— Рану надо прижечь, — раздался за ее спиной резкий голос.

Моргана оглянулась и увидела мрачное лицо Десмонда.

— В этом нет необходимости, к тому же от прижигания останутся шрамы. Моей припарки будет достаточно, вот увидите, сэр Десмонд.

— Как бы нам не пожалеть об этом потом. Он следил, как Моргана обкладывает рану мазью и сшивает края, затем помог ей влить снотворное в бледный стиснутый рот пациента. На левом плече Ранульфа быстро вспухал длинный багровый рубец, однако Моргана с облегчением заметила, что кровообращение восстанавливается и рука двигается нормально. Ушиб был не очень сильным. Когда дыхание Ранульфа стало более равномерным, и он заснул, все вышли из комнаты, кроме Бронуин и Десмонда. Десмонд стоял у постели кузена, как разгневанный ангел-мститель, пока на щеках Ранульфа не появился слабый румянец. Затем он вышел, на мгновение, задержавшись на пороге.

— Если что-нибудь случится с Ранульфом, миледи, в ответе будете вы.

— При чем тут я? Если бы он не вел себя столь безрассудно, его рана не открылась бы снова.

— Вы забыли, что я присутствовал при инциденте. Это случилось, когда он повернулся, чтобы спасти вам жизнь.

— Ваше обвинение смехотворно, — нетерпеливо возразила Моргана.

Десмонд смотрел на нее с отвращением.

— Поглядитесь в зеркало, — посоветовал он и вышел.

— Ваши волосы! — воскликнула Бронуин. Моргана поднялась и прошла к зеркалу, сначала ничего не понимая. Ее волосы выбились из-под сетки, закрыв спину сверкающими волнами. И тут она заметила, что сетка аккуратно разрезана справа и один локон на уровне ключицы срезан. Еще один дюйм, и ее горло было бы рассечено. Значит, Десмонд прав: Ранульф спас ее жизнь, подвергнув опасности свою собственную.

Моргана отослала Бронуин и села на низкую табуретку у кровати один на один со спящим Ранульфом и своими мрачными мыслями. С самого начала она проявила гордыню и высокомерие, обращаясь с нежеланным мужем как с посягнувшим на ее власть простолюдином.

Ранульф же со своей стороны продемонстрировал отвагу и военную ловкость... а по отношению к ней — великодушие и сдержанность. А прошлой ночью в его сильных руках она узнала настоящую нежность, неожиданную и удивительную в суровом воине.

Моргана коснулась пальцем его щеки, провела по твердой линии подбородка, чувствуя жар его кожи. Она не могла не задавать себе вопрос, каков же в действительности человек, за которого она вышла замуж, и... что готовит им будущее.

Три дня спустя Моргана стояла на крепостном валу, оглядывая свои владения. Жизнь входила в нормальное русло. Жители деревни, сбежавшие от солдат Линдси, возвращались в свои дома из лесных и горных убежищ.

Исхудавшие, с ввалившимися глазами, они принимались за повседневные дела, как будто их не прерывал опустошительный набег. Скот пасся на склонах холмов, взрослые обрабатывали поля, не затоптанные войсками, а дети искали на берегу моллюсков, перекликаясь друг с другом.

Рыбаки снова каждый вечер возвращались с сетями, полными рыбы. В тени деревьев или за коровниками украдкой встречались влюбленные, для поспешных объятий и поцелуев. Их счастливый вид причинял Моргане боль. Она не могла ни понять, ни побороть свои тревоги.

Маленькая фигурка на лошади, в сопровождении тяжеловооруженного всадника, проскакала по деревенской дороге, и Моргана без труда узнала Бронуин, а в ее спутнике — рыжеволосого Десмонда Оркнейского. Это удивило Моргану. Во-первых, кузен покидал Ранульфа только ради военных дел, во-вторых, он не стеснялся открыто проявлять свою неприязнь к Моргане и всему, что ее окружало. Очевидно, эта неприязнь, родившаяся из-за ее высокомерного обращения с Ранульфом, не распространялась на Бронуин. Придется проследить за Десмондом. Бронуин так неопытна и невинна, что легко может стать добычей дерзкого молодого рыцаря.

