— И эта дура пошла? — охнул Костик, рывком натягивая на себя первую попавшуюся рубаху.

— Там нельзя не пойти. Но обычно клиенты ведут себя достойно. Если хотят чтобы танцовщица не просто танцевала, а выполняла еще какие-то услуги, договариваются через хозяина. Однако Тьершиг не обычный клиент… Его отец был одним из тридцати дворян, которые поддержали старого императора в самые черные дни переворота. После победы все они сказочно разбогатели, и теперь это самые видные люди империи. А Тьершиг после смерти отца уже успел проиграть все состояние.

— Закон крупных состояний, — нетерпеливо отмахнулся Конс, — знаю. Что с Майкой?

— Она начала сопротивляться… и ее сильно побили. Хорошо, что я послал людей… им удалось убедить хозяина вмешаться. Но я думаю… Тьершиг будет мстить. Тут он на своей территории, сам понимаешь, все его друзья из семей тридцати.

— А твой хозяин?

— Наш хозяин, — с нажимом поправил лекарь, — он тоже из элиты. И теперь ты просто обязан его убедить, что имеешь большую важность для императрицы, чем Жинтрас. Иначе Майку выдадут Тьершигу… а моих слуг накажут. Никто не захочет их слушать… тем более, верить. Ни ей, ни тебе, ни даже мне. Поверят ему и его дружкам.

— Блин… — расстроился Костик, — и я сам во всем виноват.

— Виноват я, — хмуро не согласился Авронос, — нужно было перехватить ее у выхода и запереть в чулане. Ведь чувствовал… что ты передумаешь… тсс! Несут!

Костик и сам уже увидел, что несут, и сразу понял, никакое "тсс" можно было не говорить, ну разве только, чтоб предупредить его не выматериться при слугах. Обернутое в простыню худенькое тело, с проступающими сквозь ткань алыми полосами, в руках слуг обвисало безжизненным кулем.

— Положите на кушетку и идите отдыхать, — сухо скомандовал лекарь и начал выгружать на стол снадобья и куски ткани из принесенного слугой походного сундучка, затем строго взглянул на Конса, — ты будешь помогать.

Тьершиг был сволочью. Подлой, безжалостной и злопамятной, это Костик осознал, едва рассмотрев, куда пришлось большинство ударов плетки. По голове, рукам, плечам, груди. Лицу тоже досталось, хотя по характеру ран было понятно, Майка изо всех сил старалась прикрыть руками лицо и голову.

Авронос методично мазал рваные бороздки, начиная с самых серьезных, пахучей мазью, и потихоньку рычал какие-то местные ругательства. Консу не скоро удалось выяснить, что плетка была не простая, для пущего эффекта в неё были вплетены стебельки степной лианы, усыпанные мелкими колючками, устремленными в одну сторону. Костик знал подобные растения, пока гладишь в одну сторону — они скользкие и гладкие, но не стоит проводить рукой против шерсти.

В тех случаях, когда рана была слишком глубока, Авронос ругался сильнее и ставил крошечные серебряные скобочки, обильно смачивая рану обезболивающим.

Операция близилась к завершению, когда в дверь коротко постучали и почти сразу, не дожидаясь разрешения, вошел незнакомый Костику мужчина.

Высокий и плотный, с мускулистыми руками воина и жесткими глазами киллера. Какими их Костик видел по боевикам.

— Мирного дня тебе, Авронос, — сказал киллер неожиданно миролюбиво, однако землянин продолжал исподтишка настороженно за ним следить, четко понимая, не тот это человек, чтоб топать на рассвете в чужую комнату просто сказать лекарю — мирного дня.

— Мирного дня, Даринт, — широко улыбнулся покровитель Костика, — я рад тебя видеть.

— Я тебя тоже, — хмуро хмыкнул Даринт, проходя к кушетке, и бесцеремонно рассматривая Майку, — А это у нас кто?

Костик внезапно разозлился, она все-таки девушка… и если лекарю глупо отказывать в праве пялиться на чужих обнаженных женщин, то всяким воинам можно бы и иметь хоть немного совести.

— Его рабыня, — сокрушенно вздохнул Авронос, мотнув головой в сторону Конса, — любимая. Ты же уже в курсе, что произошло?

