— Типун тебе на язык, — неслышно буркнул Костик, и шагнул из-за занавеса.

Зал для собраний был бы точной копией цирка, если не плоский потолок, поддерживаемый деревянными колоннами, и стоявший посреди ничем не огороженного пространства, совершенно круглый невысокий помост.

А вот сиденья уходили вверх такими же ярусами, и на верхних скамьях было больше свободных мест, чем публики.

Несколько шагов до сцены Костик почти пробежал, не стоило давать публике рассмотреть себя заранее.

Взлетел на помост, прикрыл глаза и поднес к губам инструмент. Мелодия была проверенной, именно под нее едва не зарыдал прожженный трактирщик. Только теперь Костик добавил тянущих нот, надрыва, заставляя кларнет страдать и плакать.

А когда оборвал мелодию и открыл глаза, обнаружил, что почти все зрители прослезились.

Отлично… именно это ему и нужно.

— Жители славного города Хедул, — негромко заговорил Конс, старательно добавляя в голос печали, — хочу предупредить сразу, я не бог. И даже не волшебник. Поэтому новые пальцы у калек не вырастут, и зубы у стариков — тоже. Те, кто надеялся, что я сумею вернуть им давно утраченное, могут идти, заниматься своими делами.

Он затянул паузу, рассматривая зрителей сквозь прорези маски. Если встанет хоть один — это почти провал. Значит, не удалось заинтриговать настолько сильно, чтобы интерес к его выступлению перевесил их собственные повседневные заботы.

Не ушел ни один.

Отличное начало.

— А вот что я могу, вам скажет человек, которого вы хорошо знаете. Госпожа Уликора… если вам не трудно…

— Мне не трудно, — женщина уже торопилась к помосту, — я для вас готова полы мыть. Многие знают, что после нападения бандита мой муж не вставал больше оборота. И врачи в один голос предлагали мне шить траурный наряд. А вчера после визита господина Дэконса мой муж встал и своими ногами дошел до стола. И теперь я уверена, что он проживет еще много лет. Благодарю Вас, Дэконс, вы вернули мне жизнь…

Уликора вдруг рухнула на колени и прижала к губам руку Костика.

— Госпожа… ну зачем? Вставайте, я рад был вам помочь… — расстроенно лепетал Костик, передавая пациентку в руки подоспевшего Авроноса и его слуг.

— Не преуменьшай своих заслуг ученик, — с нарочитой укоризной произнес лекарь, — ты действительно вернул вчера к жизни сразу двоих. Я не говорю уже про чудесное исцеление одной из рабынь от зеленой лихорадки, произошедшее у меня на глазах. Именно поэтому я разрешил тебе одно выступление… пока ты не получишь звания магистра, пользовать пациентов тебе будет запрещено.

— Спасибо учитель, — печально перехватил ведущую роль Костик, — но я хочу предупредить присутствующих еще об одной тонкости… вылечатся только те, кто поверит мне всем сердцем. Именно в этом случае я смогу поделиться с вами своей исцеляющей энергией. И последнее… на всех желающих ее не хватит. Начнем? Первого клиента я выберу сам… посмотрим, у кого из вас открыто для меня сердце…

Костик внимательно осмотрел зрителей, словно выбирая, и только собрался открыть рот, чтобы вызвать подсадную утку, как с заднего ряда раздался женский крик:

— Выбери меня! — немолодая, грузная женщина торопливо спускалась вниз, — я верю, верю! Как услышала музыку, сразу поняла, если этот не поможет, значит, никто не поможет! Меня все знают, я Омха, булочница! Из-за этой проклятой штуки работать не могу… и клиенты уходят…

Костик смотрел на женщину и начинал понимать, что влип по-крупному. Ее лицо было изуродовано огромной шишкой, напоминающей куриное яйцо размером и формой. Она нависала из-под брови, почти прикрывая глаз, и действительно выглядела скверно. Однако гораздо хуже было то, что Костик прекрасно понимал, чем может оказаться эта гигантская папиллома.

И чем может закончиться его целительство.

— Вот, — Омха вытянулась перед Костиком, преданно заглянула в вырезы полумаски, — делай что хочешь, хочешь режь, хочешь так оторви… сама я боюсь.

