Дорогая Кэти, благодаря присланным деньгам ты теперь гордая владелица «дома арендатора»,— писал он. — Так здесь называют любое съемное жилье. Тебе принадлежит небольшой коттедж на Фокс-Ран-Роад. И ты сдаешь его Лэйни Крэншоу и ее племянницам за один доллар в месяц, все расходы на содержание и налоги выплачивает арендодатель. Ты обставила коттедж мебелью, купила телевизор и DVD -плеер, а также полную коллекцию фильмов с твоей принцессой Арианной и фильмов о Гарри Поттере. До этого Крэншоу жили в палатке на территории заповедника Тартлвилль. Они банкроты.

Жили в палатке. Я несколько раз перечитала эти строки, прячась в постели среди шелковых подушек. Жили в палатке. А приближалась зима.

Дельта сказала Лэйни, что участок тебе понадобился в качестве вложения денег и тебя не интересует арендная плата — тебе просто нужно, чтобы жильцы присматривали за коттеджем. Лэйни не знает, что я все это подстроил. Дельта у нас связующее звено, потому что Лэйни очень подозрительно относится к «филантропам» в целом, но Дельта убедила ее, что тебе можно доверять. Точнее, донесла до Лэйни мысль: «Ну зачем кинозвезде с миллионами баксов в банке выбивать из тебя арендную плату?»

Хороший вопрос. Я медленно моргнула, пытаясь сосредоточиться, но перед глазами плыло. Я только что вернулась домой после целого дня в больнице. Пластические хирурги все еще возились с моей рукой, резали и растягивали рубцовую ткань, чтобы она не мешала мне двигать пальцами. В итоге я держала письмо рукой с таким количеством бинтов, что ими можно было заменить бейсбольную перчатку.

Помнишь фотографии питомника Кайе? Твой участок расположен чуть выше по склону. Четыре акра земли и дом с небольшим двором, чудесный лес, отрог Руби-Крик. Моя половина чека покрыла все расходы, включая расходы на совершение сделки. В горах не поторгуешься. А фотографии прилагаю.

Я порылась в новой посылке от Тома и Дельты, нашла большой конверт и высыпала фотографии себе на колени. На первом снимке оказался уютный маленький дом с белыми стенами, старомодными красно-белыми металлическими козырьками и красными ставнями. На дом падала тень от огромных деревьев с красными и золотыми фигурными листьями. Невероятно красиво. Томас, милый дедушка Томас, выбрал дом, который просто не мог не понравиться девочкам и эльфам. Я одобряла его выбор.

У коттеджа своя история, И мне это нравится. Кроме того, история связана с твоей бабушкой. Ее дед, Паркер Нэтти, построил этот дом для брата своей второй жены, Сэмюэла Беркли (это по словам Дельты, которая знает все родословные и все участки в Кроссроадс). Сэмюэл жил здесь в конце 1800-х, тогда в Ков царил ажиотаж по поводу добычи драгоценных камней и горного дела. Ажиотаж скоро спал, но тогда (как и сейчас) в ручьях находили множество полудрагоценных камней, а изредка попадались годные для обработки рубины и сапфиры. У этих камней в основе один минерал — корунд, все отличие заключается в цвете. Рубины — красные, корунды и сапфиры бывают синими, зелеными, желтыми, лавандовыми, какими угодно. Цвет и прозрачность определяют качество. Ты знаешь, что дало корундам такой цвет? Примеси в составе. Только подумай, Кэти, самые красивые камни — вовсе не чистокровные, они смешанные дворняжки.

Дворняжки. Рубины. Я. Наверное, в мои минералы нужно было добавить примесей. Томас всегда находил странные способы передать, что я не стала уродом несмотря ни на что. Но он же меня не видел.

Дельта говорит, что твои бабушка и мама обладали чутьем на драгоценные камни. Они могли разглядеть нешлифованный камень в грязи — а это настоящий дар, потому что необработанный камень по виду не отличить от гравия на дорожке. Дельта называла их обеих «камнеискателями», в том смысле что они могли почувствовать, где в ручье находятся лучшие камни, как лозоискатели «чувствуют» присутствие подземного ручья. Насколько я знаю, твоя мама умерла при родах, когда тебе было два года. У Дельты есть несколько отличных фотографий времен их детской дружбы здесь, в Ков. Ты бы видела, как они с Дельтой в рабочих халатах моют золото в том самом ручье, который теперь принадлежит тебе. Им там, наверное, лет по десять. Я сделаю копии и перешлю тебе.