— Да, — коротко отозвался киллер, и опустился в стоящее у стола кресло, — это Тьершиг её так?

Отвечать ему никто не стал, Костик предпочитал молчать, раз мужик в курсе всех дел, значит, знает и эту подробность. Авронос тоже, видимо, рассуждал подобным образом, раз снова отделался вздохом.

— Сколько ударов? — налив себе из кувшина напиток, внезапно спросил Даринт, и Костика снова передернуло от бестактности пришедшего.

— Не меньше двадцати, — охотно ответил Авронос, — думаю, двадцать два, или двадцать три.

— Напиши акт, я подпишу, — лениво буркнул Даринт, потягивая напиток, — и мои люди подпишут… те, что на карауле стояли.

— Хорошо, — кротко согласился лекарь и вдруг на мгновение застыл, разглядывая Конса нехорошо задумчивым взглядом, — а ты знаешь, Эконс, кто наш гость?

— Откуда? — пожал плечами землянин, — ты же не представил.

— Это Даринт, один из твоих будущих коллег, начальник стражи господина Югнелиуса.

— Ты надеешься, что господин наймет этого зеленца вторым лекарем?! — так же лениво фыркнул воин.

— Верю, — с загадочным смешком ответил Авронос, заканчивая мазать последний рубец, — и хочу, чтоб ты тоже поверил.

Начальник стражи только скептически поморщился.

— Чем ее укрыть? — сухо поинтересовался Костик, сообразив, что его учитель снова придумал какую-то интригу.

— Пока ничем, сейчас слуги принесут шатер, чтоб насекомые не мучили, — отмахнулся Авронос, — а мы пойдем завтракать и там поговорим.

Шатром оказалась палатка из редкой ткани, которую слуги, косясь исподтишка на истерзанную девчонку, споро установили над кушеткой.

— Я буду тут кушать, — Костику вовсе не хотелось оставлять Майку с незнакомыми людьми, но Авронос был непоколебим.

— Майке ты сейчас ничем больше не поможешь, она спит. Я дал сонное зелье… во сне люди лучше выздоравливают. Рядом с ней я посажу кого-нибудь из старших рабынь, они в этом понимают, возле дверей будет охрана. А нам, для того, чтоб опередить Тьершига, нужно сделать очень много, и главная работа будет твоя. Так что не спорь, обувайся и идем в столовую, нужно обговорить все детали.

Сначала Костик думал, что после произошедшего вообще не сможет ничего съесть. И, входя в столовую, хмурился с откровенным недовольством. Однако, рассмотрев с порога полностью сервированный и заставленный едой, несмотря на раннее время, стол, заколебался. Минутой позже запах только что вынутых из печи хлебцев и булочек, ряды нарядных тарелок, наполненных красиво разложенными закусками и горячими мясными и рыбными кушаньями, заставили его круто изменить первоначальное намерение ограничиться стаканом чая. А когда парень съел с десяток маленьких хрустящих булочек, собственноручно и щедро намазанных вкуснейшим мясным паштетом, поверх которого он добавлял кусок нежного, жирного сыра и ломтик местного малосольного овоща, то понял, что изначально был неправ.

Все-таки правильно кто-то сказал, что после хорошей еды люди добреют. Костик тоже подобрел. И если, топая в столовую, он всерьез строил планы убийства усатого печеночника, теперь, сыто отвалившись на спинку стула, благодушно раздумал пачкать об него свои руки. Не заслужил этот садист ни быстрой смерти, ни того, чтобы Костик пошел за него на виселицу.

Есть более действенное и более изощренное наказание — месть. И если хорошенько вдуматься, все необходимое для этого у Костика уже есть… нужно только постараться подогнать события так, чтоб они совпали, словно произвольно.

Конечно… мама всегда говорит, что мстительность — очень некрасивое чувство, и оборачивается зачастую во вред мстящему. Вот только мысль, что гад, избивший Майку, будет спокойно жить и продолжать издеваться над другими людьми, приводила парня в тихое бешенство.

— Эконс, ты меня слышишь? — вырвал землянина из сложных расчетов голос Авроноса.

— Извини, задумался, — кротко взглянул на учителя Костик, — а что ты сказал?

— Я спросил, ты уже поел? Тогда я прикажу подать коляску.

— А мы куда-то едем?

— Ты что, не слышал, о чем мы говорили?