— И все же тебе придется самой, — строго оборвал пациентку Костик, смиряясь с неизбежностью, — но не руками. Молчи! Сначала возьми в рот вот эту пилюлю, и начинай сосать. Я принес ее из другого мира и она поможет тебе справиться с болячкой. Сначала будет сладко, потом ты почувствуешь кислоту… Почувствовала? Замечательно! Значит, на тебя снадобье действует! Теперь слушай очень внимательно. Сейчас ты закроешь глаза и попробуешь отыскать своим разумом тоненькие корешки, которыми держится за твою плоть эта гадость. Как найдешь, начинай обрывать и выталкивать изнутри… всем своим существом выталкивай, я буду помогать. Только молчи и не отвлекайся, вот… чувствуешь первый корешок? Вытяни его из себя, вытолкни в эту шишку, она сразу станет слабее. Так, по-моему, это второй… смелее, все идет прекрасно. Конечно, она сопротивляется, но вместе мы постараемся с ней справиться. Где же еще корешок?

— Вот, последний… сейчас, сейчас…. - хрипло буркнула женщина и вдруг потрясенно охнула, — великие боги! Отпала!

Костик и сам испытал неописуемый шок, глядя на лежащую на ладони женщины папиллому. Правое веко пациентки выделялось яркой белизной незагорелой кожи, и по нему стекала крошечная капелька сукровицы, как память по исчезнувшей шишке.

— У меня тоже отпала… — девушка, сидевшая рядом с одной из богатых дам растерянно рассматривала собственную руку, — вот тут была… я только представила всё, как знахарь сказал… а она и отвалилась.

— И у меня… — поддакнул кто-то на верхней скамье, — возле уха была…

— А у меня прямо зачесались все… — женщина, которую привел Авронос, оказалась сметливее других подсадок, вскочила со скамьи и начала тереть лицо.

Прилепленные лекарем мушки так и посыпались, вызывая очередную волну восторга.

— А у меня голова совсем не болит… — как-то растерянно сказала подсадная старушка, — оборотов двадцать уже гудела, я и внимание обращать перестала… а тут не гудит…

— Это хорошо, — сообразив, что не стоит превращать собрание в базар, повелительно прикрикнул Конс, — значит, ваши тела настроились на излечение. Сейчас я вам сыграю еще мелодию… а вы все представите, как от вас уходят болезни, печали и неудачи. Стекают с ваших пальцев прямо в пол, уходят глубоко-глубоко, так, что больше никогда не вернуться.

На этот раз он играл дольше и старался представить, как под его светлую, успокаивающую мелодию стихает боль и стираются обиды этих совершенно незнакомых людей чужого мира.

А когда закончил играть, почти не удивился, обнаружив, что мир вокруг начинает мягко окутываться в туман.

Чьи-то руки подхватили и понесли, кто-то пытался осторожно влить в пересохшие губы зелье. Чьи-то голоса взволнованно говорили все разом… вроде, смеялись, или плакали?

И сквозь все эти звуки доносился безмерно озадаченный голос давешнего киллера. Или, он все же охранник?

— Никому бы не поверил, представляешь, зельевар, никому! Если бы сам не почувствовал, как этот проклятый шрам начал чесаться! Сунул руку за пазуху, а там… вот! На цепочке носить буду… и убью каждого, кто посмеет слово сказать!

— Конс, как ты себя чувствуешь? — встревоженный голос Авроноса, как ни странно, прозвучал в тишине.

А Костику еще помнились крики, всхлипывания, смех… интересно, сколько времени он провалялся? И жрать охота, просто сил нет.

— Поесть бы… — озвучил он свое желание и распахнул глаза.

— Сейчас, сейчас, — заторопился лекарь, — вот бульон, открывай рот.

— Авронос, я что, маленький? Сам ложку держать могу!

— Ну… если судить по росту, и еще по некоторым фактам… вполне взрослый мужчина. Но если по поступкам…

— Вот отсюда поподробнее, — отбирая слегка трясущимися руками миску и ложку, потребовал Костик.

— Ты зачем полностью открылся?! — расстроенно поинтересовался лекарь, — они же из тебя силу как стадо из ручья пили! Кто сколько хотел!

— А! — глубокомысленно хмыкнул Конс, чувствуя, как с каждым глотком горячего бульона начинает исчезать сосущая пустота внутри.