— Нет. Мама говорила, за едой нужно отстраняться от посторонних мыслей, тогда и пища пойдет впрок. У нас даже поговорка такая есть, когда я ем, я глух и нем, — нес всякую ерунду Костик, лихорадочно раздумывая, как бы поделикатнее отказаться от поездки.

— Вообще-то, это правильно, — внезапно согласился Авронос, — но я не предполагал, что в такой напряженный момент ты будешь заботиться о пищеварении.

— Моменты приходят и уходят, а пищеварение остается, — глубокомысленно изрек Костик и вопросительно уставился на Авроноса — так куда мы хотели ехать?

— Даринт разрешил вам пожить несколько дней в его доме, это за городом, — терпеливо повторил лекарь, — у Тьершига не будет никакой возможности туда добраться.

— Я против, — сразу отказался парень, — прятаться в нашем положении — самое последнее дело. Лучше объясни мне, смогут ли друзья этого гада проникнуть сюда?

— Нет. Но они подадут жалобу, что мы укрываем оскорбившую его девушку.

— И сюда за нами придут стражники?

— Конечно, нет. Судьи будут ждать возвращения нашего господина.

— Так зачем же нам бежать? — изумился Костик, — мы пострадавшая сторона, и вести себя нужно так, чтоб общественное мнение стало на нашу сторону.

— Какое мнение?! — вытаращился Авронос, — опомнись! Тут нет никакого мнения! Народ будет делать то, что ему прикажут!

— Ты неправильно понял, или я неправильно сказал, — при каждом строе есть уважаемые и состоятельные горожане, чье мнение небезразлично властям, мы это учили. Важно только, чтоб они выбрали между мной и Тьершигом. Никогда не поверю, чтобы он уже не заработал плохой репутации… с его-то замашками.

— Заработал, — впервые в глазах Даринта мелькнуло подобие интереса, — но ведь у тебя вообще никакой нет!

— И видят боги, я никакой и не хотел, — сердито фыркнул Конс, — но он первый вынудил меня к действию. Авронос, ты что-то говорил, про то, что я должен сделать много работы?

— Ну да, я считал, что ты будешь жить в замке Даринта, а я начну подбирать и посылать тебе клиентов… и, пока вернется господин, у тебя уже будет трое или четверо излеченных.

— Мало, очень мало! Ты же сам говорил, за Тьершига семьи тридцати! Что против них пятеро излеченных, если считать Барсента?! Нужно действовать иначе. Ты едешь в дом Барсента и просишь госпожу Уликору мне помочь. Думаю, она не откажется.

— Ты вылечил Барсента?! — вот теперь Даринт смотрел на Конса с неподдельным интересом.

— Ну да, — пожал плечами Костик, — там был не особенно трудный случай. Так вот, пока ты с ней разговариваешь, нужно нанять какое-то помещение, и написать плакаты… текст я сам набросаю. Мне нужно всего одно выступление… пока Тьершиг проспится после ночной пьянки, у меня будет толпа поклонников.

— А если не получится? — засомневался Авронос, — Ты понимаешь, чем рискуешь?

— Более чем. Но если бы мне нечем было рисковать, я никогда бы не пошел на такой дешевый рекламный трюк. Ты можешь нанять мне несколько художников? Плакаты должны быть оформлены очень красочно. И еще расклейщиков, про остальных поговорим позднее.

Деньги способны на многое, это утверждение Костик слышал часто, но в действии увидел первый раз.

Меньше чем через час он, наряженный в очень непривычный для этих мест костюм, стоял на веранде, держа в руках кларнет. А вокруг у мольбертов, на которых были прикреплены внушительные деревянные щиты, сидело около десятка мазил. Так называли в Хедуле художников, специализирующихся на писании вывесок.

Первоначальный вариант, с привычной Костику бумагой, забраковал Даринт, заявив, что ее легко сорвет первый же ученик, у которого нет денег на большие листы. Тогда как щиты и выглядят солидно, и под дождем не размокнут. Да и повесить их можно повыше, чтобы было лучше видно, и никто не решится лезть снимать.

Даринт вообще оказался кладезем ценных практических советов, явно сказывались годы, когда он мотался по стране в качестве наемника.

