— Макдоналд? Макдоналд? Знаете, у меня столько знакомых.

— Мистер Макдоналд — владелец небольшого рыболовецкого предприятия в Хаут–Бэй; у него два рыболовных траулера. Рослый мужчина с рыжими волосами, — сказал Петерсен.

— Как его зовут? Александер? Почему имя кажется мне смутно знакомым? — Нинабер уставился в потолок и почесал ухо.

— Вы сегодня не виделись с человеком, которого так зовут?

— Нет. По крайней мере, я такого не припомню.

— У вас новый темно–красный автомобиль БМВ с регистрационными номерами CY 77?

— Совершенно верно, — ответил Нинабер, не выказав никаких признаков волнения.

— Вы сегодня ездили на этой машине?

— Я езжу на ней каждый день.

— Ее не мог взять кто–то другой?

— Нет. Неужели вы хотите сказать… Мою машину угнали?!

— Мистер Нинабер, когда вы последний раз видели свою машину? — спросил Яуберт.

— Сегодня днем, когда вернулся с работы.

— Когда вы сегодня уехали из дому?

— В шесть утра. Да, где–то около шести. Я люблю приезжать на работу рано. — На лице Нинабера впервые появилась озабоченная мина. — Будьте добры, объясните, в чем, собственно, дело?

— Вы не были…

— Тук–тук–тук! — На пороге показалась Антуанетта Нинабер; она несла на подносе кофейные кружки.

Нинабер живо подскочил к жене и взял у нее из рук поднос.

— Спасибо, милая!

— Пожалуйста, — безмятежно, как раньше, улыбнулась его жена. — Все в порядке, милый?

— Все просто замечательно.

— Угощайтесь печеньем, — предложила она и вышла.

Нинабер молча протянул детективам поднос. Потом сел.

— Вам придется объяснить, в чем дело.

— Вы сегодня утром не были в Хаут–Бэй между шестью и половиной седьмого утра?

— Нет, я ведь вам сказал…

— Подумайте как следует, мистер Нинабер, — сказал Петерсен.

— Ради бога, сержант, я прекрасно помню, где я был.

— Я лейтенант.

— Ах, извините, лейтенант, — довольно раздраженно сказал Нинабер.

Ему не нравится, когда Петерсен задает вопросы, подумал Яуберт. Богатый расист, ублюдок.

— Вы в курсе того, что в нашем городе появился так называемый маньяк с маузером?

Нинабер пожал плечами:

— Да. То есть… Я, конечно, читаю газеты. И по телевизору что–то говорили…

— Мистер Нинабер, у вас есть маузер — «черенок»?

— Нет. Неужели вы… Да в чем дело?

— Можете объяснить, почему вашу машину, темно–красный БМВ пятой серии, номер СY 77, сегодня утром видели перед домом Александера Макдоналда, последней жертвы маньяка с маузером?

Нинабер выпрямился и даже привстал с места.

— Как бы я… Нет. Вы полицейские. Вам должно быть известно, что номерные знаки легко подделать. Я ведь уже объяснил, что около шести утра я был на работе.

— Кто может это подтвердить?

— Подтвердить, что я был на работе? Никто. Я специально приезжаю на работу пораньше. Чтобы побыть одному и поработать в тишине и покое.

— Значит, в шесть утра вы были на работе?

— Да. — Нинабер вздохнул с облегчением. Вот олухи эти полицейские!

— А ваша работа далеко от Хаут–Бэй?

— Совершенно верно.

— Значит, мистер Нинабер, вам не о чем беспокоиться, — сказал Яуберт и увидел, как сидящий напротив человек расслабился.

— Верно, — сказал Нинабер.

— Но мы вынуждены просить вас об одном одолжении.

— О каком? — Нинабер подозрительно прищурился.

Яуберт решил слегка исказить факты.

— Только вы в состоянии нам помочь. Вопрос необходимо прояснить до конца. Мы охотно верим, что вы сегодня утром не заезжали в Хаут–Бэй. Но у нас имеется свидетель, который утверждает, будто видел ваш БМВ и выходящего оттуда мужчину, который показался ему смутно знакомым. Поэтому мы просим вас поехать с нами. В нашем управлении есть так называемая комната для опознания. Мы собираем несколько человек приблизительно одного телосложения и цвета волос. Свидетель должен опознать лицо, которое он, по его словам, видел. Поскольку вы ни в чем не виноваты…

Оливер Нинабер побледнел.

