Еще одна пауза.

— Очевидно.

Он больше не улыбался. И снова Кэтлин испытала желание утешить его. Он всего лишь слегка нахмурился, но от нее не укрылась терзавшая его боль. За что он переживал больше — за жизнь друга или за его честь?

Неужели действительно существовала тайная организация, членом которой был коллега Тобина? В это почти невозможно было поверить.

— Они… — напомнила девушка, наклоняясь через стол к собеседнику.

Эм Джи глубоко вздохнул и, казалось, пришел к нелегкому решению. Он поднял руки и потер ими лицо.

— Я вовсе не уверен, что хочу впутывать вас в это дело, — признался он.

— Я уже впуталась, — напомнила ему Кэтлин. — Я ваш адвокат.

Это замечание вызвало у него очередную усмешку.

— Я в долгу перед Брайаном, верно?

На этот раз уже Кэтлин не смогла удержаться от улыбки.

— Зависит от того, удастся ли мне помочь вам.

Тобин поклонился в знак признательности.

— Один ваш приход уже оказал мне неоценимую помощь.

— Тогда ответьте на мой вопрос.

Он снова сорвался с места и принялся быстро ходить из угла в угол, сунув руки в карман. Кэтлин машинально полезла в свой «дипломат» и вынула оттуда сигареты, которые специально носила с собой для таких случаев. Когда арестованный поднял голову, она бросила ему пачку и была вознаграждена еще одной ослепительной улыбкой. Это смутило ее: девушка начинала понимать, что с нетерпением ждет продолжения разговора.

Ждать пришлось до конца сигареты. Кэтлин надеялась, что он расскажет ей обо всем приключившемся с ним, приведет доводы в свое оправдание и объяснит, зачем он ее вызвал. Но ничего этого Тобин не сделал. Да и с какой стати, подумалось ей, она решила, что он передумает?

Тобин вернулся к столу и ткнул окурок в видавшую виды пепельницу с изображением моста Золотых Ворот. Но вместо того, чтобы сесть и начать свое повествование, он выпрямился.

— Я ничего не могу рассказать вам, — просто промолвил он.

У Кэтлин в прямом смысле отвисла челюсть. Стул жалобно скрипнул, когда она вскочила и потребовала объяснений.

— Что это значит? — гневно спросила она, опираясь ладонями о стол. — Вы требуете защитить вас, вытащить из тюрьмы, а потом заявляете, что ничего не можете рассказать? Так дело не пойдет, мистер Тобин. Его глаза блеснули.

— Я уже просил называть меня Эм Джи.

— Мы еще не соблюли все формальности, — осадила его Кэтлин, щелкая замками «дипломата» и складывая бумаги в папку. — Я не берусь за дело, если клиент не желает быть откровенным.

Казалось, он не обратил на ее слова никакого внимания.

— Вы не понимаете.

Кэтлин вскинула голову так резко, что пучок, в который были собраны на затылке ее волосы, чуть не развалился.

— Это я как раз понимаю. Каждый имеет право на защиту. Если бы я не верила в это, то не пережила бы трех лет работы общественным защитником. Но я никогда не валяла дурака. Ни тогда, ни теперь. Можете позвонить мистеру Брайану и попросить, чтобы вам подыскали другого адвоката.

Она успела закрыть чемоданчик и обойти стол, прежде чем Тобин сдвинулся с места. Внезапно он схватил ее за руку, не давая возможности уйти. Его взгляд стал острым и колючим.

— Вы не понимаете, — медленно повторил он, и его непоколебимая уверенность в правоте своих слов резанула девушку по сердцу. — Мне надо добраться до улики, спрятанной в надежном месте. Если до этого момента вы будете знать, в чем дело, то подвергнетесь той же опасности, что и я.

Тем не менее Кэтлин надменно вздернула подбородок.

— Ох, пожалуйста…

Теперь его глаза были совершенно спокойны. Совершенно.

— Я вас не разыгрываю, — сказал он, — Я один из тех, кому не суждено дожить до завтрашнего утра. Так оно и случится, если меня отправят в тюрьму штата. Один человек, которому я полностью доверяю, сообщил мне, что такой приказ уже отдан. — Обвиняемый пожал плечами. — Думаю, мне следует считать себя польщенным: за мою голову обещан миллион. А все потому, что у меня есть вещь, которая представляет кое для кого огромную опасность. Но я смогу добраться до нее только в том случае, если выйду отсюда под залог.

