Когда леди Кэтрин, которая решила самолично проследить за поисками выроненного из окна дневника, в сопровождении своей взволнованной дочери и вызванного по такому случаю дворецкого, завернула за угол дома, чтобы подойти к газону под окном комнаты мисс Энн, то увидела там этого ужасного лондонского сыщика, который пытался выудить из пасти МакФлая порядком изжеванную тетрадку.

— МакФлай, немедленно отдай дневник мисс Энн! — воскликнула леди Кэтрин и обратилась к приунывшему Дугласу.

— Разве моя собака не позавтракала?

— Но как же, ваше сиятельство, — ответил дворецкий. — Этот прожорливый… кхм… ваша собачка изволила откушать фунт ветчины, кровяные колбаски, миску овсянки…

— Но почему тогда МакФлай так хочет проглотить эту несъедобную пакость?! — удивилась ее сиятельство. — Верно, он голоден. Вы плохо за ним следите, Дуглас. Думаю, того завтрака, который вы ему предлагаете, МакФлаю недостаточно. Песик растет, много бегает и ему требуется двойная порция еды.

— Как прикажете, ваше сиятельство, — согласился Дуглас. — Как бы только он не лопнул от обжорства…

Леди Кэтрин сделала вид, что не слышит слова дворецкого, и с возмущением посмотрела на Тинкертона:

— Сэр, если вы будете так тянуть тетрадь, то сломаете ему все зубы. В конце концов, мисс Энн может завести себе новый дневник, раз уж МакФлаю так хочется его изжевать.

Но Тинкертон в этот момент уже выудил тетрадку из пасти недовольного пса и с поклоном вручил ее леди Кэтрин.

— Благодарю вас, сэр, — она взяла дневник и осуждающим взором смерила сыщика, обратив внимание на распоровшийся по шву рукав его ядовито-зеленого сюртука. — Мисс Энн, раз уж ваш дневник нашелся, то думаю, вам следует сразу сделать в нем запись о том, как следует бережно обращаться со своими вещами и не разбрасывать их, где попало.

— Конечно, мама, — мисс де Бер одновременно с облегчением и ужасом уставилась на тетрадь в руках леди Кэтрин. К счастью, это был тот дневник, куда записывались наблюдения, которые могли вызывать одобрение ее матери. Но личного дневника Энн, который велся втайне ото всех, нигде не было видно. «Он тоже пропал с подоконника, — испуганно думала она, украдкой озираясь вокруг. — Значит, он должен быть где-то здесь. Я не переживу, если его найдет кто-то другой…» Увы, на газоне не было больше никаких тетрадей, а ближайшие кусты находились далеко, куда никак не могла долететь ее тетрадка.

— Мисс Энн, о чем вы задумались? — тем временем обратилась к ней леди Кэтрин. — Молодым леди не подобает стоять посреди газона с мечтательным видом. Молодые леди… — Да, да, мама, молодые леди всегда должны находить себе занятия, не прозябать в праздности и унынии.

— Я рада, — смягчилась леди Кэтрин, — что хотя бы вы усвоили все мои наставления, в отличие от вашей кузины, которая целыми днями мечтает и читает романы. Мне следует все же поговорить с Дарси о мисс Джорджиане…

С этими словами леди Кэтрин повернулась и пошла к входу в дом, а за ней припрыжку поскакал МакФлай, засеменил Дуглас, и обреченно поплелась мисс де Бер, будто невзначай оглядываясь по сторонам.

Едва процессия скрылась за углом, как Тинкертон довольно ухмыльнулся и вытащил из кармана небольшую тетрадь, прочитав на обложке: «Дневник Энн де Бер, начат в марте 18** года».

— Ну-с, — пробормотал сыщик. — И что тут у нас интересненького?

Он бегло просмотрел несколько страниц.

