Некоторое время Смит сидел не двигаясь, потом захлопнул дневник и отложил его в сторону. Ему следовало бы захватить с собой из самолета какую-нибудь книгу. Сейчас было бы совсем неплохо что-либо почитать.

Стюрдевант встал и, приладив свою ношу так, чтобы она удобно лежала на плечах, снова пошел вперед. Солнце коснулось ровной линии горизонта. Да, пора было идти.

Он шел на запад. Вода плескалась в канистрах и этот звук доставлял ему удовольствие. Он шел уже четыре ночи, четыре долгие безмолвные ночи под звездным небом по плоской пустыне, лишенной всякой жизни и необъятной, как море. Стюрдевант брел по ночам, а с восходом солнца начинал искать себе убежище от жары. В первый день он вырыл в песке яму, накрыв ее своим тюком и курткой. Там пилот пролежал весь день. Он едва не задохнулся, но зато был укрыт от безжалостных лучей. Никогда ему не приходилось переживать такого нескончаемого дня, никогда не казалась такой желанной холодная ночь.

На следующий день идти стало легче: показались отроги гор. Стюрдевант укрылся в тени длинной скалы, основание которой было изъедено и разрушено ветром и песком. В песке пилот обнаружил следы бушменов — наконечник стрелы и разбитый кувшин с коническим дном. Потом он снова пошел вперед… Предпринятый Стюрдевантом поход представлял собой весьма рискованную затею, и о ней не следовало особенно задумываться. Нужно было только идти, все время двигаться, не останавливаясь. Покрывать пространство и расстояние. Пилот подумал о белых пятнах, все еще зияющих на картах, о тех местах, где неделями можно бродить одному и в конце концов погибнуть. Австралия, Бразилия, Аравия, Ливия, Канада, многие районы Азии, Африки и даже Соединенных Штатов Америки (к примеру, Невада, Аризона и Нью-Мексико).

Пилот должен идти и выйти куда-нибудь, иначе они все погибнут. Никто и никогда не станет их искать. Они, шестеро, должны рассчитывать только на себя.

Через два часа он остановился на отдых, съел дыню и сделал глоток драгоценной воды. Пока она оставалась еще сносной…

На рассвете Стюрдевант подошел к началу длинного и пологого склона. Светало… Внизу он разглядел небольшие заросли колючего кустарника и пошел к ним, держа ружье наготове. В кустарнике он найдет тень и укрытие; может быть, там окажется дрофа или жирная зебра. Среди кустов возвышались покинутые термитники — несокрушимые замки насекомых. Некоторые из них достигали высоты в десять футов.

Однако никакой дичи пилот не обнаружил. Через час он уже устал. Солнце поднималось все выше, стало жарко. Найдя подходящий термитник, под которым он мог скрываться в тени, Стюрдевант положил рядом на землю свой тюк и ружье. Внимательно осмотрев подножье термитника и не заметив ни скорпионов, ни змей, он напился воды, втиснулся в него и закрыл глаза.

«Хорошо, что я не остался там, в каньоне, — подумал он. — Здесь больше шансов спастись или хотя бы попытаться это сделать». Выносить бесконечное ожидание и предаваться беспочвенным надеждам на спасение он более не мог.

Солнце поднялось высоко, но Стюрдевант был защищен от его лучей. Ноги уже не ныли так сильно. А ведь он так устал сегодня, так устал…

Тюремное судно.

Непроглядный мрак смердящего трюма, до отказа набитого телами, приглушенный шепот. Мы уже готовы, еще час и пароход тронется. Слышен голос Алистера, пытающегося найти своего друга в темноте.

Стюрдевант сбил два самолета и один уничтожил на земле, а потом его самого сбили в Ливии. Он выбросился с парашютом и попал в итальянский лагерь для военнопленных в Бенгази. Каждый пленный разрабатывал свой план побега, но лагерь хорошо охранялся, и никому так и не удалось бежать.

Потом им стало известно об отправке в Италию. В ту же ночь за проволочным заграждением застрелили двух австралийцев.