Мама — в рабочем костюме, на коленях, в ручье?! На всех фотографиях я видела ее только в вечерних платьях и облегающих костюмах от Шанель. Рядом с гордым стареющим отцом она была похожа на Джеки Кеннеди. Просматривая фотографии коттеджа, который Томас для меня купил, я внезапно застыла. Со снимка на меня смотрели две маленькие девочки.

А вот племянницы Лэйни Крэншоу. Иви двенадцать, Коре семь. У них разные отцы, а мать умерла несколько лет назад. У их тети свои проблемы, у всех троих была сложная жизнь. Но несмотря на это, Кора — доверчивый маленький ангел. Иви умна, но очень подозрительна. Пайк немного покопался в истории семьи. Несколько лет назад девочкам пришлось пожить в детском доме, после того как один из сожителей их тети изнасиловал Иви. К чести Лэйни Крэншоу могу сказать, что она сама сразу же вызвала полицию. Но преступление уже нельзя было предотвратить.

Мне приходится быть очень осторожным с Иви. Она легко замыкается и не доверяет мужчинам. Но разве это ее вина? А еще она все время защищает Кору. Недавно надрала задницу парню, который дразнил Кору за то, что та верит в сказки.

Я читала и перечитывала эти строки, с каждым разом все больше мрачнея и злясь. У меня было бурное детство, но при этом не очень счастливое. Папа любил меня, но всегда был в разъездах, тетушки обращались со мной как с набором семейного серебра. Возможно, со временем мне передалось хладнокровие тетушек. Сестры отца — все они были старше его, а ко времени моего рождения уже успели распрощаться с инстинктом заботы о детях — любили гольф и своих декоративных собачек куда больше, чем собственных чад.

— Любой дурак может размножаться, для этого не нужно ни ума, ни здравого смысла, ни элегантности, ни мудрости, ни удачи, — говорила мне когда-то тетя Эмилин, потягивая мартини под сигарету. — Но умные женщины умело распоряжаются своим телом, выбирают партнера, исходя из практичных соображений, и рожают только тогда, когда сами того захотят. А потом растят потомство без излишних сантиментов и прогоняют неблагодарную мелочь в мир, когда мелочи исполнится восемнадцать. Если сыграешь разумно, Кэтрин, развяжешься с детьми — и всякими там мужьями — в том возрасте, когда ты еще достаточно молода, чтобы жить так, как тебе захочется.

Иногда мне казалось, что втайне мои тетушки рады, что мама умерла такой молодой. Они получили папу, их любимого маленького братика, в полное свое распоряжение (его статусные любовницы угрозы не представляли), и они могли растить меня, как куклу: без материнской любви, зато со всей расчетливой родительской ответственностью.

Так или иначе, но выросла я без малейшего желания заводить детей. Когда мне исполнилось двадцать два или двадцать три, я пила вино в компании шумных женщин из съемочной команды и с облегчением слушала, как мои новые подруги признаются в том, что не хотят детей. Ага. Тайное общество счастливых бездетных женщин оказалось не таким уж тайным.

А теперь я держала сделанные Томасом фотографии и присматривалась к Иви и Коре. Я не хотела заводить детей, пока нет, но на снимке были... мои дети. Пусть и только потому, что они жили в доме, который теперь принадлежал мне. Иви смотрела на меня, сердито нахмурив брови. Пронзительный взгляд синих глаз, кофе цвета мокко, каштановые волосы с рыжинкой копной окутывали ее голову и плечи. В ее глазах читалась мрачная решимость защищаться до последнего вздоха.

Я сделала бы ей прическу, как у Бейонсе, и немного мелирования,подумала я. Одела бы в коричневый бархатный сарафан и короткую бордовую куртку, добавила украшений с бирюзой, чтобы оттенить цвет ее глаз. И нашла бы способ ее развеселить. Я пообещала бы ей, что ей больше никогда не придется жить в палатке. И никто никогда не прикоснется к ней без разрешения.