Однажды Итто-сэн, Первый магистр, вроде бы в шутку сказал, что в прелестной черноволосой голове скрывается один из лучших вычислителей в городе. Аки не оставила фразу без внимания и, проанализировав её пришла к выводу, что Итто-сэн не шутил. Он просто сказал эти слова так, чтобы серьёзно их восприняла только сама девушка.

Аки была выдающимся магистром. Она успешно сочетала в себе аналитический ум, чудовищный по своей силе интеллект, огромный запас памяти и быстроту решений в критических ситуациях. Её шаги всегда были просчитаны намного шагов вперёд. Школу Сёгакко девушка закончила с отличием в десять лет. На шесть лет раньше, чем кто-либо ещё. К пятнадцати — разработала два принципиально новых дзинтая— комбинации жестов, управляющих Ци. За это она получила звание бакалавра. Потом — пять лет полевой практики, участие в нескольких операциях за пределами вольного города и наконец — степень магистра в девятнадцать. Теперь пришла пора брать учеников, для того чтобы совершенствоваться дальше. Аки хотела получить доступ не только к клановым архивам и закрытым книгам. Она хотела работать с закрытым хранилищем Дзэнсина. А туда имели доступ только входящие во Внутренний Круг магистров. Ученики были ступенью, которая позволит ей стать самым молодым магистром, вошедшим в Круг.

В линзе отражались изображения её будущей группы. Трое мальчишек, входящих в "золотую тридцатку". Не лучшие, далеко не лучшие за исключением одного. Аки протёрла глаза и снова уставилась на поверхность линзы.

Итак, самым подающим надежды был некто Когаку Йору, сирота, живущий непосредственно в Школе. Выходец из внешнего клана, не проживающего в вольном городе. Четырнадцать лет назад клан был уничтожен во время набега полудиких тоси, обитающих у отрогов Хребта Мира. Почему этих недобитков пощадили двести лет назад, когда боевые чародеи, основавшие Дзэнсин, обживались в этих местах — неизвестно. Также непонятно, почему после такого инцидента в горы не отправилась карательная команда, чтобы выжечь гнездо этой мерзости. Аки сделала пометку в блокноте, который лежал на столе — "возм. междуусобица". Йору показывал блестящие теоретические знания, наравне с неплохим владением путём "ува"— воздействием с помощью энергии Ци на окружающий мир. В остальном показатели посредственные. Но уже сочетание вышеперечисленного позволило ему занять второе место в списке выпуска. Неплохо.

Дальше шёл Талахаси Амидо. Выходец из семьи, владеющей доброй половиной всех баров и ресторанов в городе. Двадцать девятая строчка в списке. Медлительный, но зато системно мыслящий и имеющий огромный потенциал Ци. Высокие навыки владения оружием и работы с Ши. Рядом с фамилией приписка — "высокий интерес к изобретательству".

И, наконец, третий. Этого свежеиспечённого адепта Аки знала очень хорошо. Кэйран Хаш, её троюродный брат. Непоседливый, разгильдяистый мальчишка. Двадцать четвёртая строчка. Глуповат (хотя Аки склонялась ко мнению, что ума у него хватает, равно как и хитрости, чтобы этот ум скрывать — с глупого меньше спрос. Теоретическими познаниями не блещет совершенно. Пути "ува" и "касо"точно не его стезя. Для воздействия на внешний мир слишком мало Ци, а для работы с иллюзиями — не тот склад характера. Вспыльчивый, прямолинейный, всегда готовый ввязаться в драку. Но зато у него выдающиеся успехи на пути "найкай". В свои шестнадцать он отлично манипулирует Ци внутри тела, владеет множеством приёмов стиля "родзин"- рукопашного боя в котором его натаскали дед и отец. Совершенно нетипичный для клана Кэйран подход — слишком прямолинейно. Но и семья у него выделялась из общей картины черноволосых, сосредоточенных соклановцев — рыжие, болтливые, озорные. От шуточек и розыгрышей "рыжих Кэйран", как их прозвали за глаза, иногда стенал весь клан. Аки нередко сама становилась жертвой неугомонного мальчишки.