— Хм…. март, март… «Приехала Джорджиана и привезла с собой три картонки романов…»… так… «Ромульдор»… что? А, «рыцарь на белом коне»… так-так… дремучие леса, мама, «мистер Коллинз — редкостный зануда и подхалим…», «миссис Коллинз — неглупая женщина, но сделала большую глупость, выйдя замуж за нашего пастора»… «леди Меткаф, впрочем, гораздо больше себе на уме, чем это показывает»… Наблюдательная девочка… Хм… Aга! «Миссис Дженкинсон нервничает, а вчера я видела, что она плачет. Когда я спросила ее, что случилось, она даже не услышала меня. И с ужасной, душераздирающей тоской смотрела на картину в библиотеке, изображающую бурное море… Картина сама по себе ужасная, конечно, но ее подарили папе на день рождения, поэтому мама…» Хм… «Сегодня миссис Дженкинсон принесли письмо и она опять плакала…» Хм… Вот, исключительно-замечательно: «18–19 апреля 18** года… пропала моя компаньонка миссис Дженкинсон… Теперь она не узнает, что Ромуальд на самом деле граф… ко мне вдруг подошел какой-то джентльмен… я его узнала!»…

Тинкертон оглянулся, засунул тетрадь в карман и пошел по направлению к зарослям кустарника, где еще накануне приметил удобную скамью. Он любил проводить следствие в комфорте, если на то была возможность.

Розингс, 22 апреля, четверг, 9:15 утра

— Предлагаю на время прервать следствие, съездить домой, отдохнуть и переодеться, — заявил сэр Юстас, едва они с генералом и офицерами вошли в библиотеку.

— Разумно, — кивнул генерал. — Детку пока… гррр-м… неизвестно, где искать. Мои ребята отдыхают после беспокойной ночи, и нам следует тоже… гррр-м, привести себя в порядок. Капитан, — обратился он к Шелли, — передайте джентльменам, что до чая нас не будет в Розингсе. А поиски продолжат драгуны… гррр-м…. днем… И сами с лейтенантом можете отправляться отдыхать.

— Слушаюсь, сэр, — Шелли вышел из библиотеки. Йорик начал собирать бумаги и перья, а судья приказал дворецкому подать свой экипаж к дому. Но не успел он подняться, как в библиотеке появился Тинкертон.

— Мы уезжаем, — сказал ему сэр Юстас. — Вернемся к чаю, так что…

— Исключительно замечательно, — Тинкертон прошел к столу и плюхнулся в кресло. — Вы можете ехать, а я пока проведу допросы.

— Какие еще допросы?! — возмутился судья.

— Мне нужно побеседовать с мисс Кэтрин Беннет, с мисс де Бер, — начал перечислять сыщик. — Думаю, дворецкий Дуглас может рассказать нам что-нибудь интересное… как и полковник Фицуильям…

Сэру Фэйру очень хотелось поехать домой, но он не мог оставить Тинкертона одного во время допросов. «Еще что-нибудь откопает, — с неприязнью подумал судья, посмотрев на загадочный вид сыщика. — Скроет от следствия, а потом будет пожинать лавры. Ну, уж нет…»

— Не уверен, что в этих допросах есть такая срочная необходимость, — сказал он, надеясь убедить Тинкертона отложить беседы со свидетелями. — Полковника и мисс Кэтрин мы уже расспрашивали обо всем, так что не думаю, что вы сможете почерпнуть что-то новое. Да и дворецкий… что может знать какой-то дворецкий? Из допросов слуг никогда не выясняется ничего путного. Что касается мисс де Бер, то она явно что-то скрывает, но ее мать… хм… Очень решительная женщина…

— Очаровательная женщина… гррр-м, — сомлел генерал. Ему не хотелось уезжать из Розингса, а напоминание о леди Кэтрин лишь усилило его желание остаться в Розингсе. Уехать до чая — тогда ему придется пропустить ленч, и он не сможет за это время лишний раз пообщаться с прелестным цветком, с фиалкой…

— Гррр-м, — повторил он, вспомнив, что остановился на самом интересном месте в рассказе об охоте на бенгальского тигра.

— Пожалуй, мы можем отложить свой отъезд, — сказал он и с надеждой посмотрел на судью. — Если… гррр-м… возникла срочность побеседовать, то… гррр-м…. я готов… И можно послать кого-нибудь за свежими сорочками и прочим, чтобы… гррр-м… привести себя в надлежащий вид…

— Ну, что ж, — неохотно согласился судья. — Давайте устроим допросы.

Йорик, видя, что отдохнуть ему уже не удастся, покорно сел за стол и начал очищать перо.