Он долго молча смотрел на Яуберта и Петерсена.

— По–моему, мне пора звонить моему адвокату.

28

Оливер Нинабер солгал жене, объясняя, почему он уезжает вместе с незваными гостями. Он сказал, что полиции требуется его помощь.

— Беспокоиться не о чем.

В здании на Касселсвлей пришлось долго ждать, пока приедет адвокат Нинабера. Они расположились в комнате для допросов, за столом с прожженной сигаретами столешницей.

Адвокат Нинабера почти вбежал в комнату. Он был коротышка лет сорока, с очень большой головой, толстыми губами и практически без подбородка. Коротышка с порога начал возмущаться условиями, в которых содержится его клиент. Нинабер велел ему замолчать:

— Фил, я приехал сюда добровольно.

Адвокат сел, расстегнул замки на дорогом кейсе, достал блокнот, вытащил из нагрудного кармана ручку и посмотрел на Яуберта снизу вверх.

— Можете продолжать, — кивнул коротышка, как будто требовалось его официальное согласие на проведение допроса.

Яуберт промолчал, лишь удивленно поднял брови.

— Фил, сегодня утром я был у дома Александера Макдоналда. Того самого типа, которого прихлопнул маньяк с маузером.

— Ш–ш–ш! — прошипел адвокат, надувая толстые губы.

Нинабер посмотрел на Яуберта:

— Он позвонил мне. На той неделе. Во вторник или среду, не помню. Интересовался, не хочу ли я открыть салон красоты в Хаут–Бэй. У него, мол, имеются лишние деньги, которые он намерен инвестировать во что–нибудь. Он присмотрел на главной улице неплохой дом, но хочет для начала найти арендаторов…

— Макдоналд? — уточнил Петерсен.

— Да, — кивнул Нинабер. — Но я вовсе не…

— Александер Макдоналд? Рыбак? Такой рослый, рыжий? — С каждым новым вопросом Петерсен все больше мрачнел.

— Ну… Я не знал, как он выглядит…

— У человека долгов на сто тысяч, и вдруг он ни с того ни с сего звонит вам и спрашивает, не хотите ли вы открыть салон в здании, которое ему даже еще не принадлежит?

— Лейтенант, будьте добры, дайте мне возможность докончить, — произнес Нинабер. Слово «лейтенант» он выговорил чрезвычайно язвительно.

— Мы вас слушаем, — кивнул Яуберт.

— Я объяснил ему, что так дела не делаю. То есть… я ведь его даже не знаю. Во всяком случае, я не собирался открывать салон красоты в Хаут–Бэй. В общем, я ему отказал. На следующий день он позвонил мне снова. Я узнал его по голосу. Он говорил по–английски, но с акцентом. Как тот парень из Уэльса, который комментирует матчи Кубка четырех наций…

— Пяти наций, — сказал адвокат.

— Что? — встрепенулся Нинабер.

— Кубок пяти наций.

— Ничего подобного. — Нинабер покачал головой и начал считать, загибая пальцы: — Англия, Уэльс, Шотландия и Ирландия.

— Оливер, ты совсем заработался. Еще Франция.

— Но ведь Франция…

— Александер Макдоналд. — Яуберт подался вперед, расправил плечи и опустил голову, как будто собирался забодать Нинабера и адвоката. Голос его стал похож на рычание собаки.

— Извините. Итак, он мне перезвонил. На следующий день. Говорил то же самое. Не хочу ли я открыть салон, если он купит здание.

— Какое здание? — спросил Яуберт.

— Не знаю, какое здание.

— Он должен был упомянуть название.

— Он и упомянул. Кажется, «Марина Плаза» или что–то вроде того. Не помню. Я даже не стал записывать адрес. Я так дела не веду.

— А дальше?

— Я снова ему отказал. Больше он не звонил. До вчерашнего вечера. Он позвонил мне домой. Та же старая история, здание и салон. Тогда я сказал: «Послушайте, меня не интересует ваше здание — ни сегодня, ни в другое время». Тут он заявил: «Я тебе яйца оторву, голландец паршивый!» Вот так. И еще всякое… Что отрежет мне… ну, пенис и засунет его в ухо. Представляете?

— Погодите, погодите! — сердито перебил его Петерсен. — Вы пытаетесь убедить нас в том, что моряк, человек, которого неоднократно обвиняли в нанесении тяжких телесных повреждений и причинении ущерба чужой собственности, угрожая расправой, употребляет слово «пенис»?