Моргана послала свою камеристку к старухе за бальзамом с редкими целительными свойствами. Она собиралась смешать этот бальзам с настоем собственного изготовления, чтобы ускорить заживление раны Ранульфа, почему-то никак не желавшей затягиваться. Очевидно, потому, что Ранульф отказывался лежать в постели, полагая, что закаленному воину такое баловство не к лицу.

Оставив продуваемый ветрами крепостной вал, Моргана спустилась по винтовой лестнице на нижний этаж в главный зал, где ее красно-золотое знамя с грифоном[6] висело рядом с сине-белым штандартом Ранульфа, на котором красовался дракон. Небольшая армия слуг сновала по каменным плитам, покрытым камышовыми подстилками. У дверей усердный парнишка начищал высокий крученый подсвечник, а старая Элва собственноручно полировала два старинных серебряных блюда. Моргана с удовлетворением оглядела занятых делом слуг. Они все успеют подготовить к важному дневному событию.

— Положите этот ковер у возвышения, а второй — прямо перед ним, — крикнула леди Уинифред двум слугам, несущим ковры, привезенные предками Морганы из крестовых походов. Душистые травы уже были разбросаны повсюду, длинные столы сдвинуты к стенам, а над возвышением поставили парадный балдахин, под которым Моргана намеревалась сегодня принять клятвы верности от своих вассалов и слуг и разрешить накопившиеся споры и жалобы.

Главный стол также был отодвинут, и леди Уинифред командовала двумя слугами, убиравшими кресло Ранульфа и ставившими в центр помоста кресло Морганы.

— Нет, — раздался властный низкий голос. — Выдвиньте вперед оба кресла!

Моргана резко обернулась и увидела Ранульфа, спускающегося с лестницы. Двигался он довольно скованно, но с обычной внушительностью, подчеркнутой усыпанным драгоценностями венцом на голове. Леди Уинифред громко вздохнула.

— Какой красавец! — восхищенно прошептала она. — Ни дать ни взять король!

Моргана невольно согласилась. Случайно забредший в замок путник легко мог обознаться, приняв ее мужа за короля. Ранульф был одет в простой, но элегантный дублет из синего шелка с вышитой на груди эмблемой. Массивная золотая цепь с серебряными подвесками в виде лучистых солнечных дисков, подарок короля, и квадратный изумруд, холодно мерцавший на указательном пальце правой руки, дополняли его наряд. Ни дорогая ткань, ни сверкающие украшения не могли скрыть силу мускулистого тела и позволить хоть на мгновение усомниться, что перед вами истинный воин.

Слуги немедленно вынесли его кресло к центру помоста, и сияющая леди Уинифред воскликнула:

— Сэр Ранульф, как я счастлива видеть вас на ногах! Я и надеяться не смела, что вы покинете постель на этой неделе, хотя и молилась за вас сегодня утром.

— Благодарю вас, леди Уинифред, за ваше доброе отношение и молитвы.

Он с вежливой улыбкой поклонился, и пожилая дама покраснела от удовольствия. Ранульф похудел за последние дни, что только подчеркивало красоту его орлиного профиля. Однако от проницательного взгляда Морганы не ускользнуло, каких усилий ему стоило встать с постели.

Она прищурилась.

— Я же растолковала Седрику, что вам сегодня необходим покой. Вы недостаточно здоровы, чтобы покидать свою комнату, милорд.

— Причина вашей заботливости мне ясна, дорогая супруга.

Ранульф смотрел на Моргану сурово, напрасно искала она в его взгляде признаки той нежности, которую он питал к ней совсем недавно. Она постаралась скрыть свое разочарование.

— Я не понимаю, что вы имеете в виду.

— Вы вознамерились без меня принять от ваших вассалов клятвы верности, однако запомните, что Седрик — не ваш подчиненный, а воин, находящийся под моим командованием.

— Тогда он и будет отвечать за ухудшение вашего состояния, которое, как я уверена, не за горами! Что же касается сегодняшней церемонии, конечно, я приглашаю вас участвовать в ней, раз вы считаете себя достаточно окрепшим.

— В моей крепости можете не сомневаться. — Ранульф насмешливо поклонился и вышел из зала.

Несмотря на это заверение, Моргана сомневалась, что он выдержит все утро и не свалится без сил, но время шло, и ее прогноз не оправдывался. Зал наполнился народом — движущейся массой цвета и звука.