Спустя неделю пленных, словно скот, погрузили на судно. Толкаясь и отвешивая зуботычины друг другу, каждый пытался устроиться поудобнее. Ночью Алистер нашел Стюрдеванта. Они кого-то подкупили и договорились, что люк будет открыт, а часового на месте не окажется. Готов ли он бежать? Да! Все, что угодно, только бы выбраться из этого мрака. Может, он попадет в ловушку? Внезапно вспыхнет свет и заработает пулемет? Но он рискнет. Ночной побег с адского корабля стоит риска.

— Ты дурак, — послышался голос какого-то кокни [14].

— А вас кто-нибудь ждет на пристани? — спросил другой.

— Те два австралийца тоже кого-то подкупили, там в лагере, — произнес еще кто-то.

Все эти разговоры не внушали уверенности, но Стюрдевант все же решился. Он, Алистер и еще несколько пленных, незнакомых ему. Открыл одну дверь, потом вторую, держась за линь вылез через потайной выход за борт и уплыл под покровом ночи.

Побег удался. А через десять дней он уже летал снова. И узнал, что ему крупно повезло. Тюремное судно торпедировали. Никто не спасся.

Когда стемнело, Стюрдевант поднялся. Ноги так по-настоящему и не отдохнули. Выпив воды, он приладил на спине свои канистры и двинулся через обширную плоскую равнину, белую и какую-то призрачную в свете луны.

Среди ночи пилот вдруг начал истерически хохотать. Сначала звук этот напугал его, сделав окружающий мертвый мир еще более призрачным, а одиночество — более острым. Но вскоре от смеха ему стало как-то спокойнее на душе. А идти было все труднее и труднее. Ему пришлось остановиться. Не переставая смеяться, Стюрдевант сел. Где-то в мозгу у него шевельнулась мысль о том, что он переутомился и, вероятно, находится на грани изнеможения.

Да, но все это было так смешно… Поиски воды. Воды, воды, во что бы то ни стало воды! В этом состоял смысл жизни буров-переселенцев. В их ушах стояли крики мучающихся от жажды животных, в лицо бил горячий пыльный ветер. Вода, вода… С тех пор прошло много лет, и вот теперь потомок буров Стюрдевант отчаянно пытается найти то, за что некогда боролись его предки: жизнь его была посвящена поискам воды. Тяжелое это бремя легло на его плечи, колесо судьбы повернулось. Разница состояла лишь в том, что он был один, совсем один, и если ему не удастся найти воду, он умрет. И все же почему ему так смешно?

Сильная боль в животе пронизала все его тело. Стюрдевант сразу перестал смеяться. Он снял с плеч канистры с водой и сделал большой глоток. Потом опять установил их на спине, поднялся и снова пустился в путь.

Стюрдевант добрался до невысоких дюн, переходящих в мрачные холмы, пустынные и дикие. Пески, через которые он до сих пор шел, сменились каменистым грунтом; ноги стали какими-то удивительно легкими. Когда наступил рассвет, до самой высокой точки возвышенности, к которой он шел, оставалось около часа ходьбы, и впервые за все время перехода Стюрдевант почувствовал возбуждение — у него проснулась надежда.

Однако, достигнув возвышенности, он почти ничего не увидел, кроме едва различимого русла высохшей реки, извивающегося в юго-западном направлении. Он пойдет по этому руслу. Оно было неглубоким и через несколько миль или несколько дней пути должно исчезнуть, перейдя в обширное песчаное ложе, и он будет его держаться, потому что, как знать, русло это может вывести к морю.

Стюрдевант спустился по склону. Солнце стало пригревать. Заметив расщелину в слегка нависающей скале, он решил остановиться там на день. Поставил канистры с водой в тень и пересчитал спички. Их осталось всего семь.

«Надо бы разжечь костер», — подумал он. Взяв ружье, Стюрдевант ушел и возвратился через час с крупной коричневой ящерицей, которая чересчур долго его рассматривала, прижавшись к плоскому камню, куда она взобралась, чтобы согреться после ночи, проведенной среди холодных скал. Тщательно сняв с нее кожу и удалив внутренности, Стюрдевант тут же закопал ящерицу в песок, чтобы уберечь от мух. Он собирал сухие ветки, вытаскивая их из-под колючих кустов или сгребая руками на земле. На это потребовалось много времени, и, когда веток для костра оказалось достаточно, он весь вспотел и умирал. от жажды.