Яуберт наконец собрался с мыслями.

— Убийца понимает, что на маузер и на старые патроны нельзя полагаться на сто процентов. Одна осечка — и тебе крышка.

— Точно, — покивал Гербранд Фос.

— А сегодня утром у него была осечка. Нашли только одну гильзу калибра 7,63 миллиметра.

Де Вит промолчал.

— Полковник, завтра мы точно узнаем, тот ли это самый убийца.

— Вы уверены?

— Ребята из баллистической лаборатории действуют быстро. Потому что вы им, кажется, звонили. Должен вас поблагодарить.

— Поддерживать своих подчиненных — моя работа, капитан. — На секунду де Вит оттаял, но тут же спохватился: — Но что я доложу руководству?

— Полковник, я делаю все, что от меня зависит, — тихо сказал Яуберт.

— Но достаточно ли этого, капитан? — Де Вит улыбнулся.

— Матт, он хочет тебя прищучить. И ты ему позволишь?

Фос положил руку на плечо Яуберту. Они шли по коридору, направляясь к своим кабинетам.

Яуберт ничего не ответил. По его мнению, встреча с начальством прошла не так уж плохо. По крайней мере, он тоже внес свой вклад. Ему было что сказать. Обычно он просто сидел и молчал.

— Он не имеет права гонять тебя, как мальчишку!

— Да, Герри.

У своей двери Фос остановился:

— Матт, тебе придется принять вызов. Понимаешь?

Яуберт кивнул.

— Я с тобой, напарник. Всей душой.

Яуберт неуклюже поблагодарил друга и пошел к себе. У него на письменном столе грудой валялись ярко–желтые папки с делами. Он сел. Две верхние папки были вложены одна в другую — дела Уоллеса и Уилсона. Он придвинул их к себе, сбросив остальные на пол. В каждой было три раздела. В разделе А, совсем тоненьком, были подшиты вещественные доказательства, пригодные для суда. Фотографии, сделанные патологоанатомом. Отчет о вскрытии, результаты баллистической экспертизы, снимки места преступления.

В разделе Б находились его записи, примечания к протоколам допросов и другие сопроводительные материалы. Здесь же были подшиты отчеты о беседах с Маргарет Уоллес, Вальтером Схютте, Зели.

В разделе В он фиксировал все следственные действия. Все было написано от руки, его неровным почерком. Даты, время, фамилии детективов из оперативно–следственной группы.

Яуберт взял новую, чистую папку, достал свой блокнот, развернул рапорт констебля, который первым оказался на месте происшествия, и завел дело по факту убийства Ферди Феррейры.

Он вспомнил вопрос де Вита: «Но достаточно ли этого, капитан?»

И правда, достаточно ли? Способен ли кто–то другой сложить кусочки кровавой головоломки и получить цельную картину? Способен ли человек, которого не отделяет от реальности серая пелена, сформулировать более точные вопросы? Проявить больше интуиции, найти виновного в узком круге подозреваемых?

Яуберт оглядел многочисленные папки с делами. Он неплохо поработал. Без прежнего пыла. Но прогресс налицо. Сейчас ему значительно лучше, чем тогда, в самые черные дни. Тогда на него написали жалобу, отказались работать под его началом. И уж конечно, обилие работы отвлекает от…

Надо все как следует проанализировать. Выяснить причины.

Зазвонил телефон. Он снял трубку и услышал голос Клуте из управления общественных связей:

— Капитан, пора на сцену!

— Что случилось?

— Телевизионщики просят вас дать интервью. Вы ведь знаете, как это для нас важно.

20

В 15:32 грабитель, приплясывая, вошел в отделение Премьер–банка в Милнертоне. На сей раз он был похож на современного Элвиса Пресли. Черные волосы зачесаны назад, высокий кок, баки. Над темными очками нависают густые черные брови. Одет он был весьма ярко: белые брюки, белые туфли, белая рубашка, белая куртка.

Черными были только галстук и пистолет, который он прятал под курткой.

— Здрасте, — сказал он Розе Вассерман, толстой и нервной девятнадцатилетней брюнетке.

— Добрый день, сэр, — ответила Роза. — Я могу вам помочь?