— Почему вы думаете, что на свободе будете в большей безопасности?

— Потому, что я знаю здешние закоулки лучше их. Помогите мне, мисс Эрроу. Дайте мне возможность добраться до этой штуковины.

— О которой вы мне так ничего и не скажете…

— Скажу, когда у меня в руках будут доказательства.

Она покачала головой.

— Ничего не выйдет. Не могу же я просто подойти к судье и сказать ему: «Ваша честь, у моего подзащитного были веские причины убить своего коллегу, но он не хочет о них говорить».

Его пальцы крепко сжали предплечье Кэтлин.

— Я покажу вам. Только вытащите меня отсюда. Пожалуйста.

Спокойный голос и простые слова Эм Джи сделали то, что было бы не под силу ни его отчаянию, ни старшему компаньону по фирме, ни всей судейской системе. Именно в эту минуту она поверила, что Тобин говорит правду.

Она уже не колебалась. Долгий Допрос убедил Кэтлин попробовать воспользоваться теми льготами, которые суд предоставляет обвиняемому.

Начался второй раунд допроса. И если бы временами у нее не бурчало в животе, она бы и не вспоминала о столь желанном десерте.

Единственное, чего по-настоящему хотелось Эм Джи, так это спать. С тех пор, как он видел самую обыкновенную кровать, прошла, наверное, целая вечность, — так и неудивительно было разучиться пользоваться одеялом. Он не мог вспомнить, когда в последний раз разрешал себе не оглядываться через плечо двадцать четыре часа в сутки.

А эти последние пять недель были еще хуже. До сих пор он держался только благодаря кофеину и колоссальным затратам нервной энергии. Он ничего не ел сорок восемь часов, не видел облюбованной им скамьи в парке семьдесят два часа, а позволить себе заснуть в камере было равносильно самоубийству. Никакие запоры не спасут убийцу полицейского, пусть даже он сам прежде был полицейским. Приговор человеку, делящему огромную камеру со множеством мелких торговцев и поставщиков наркотиков, уже вынесен.

Поэтому первое, о чем попросил Эм Джи после того, как в зале суда с него сняли наручники, были сигареты и чашка кофе с таким количеством сахара, что ее содержимое больше напоминало сироп. Добавочная энергия.

Он в ней очень нуждался.

Его вторую просьбу также исполнили, не задумываясь. Однако прежде чем пустить его в туалет, тщательно осмотрели помещение. Впрочем, недостаточно тщательно.

— С позволения высокого суда, — встав со своего места, глубоким сильным голосом произнесла Кэтлин Эрроу, — мы просим, чтобы при решении вопроса об освобождении под залог была принята во внимание личность ответчика. Он был удостоен высших наград, существующих в его ведомстве. Он лично…

— Все это нам известно, мисс Эрроу, — монотонно прогнусавил судья.

Эм Джи он не понравился. Судья не вызывал доверия. А кто, черт побери, кто в последнее время его вызывал?

Пожалуй, никто, кроме его адвоката.

И где только отыскал ее Том Брайан? Она выглядела хрупкой и ранимой, маленькой и тоненькой, с волосами цвета светлого меда и огромными голубыми глазами. Лицо У нее было сердечком. Кажется, она думала, что роговые очки со стеклами без диоптрий и волосы, собранные в пучок на затылке, делают ее старше, но Эм Джи она напоминала маленькую девочку, играющую в дочки-матери.

Однако к ее голосу это не относилось. То, чего не могли сделать нарочито строгий костюм и минимум неброских украшений, оказалось под силу ее голосовым связкам. Эм Джи Хотелось закрыть глаза, положиться на волю судьбы и погрузиться в сон…

Но не тогда, когда она сердилась. Тогда ее голос резал, как нож. Тобин боролся с улыбкой, следя за ее дуэлью с судьей. Вид у Кэтлин готова сию же был такой, словно она была минуту пустить ему кровь.

— Достаточно ли обвиняемый связан с Сан-Франциско, чтобы заставить нас поверить, что он не попытается бежать? — повторил судья, делая вид, что не слышал ее заявления.