Он и предложил использовать для первого выступления зал, где проводились городские собрания и благотворительные балы. И сейчас мотался где-то, организовывая все необходимое.

Авронос тоже мотался, но совсем по другим адресам, оставив Костика решать мелкие организационные вопросы.

— Господин Конс! — молоденькая рабыня смотрела на парня снизу вверх с откровенным восторгом, — там пришли женщины из дома вдов, что с ними делать?

— Найдите им одежду поприличнее, умойте и причешите, потом я с ними побеседую.

Девушка понятливо закивала и убежала, провожаемая страдальческим взглядом Костика. Что бы там ни думал о мнении народа Авронос и прочие господа, оно существовало, и уже дало о себе знать.

Едва выйдя из столовой, парень обнаружил первых поклонниц. Оказывается, история Майки уже была известна всей прислуге и женская часть ее с непонятным Костику пылом встала на его сторону. К Майке относились по-разному, некоторые просто жалели, другие еще и ругали, а вот им однозначно восхищались.

Вот только сам Конс слишком хорошо понимал, что все было бы по-другому, не поведи он себя так безмозгло. И с чего взъелся на нее, теперь и сам не мог сказать… знал только, что виноват именно он, и значит, именно он должен все исправить.

— У тебя, сынок, слишком большая совесть… — печально обронила как-то бабушка, — бог троим нес, да на тебя вылил. Ты-то как-нибудь с ней примиришься, а вот каково тем, кому не досталось?

— Их ждет горькая доля владельцев заводов, газет, пароходов… — желчно буркнул дед и снова уставился в газету.

Доски были прибиты в самых людных местах Хедула еще за час до обеда, и в это же время два десятка прилично одетых женщин начали расспрашивать у лавочников и корчмарей, не знают ли они, где будет принимать больных и страждущих известный целитель Дэконс Запольский. Дополнительную букву в новое имя Костика добавили по совету Даринта. По его же совету составили контракт на ученичество датированный вчерашним числом.

Служанки и рабыни, помогавшие переодеваться вдовам, и, словно невзначай, прислушавшиеся к инструкциям, которые Костик выдавал тайным рекламным агентам, тоже не бездействовали. На свой страх и риск отправлялись в гости к подружкам из богатых домов, и таинственно сообщали им, что сам Дэконс устраивает сегодня единственный бесплатный сеанс исцеления для сирых и обделенных.

— Один-единственный! Это делается под большим секретом, ты же сама понимаешь, что мне будет, если ты проговоришься?! — загадочно шептали белые, смуглые и серебристокожие девушки жадно внимавшим служанкам.

Ни секунды не сомневаясь, едва за ними закроется дверь, подруга опрометью кинется зарабатывать хозяйское благоволение.

Наверное, в нескольких случаях эта уловка все же сработала, иначе откуда бы взяться в зале очень нарядно одетым дамам?!

Костик рассмотрел нескольких, пока Авронос показывал ему подставных больных, доставленных лично.

— Вон та женщина, лицо в бородавках, ее ни с кем не спутаешь, вызывай первую. Потом вон тот мальчишка, что ловко притворяется косым. Еще две старушки, у них якобы страшные головные боли… им можешь дать по пилюле.

— Ладно, я пошел, — Костик опустил на глаза черную полумаску и повязал голову черной банданой.

Над костюмом он долго не мудрствовал, выяснив, что в этом мире не было ни Зорро, ни мистера Икса, составил себе нечто среднее из этих персонажей.

Черные штаны и сапожки нашел Авронос, черную же тунику с длинными пышными рукавами притащили рабыни. Костик по неровно обрезанному нижнему краю заподозрил конечно, что до этого она была траурным платьем какой-то матроны, но капризничать не стал. Время поджимало. Просто попросил порезать подол узкими ленточками наподобие бахромы и подпоясал получившееся одеяние широким черным же, кушаком. Бандана и полумаска, собственноручно вырезанная землянином из чьего-то кожаного пояска, дополнили образ.

— Удачи! — Авронос сделал замысловатый знак руками, и напомнил в который раз, — не бойся, если упадешь, воины Даринта вынесут.