — Эллен не хотела, чтобы у Ромэйн испортилось настроение. — Когда вы собираетесь обвенчаться?

— Через несколько дней.

— Через несколько дней? — разочарованно переспросила девушка. — Но, Ромэйн, за это время никак не успеть подготовиться к свадьбе, пригласить гостей и…

Ромэйн подошла к окну. Как бы ей хотелось обернуться вольной пташкой и улететь в горы, окружающие деревню. Может, тогда кошмар этих дней оставит ее?

— Мы с Джеймсом решили, что обстоятельства складываются таким образом, что церемония бракосочетания должна быть скромной и тихой.

— И он тебя берет с ребенком? Я спрашиваю про ребенка мистера Монткрифа. Ты ведь поэтому хочешь выйти замуж так быстро?

Грэндж так и застыла с открытым ртом.

— Леди Ромэйн Смитфилд ничего не стала бы делать раньше времени, — наконец опомнилась старуха.

Эллен поспешила извиниться, но едва Ромэйн уверила ее, что не оскорблена, как Эллен вновь принялась болтать о том, какой бы она хотела видеть свадьбу своего двоюродного брата. Ромэйн не вымолвила ни слова, чтобы остановить болтушку, в отличие от Грэндж, которая прервала девушку, сказав, что леди Смитфилд следует отдохнуть.

Заснуть Ромэйн так и не смогла. Услышав тихое посапывание старушки, Ромэйн натянула сапожки и набросила на себя порванную накидку. Ей было необходимо выбраться из замкнутого пространства домика. Взглянув на свою обувь, девушка пожалела об отсутствии высоких сапог для верховой езды, которые защитили бы ноги от снега. Она была благодарна Грэндж за то, что та одолжила ей пару теплых носков.

Тихонько спустившись на крыльцо, Ромэйн огляделась и не увидела ни души ни в саду, ни на дороге. Шел снег, будто стараясь наверстать упущенное за несколько дней хорошей погоды. Морозный воздух проникал в прорехи накидки, мешал дышать. Ветер поддувал под юбку.

Услышав стук железных подковок по булыжнику, Ромэйн замерла. Она увидела Тэчера, который, по ее предположению, должен был находиться в амбаре.

Конюх давно расстался со своей ливреей и ходил в теплом пальто и штанах из некрашенной ткани. На нем были сапоги до колен, выпачканные глиной с присохшими к ней соломинками. То, что Тэчер ухаживает за лошадьми, пока она и Грэндж приходят в себя после неудачного путешествия, не удивило Ромэйн. Тэчер был влюблен в лошадей и редко покидал свои любимые конюшни в Вестхэмптон-холле.

Девушка направилась было к Тэчеру, но остановилась, услышав, что он громко обращается к кому-то, находящемуся в амбаре:

— Хорошо, мистер Маккиннон, я отведу лошадей прямо к… — Увидев Ромэйн, он осекся, но тут же, улыбаясь, спросил: — Вы не меня ищите, леди Ромэйн?

Если бы Ромэйн ушла до того, как ее заметил Тэчер, то она бы избежала разговора с Джеймсом. Но теперь делать было нечего, и девушка направилась к сараю. В проеме возникла фигура Маккиннона. Он постарался поплотнее закрыть за собой дверь, но острый глаз Ромэйн заметил в темноте мерцание полированного дерева.

— Это же карета Брэдли! — вырвалось у Ромэйн. Джеймс накрепко закрыл дверь конюшни.

— Вам не следует выходить из дома, леди Ромэйн. Вы замерзнете в этом тоненьком пальто.

— Это карета Брэдли… там… внутри, не так ли? — спросила Ромэйн, отказываясь быть пойманной на удочку его наигранного сострадания.

— Камерон доставил ее сюда с того места, где ее бросили.

— Я хочу осмотреть ее.

Джеймс покачал головой:

— Там нет ничего, что вам хотелось бы увидеть.

На девушку повеяло могильным холодом.

— Брэдли? — прошептала она.

И снова Джеймс покачал головой. Повернувшись к собеседнику спиной, Ромэйн закрыла лицо руками. Она разрыдалась, как не плакала с той ночи, которую провела в хижине вместе с Джеймсом. Маккиннон набросил на нее теплое шерстяное пальто, и Ромэйн прижалась к нему, как тогда в хижине. Как и тогда, он не утешал ее, давая возможность ее горю излиться слезами. Маккиннон гладил девушку по спине, пока она не перестала плакать.

— Дорогая, позвольте, я отведу вас домой, — пробормотал он.

Ромэйн молча кивнула, боясь, что с новыми словами прольются новые слезы. Обнимая девушку за плечи, он провел ее в гостиную. Там он снял с нее пальто и накидку и усадил на диван. Маккиннон подал ей бокал вина, и в его глазах Ромэйн почудилось сострадание. Девушка приняла бокал двумя руками, не доверяя своим дрожащим пальцам. Она сделала большой глоток и подождала, пока вино пламенем согреет ее окоченевшее тело.

— Спасибо, — прошептала она. — Расскажите мне все.

Джеймс опустился на диван рядом с ней.

— Мне нечего рассказывать. Мы подъехали к тому месту, где стояла сломанная карета, и увидели следы тел, которые проволокли по земле. На кладбище в соседней деревне появились две новые безымянные могилы. — Джеймс склонил голову. — Мне очень жаль, леди Ромэйн.

— Мне тоже.

Неожиданно Джеймс выругался, и девушка подняла на него удивленные глаза: Маккиннон укладывал правый локоть на подлокотник.

— Хорошо, что это просто сильное растяжение, — проворчал майор, — но я уже устал сидеть в тепле и ждать, в то время как человек, за которым я охочусь, продолжает свою работу.

— А как насчет разбойников? Там были какие-нибудь следы их пребывания?

— Нет, ничего не было. Карету разграбили. Я допускаю, что если бы я волей случая не оказался в ночь на вашем пути, то вскоре они убили бы и вас, а может, вы сами бы звали смерть.

— Какие ужасные вещи вы говорите!

— Да. Но это правда. Даффи не оставляет следов, чтобы не дать себя сцапать.

Ромэйн поднесла бокал к губам, а Джеймс продолжал размышлять вслух:

— Чего я не могу взять в толк, так это почему Даффи не пристрелил вас после того, как убил вашего возлюбленного?

Девушка едва не поперхнулась. Потом, поднеся ладони к глазам, изо всех сил постаралась не расплакаться.

— Как вы можете говорить такие вещи, когда…

— Нельзя закрывать глаза на правду, — выразительно произнес Маккиннон. — Даффи поступил подозрительно, и мы должны понять почему.