Сегодня грабитель работал под музыку: он тихонько напевал и пританцовывал, все время притопывая правой ногой. Даже голос у него был похож на голос покойного короля рока.

— Можешь, солнышко. Возьми–ка вон тот большой мешок и набей его бумажками по пятьдесят рандов. У меня тут под курткой большой пистолет, но мне не хочется из него стрелять.

Он слегка отогнул полу белой куртки. Роза услышала слово «солнышко», увидела черный пистолетный ствол — и окаменела, приоткрыв рот и выпятив двойной подбородок.

— И убери ногу подальше от кнопки сигнализации. Давай же, солнышко, шевели попой!

У Розы часто–часто забилось сердце. Участилось и дыхание. Грабитель это заметил.

— Какими духами ты душишься? Пахнет восхитительно.

Его уловка не сработала. Он увидел, как Розу Вассерман охватывает паника — руки трясутся, грудь колышется, глаза стекленеют, ноздри раздуваются, двойной подбородок как будто живет своей жизнью.

— Похоже, надо мне было захватить мой верный маузер. — Одна короткая фраза круто изменила судьбу лже–Элвиса.

Роза утром проглядывала «Бюргер» перед тем, как его взял отец. Она знала о маньяке с маузером и еще сильнее испугалась стоящего перед ней человека. Она зажала уши руками, как если бы не желала слышать выстрел, который прервет ее жизнь.

Потом она громко завизжала и топнула ногой по кнопке сигнализации.

Когда визг прекратился, грабитель опомнился.

— Солнышко, ты за это заплатишь! — заявил Элвис, разворачиваясь к выходу.

Сигнализация сработала не в самом банке, а на компьютеризированной панели управления охранной фирмы. Но громкий визг кассирши заставил посетителей оцепенеть. Все уставились на нее, а не на человека в белом. Грабитель спокойно подошел к стеклянной двери. Роза ткнула в него пальцем и снова завизжала. Посетители удивленно завертели головой, но грабитель уже скрылся.

Из милнертонского филиала Премьер–банка Яуберт направился в санаторий. Он был раздосадован. Газетчики забросали его вопросами. Он понимал, что они собираются раздуть всю историю до небес. Достаточно было взглянуть на анонс в «Аргусе»:

«Маньяк с маузером в ярости!»

К счастью, неудачная попытка ограбления банка произошла слишком поздно, чтобы попасть в сегодняшние выпуски. А телевизионщики о ней еще не слышали. Но завтра… даже страшно подумать, что начнется завтра! Напрасно Яуберт внушал журналистам: грабитель и маньяк–убийца вовсе не обязательно одно и то же лицо. Скорее всего, грабитель упомянул про маузер просто так, для вящего эффекта. Но газетчики хотели услышать совершенно другое.

— Но вы не исключаете того, что эти дела связаны, капитан?

— Нет.

Все бешено застрочили в блокнотах.

Роза Вассерман оправилась от парализующего страха и купалась в лучах славы. Именно она передала репортерам слова грабителя о маузере.

— Он угрожал убить меня!

Бенни Грисселу это не понравится. Настоящий цирк! Бенни разделял ироничное отношение Яуберта к представителям СМИ.

Яуберт остановился у здания из красного кирпича, вылез из машины, вошел внутрь. На сестринском посту он объяснил, что пришел навестить Бенни Гриссела. Две медсестры многозначительно переглянулись.

— Сэр, сейчас время неподходящее. Вам лучше прийти в другой раз.

— Почему? — раздраженно спросил он. Какое они имеют право выпроваживать его?

— Он отказался от лечения. — Медсестра увидела, что посетитель ничего не понял. — Вряд ли сержант Гриссел сейчас хочет кого–либо видеть.

— По–моему, сестра, вы не имеете права решать за него, — агрессивным тоном заявил Яуберт.

Медсестра уставилась на него через стекла выпуклых очков, как будто оценивала его умственные способности. Наконец она тихо сказала:

— Ну что ж, пойдемте.

Они пошли по коридору, но только не туда, где находилась палата Бенни, а в противоположном направлении. Медсестра шагала впереди, Яуберт шагал следом, довольный тем, что сломил сопротивление бюрократов.

Они долго шли по пустым коридорам, потом стали подниматься по лестнице.