- Дурной ты, начальник! — возмутилась цыганка. — Ты что, на голову упал?
Сержант онемел. Такой наглости от задержанной он не ожидал. Что это она вдруг оскорбилась? С капиталистами ее сравнил, что ли?
- Вы, гражданка, осторожней в выражениях. Привлечь могу за оскорбление.
- А где свидетели, начальник?
«Знает закон», — еще раз подумал сержант не без уважения.
- А потому ты дурной, начальник, что меня за дуру держишь... Я свои права знаю. Отпусти меня. Оштрафовал — отпусти. Других прав у тебя нет. Продавала тушь для ресниц в неположенном месте. За это рубль штрафа. И все! А ты меня держишь...
Пинчук нахмурился. Конечно, он должен ее отпустить. Таков закон. Только кажется, что легко обвинить человека в спекуляции. Необходимы доказательства. И того, что он скупает вещи с целью наживы. И того, что продает по завышенной цене. А это нелегко доказать — спекулянт тоже себе на уме, знает, где и кому продать. Кроме этого, надо вести следствие по всем правилам, передать дело в суд. Если суд удостоверится, что товар продавался с целью наживы, тогда еще можно рассчитывать на какое-то наказание. А если она продает тушь, сваренную из всякой дряни у себя дома в котле, возникает иная сложность: товар не имеет начальной стоимости, государственной цены.
- Вот штрафану я тебя на пятерку, будешь знать,— беззлобно проговорил сержант.
- Рубль, начальник. Не больше, — ухмыльнулась цыганка золотым ртом. — Закона нет на пять рублей. Или гони пять квитанций с одной пометкой. Документ. С ним я на тебя управу найду.
Пинчук взгрустнул, хотя виду старался не подавать. Через два часа он обязан ее отпустить. Кто-кто, а они, спекулянты, свои права знают лучше любого законника...
Цыганка уперлась руками в скамью, приподнялась и уставила в сержанта черные нахальные глаза.
- Ой, начальник, начальник... Ждут тебя крупные неприятности.
- Сидеть! — приказал сержант.
- Копают тебе яму, готовят тебе беду товарищи. Хотят на твое место. Пишут на тебя худую бумагу.
- Сидеть! — повторил сержант. — Тоже нашлась. Знаю эти фокусы!
Цыганка села и обидчиво отвернулась.
- Как хочешь. Предупредила тебя. Такое хлебное место занимаешь. Другой бы из золотого портсигара курил... И сам не ешь и другим на даешь. Посмотри на других. Подумай! Откуда у них «Жигули»? А ты спишь. Какие-то глупости выясняешь...
Пинчук не успел достойно возразить: в кабинет в сопровождении оперативницы в штатском вошла гражданка в модном полупальто. Оперативница держала в руках сумку с длинным наплечным ремнем.
- Три ондатровые мужские шапки! — сказала она.
- Ого! — уважительно воскликнула цыганка.
- Цыц! — одернул сержант и встал. Сделал несколько шагов. Остановился перед задержанной.
- Скупка товаров повышенного спроса с целью спекуляции, — констатировала оперативница.
Задержанная спокойно улыбнулась и покачала головой.
- Еще доказать надо. А то оскорбление получается, клевета. Я, может, шубу шить буду... Что вы так меня разглядываете, товарищ милиционер?
- Личность больно знакомая, — со значением ответил Пинчук.
- На одну киноактрису я похожа. Путают часто. — Женщина села на жесткий диван. Закинула ногу на ногу. Расслабилась.
Сержанта взъярило поведение этой крашеной куклы. Но, вспомнив каждодневные наставления, только крякнул и вернулся на место.
- Пойду в зал, товарищ сержант. Видеть не могу таких! — Оперативница положила пухлую сумку задержанной и вышла, яростно хлопнув дверью.
Цыганка протянула руку и тронула торчащий из сумки мех.
- Три шапки. А?! Я одну купить не могу, а тут три.Заткнись! — оборвала ее женщина.
Цыганка резво повернулась, схватила женщину за воротник и завалила к стене.
- Жизни от вас нет! — орала цыганка. —- Прилавка не видать, стеной стоите! А цыган за людей не считаете...
Женщина, задыхаясь, пыталась развести ее руки. Сержант вскочил. Он не предвидел такого поворота.
- Что такое? Что такое?! — кричал он, стараясь разнять сцепившихся женщин. — Разойдись! Смирно!
Он ухватил цыганку за бока и приподнял над топчаном. А женщина все пыталась высвободиться из ее рук. Пальцы соскользнули и сорвали с запястья золотой браслет. Цыганка проворно метнулась к браслету. Сержант вернулся к столу...
- В милицию веди, начальник! — вопила цыганка. — В милицию!
- Молчать! — взвился сержант.
Ситуация его обескуражила. Каким пунктом теперь вязать двух дамочек? Впрочем, нет худа без добра. Если не по спекуляции, то по драке в общественном месте он их прижмет...
Женщина вертела шеей, щупала кожу худыми пальцами. От обиды и боли она не могла произнести ни слова. Намазанные помадой губы дрожали. Тушь осыпалась, обнажив беспомощные реснички...
Сержанту стало жаль задержанную, хоть он и люто ненавидел спекулянтов. Но слишком уж эта выглядела несчастной. С оборванным воротником, болтающимся на спине.
- Фамилия? — нахмурился сержант, стараясь взять себя в руки.
- Бельская... Светлана Михайловна.
- Адрес? — Сержант поудобней устроил протокол задержания.
- Станиславского, пять.
- Ишь где живете, — чему-то улыбнулся сержант. — Именем такого человека улицу назвали. И вас поселили. Где работаете?
- Техник-смотритель общежития. В техникуме.
Сержант Пинчук продолжал улыбаться.
- А я вас знаю, Светлана Михайловна, — произнес он, не сводя глаз с бумаги. — То-то гляжу — лицо ваше знакомое... Приходил я к вам. Привод на суд исполнял. Являться добровольно вы не желали, пришлось спецтранспорт гонять. Помните?.. Чем же тогда суд кончился?
- Как видите, ничем, — вяло ответила Светлана.
- Трудно вашу сестру ущучить. Даже руки опускаются — сколько бумаги надо исписать! Но, думаю, теперь с вами быстро управятся. Драка, понимаете...
Светлана с ненавистью посмотрела на цыганку. И та, видимо, пришла в себя, одумалась. Поняла, что и ей несдобровать.
- Отпусти нас, начальник, — проговорила цыганка. — Мы с ней договоримся.
- Как же я вас отпущу, девочки мои хорошие? — Сержант поднял на женщин глаза. — Зачем же я тут сижу? Так трудно было вас прихватить, все законы знаете. А тут — отпусти. Нет уж...
Сержант посмотрел на часы, вздохнул. Время обеда уже наступило, а дежурка все не приезжала. Он придвинул журнал с кроссвордом.
- Вот вы... в техникуме работаете... Можете отгадать кроссворд? Слово из пяти букв. Человек, твердо и мужественно встречающий жизненные испытания. Четвертая буква «и».
Светлана задумалась. В ее деятельном мозгу тут же возникла идея. Но торопиться нельзя. Можно насторожить сержанта.
- Если надо, могу узнать. По телефону.
Задержанным звонить категорически запрещалось. Сержант вздохнул.
- Ладно, позвоните. Только по делу. И быстро...
Сердце Светланы отчаянно колотилось. Длинные гудки вызова туго били в ухо.
- Нет никого? — заколебался сержант. — Положите трубку. Обойдусь.
Светлана медлила... Дрянной старикашка. Когда он нужен как воздух... Сержант привстал, чтобы отобрать трубку. И тут в последнее мгновение...
- Платоша! Это я, — как можно спокойней проговорила Светлана. — Одного милиционера интересует слово из пяти букв...
Сержант насторожился. При чем тут милиционер?
- Как будет человек, который твердо встречает жизненные испытания?.. Это кроссворд. Четвертая буква «и»... Я говорю из «Олимпа», понял?.. Да, слово интересует одного милиционера...
- Ну это уж ни к чему! — решительно запротестовал сержант.
- Четвертая буква «и», — интриговала сержанта Светлана. — Да, да. Ты правильно понял... А слово? «Стоик»? Ага! — И, не выдержав, добавила: — Сейчас меня увезут.
Сержант нажал на рычаг и покачал головой.
- Своим передала! — завопила цыганка. — Своим! Теперь откупится.
Сержант Пинчук принялся аккуратно вписывать буквы в пустующие квадратики кроссворда. Верно, «стоик»...
5
Фиртич взглянул в зеркало. Подмигнул себе и прошел в ванную. Голубой кафель льдисто отражал скользящий свет плафона. Елена, в красном махровом халате, подпоясанном шнурком, ловкая, сильная, вытаскивала из таза белье и швыряла в ванну. Фиртич обнял жену. Капельки пота тускнели на высоких скулах Елены. Она была красива. И с годами ее красота не угасала. Становилась иной. Точно время постоянно устраивало ей экзамен. И Елена переходила с курса на курс, неизменно оставаясь прилежной ученицей.