Девушка спрятала лицо в ладонях. "Да уж, придётся постараться." Необходимо выработать правильную линию в поведении с этими детьми.

Хаш.

Утро молодой Кэйран встретил как обычно, в течение вот уже девяти лет — на заднем дворе семейного особняка, оборудованном под тренировочные нужды. Мелкий белый песок, мощные, вкопанные в землю столбы, турник и каменные спортивные снаряды. На столбах отрабатывались удары "родзина" и менять их приходилось каждые пару месяцев. Тщедушный с виду Хаш мог ребром ладони сломать каменную плиту средней толщины. И это безо всяких манипуляций с Ци. Сам он не задумывался над этим и воспринимал всё как данность. А сторонних малознакомых наблюдателей иногда приходилось приводить в чувство. Мелкий, тонкорукий и тонконогий подросток, мечась между пятью столбами, раздавал мощные удары. Кувыркаясь, меняя позиции, ни секунды не оставаясь на одном месте. Утренний комплекс упражнений занимал полтора-два часа, не считая работы со снарядами и разминки.

Хаш любил тренировки. Особенно — утренние. Утром они помогали сосредоточиться, проснуться и настроится на длинный день.

Прыжок, кувырок, упор на руки и резкий удар обоими пятками по столбу, стоящему сзади. Использовать силу удара, перекатиться по песку и резко провести подсечку по столбу спереди. Рывок и удар локтём по следующему.

От этого занятия его отвлекли звуки хлопков. Осмотревшись и обернувшись, Хаш увидел своего отца, сидящего на крылечке и умильно наблюдающего за сыном. Такой же рыжий и бледнокожий. Вот только лицо более острое, лишённое юношеской округлости, напоминало некрупного хищника — то ли хорька, то ли куницу. Отец одевался по моде внешнего мира, а именно — южных районов Акиномори: тёмно-коричневый сюртук, жилетка с часами, узкие брюки и котелок. Даже для самых либеральных и открытых новым веяниям жителей вольного города он выглядел экстравагантно. Здесь любили просторные одеяния, не сковывающие движений, любили яркие краски. Головные уборы носили двух видов — банданы и широкие конические шляпы, сплетённые из соломы. И уж точно, никто не ценил обуви, закрывающей ступню и голень. Как сапоги отца, например. Хаш разделял его страсть к модной одежде, но в своих экспериментах так далеко не заходил. Обычным нарядом юноши был халат с оборванными рукавами и обрезанные снизу штаны. Да и денег на модные вещи у него не хватало. Отец, конечно казначей клана, но сорить наличными не позволял.

— Привет-привет, сынок! — папаша мило улыбнулся и помахал рукой. — Иди сюда, у меня для тебя кое-что есть.

Кэйран настороженно двинулся к отцу. Титул первого шутника во всём вольном городе закрепился за Ичиго давно, поэтому Хаш ожидал подвоха в любой момент.

Однако казначей был в благодушном настроении и, судя по всему, шутить не собирался. Он похлопал по доскам крыльца рядом с собой. Юноша сел, стараясь сохранить между собой и отцом дистанцию. На всякий случай.

— Ну, вот ты и стал взрослым, сынок, — елейным голосом произнёс отец. Хаша передёрнуло. Он буквально чуял какую-то пакость. — Ты теперь целый адепт, настоящий мужчина и ответственный парень. Я уверен, тебя ждут великие дела. Ты должен превзойти мою славу Дзэнсинского Призрака, убийцы пятидесяти магистров.

Сын откровенно фыркнул. Насколько он знал, отец после выпуска побывал в двух или трёх вылазках во внешний мир, получил там травму, и отказался от карьеры боевого чародея. Формально он значился в списках, но жалования не получал и знака боевого чародея не носил. Но числился целым магистром. Это звание ему удалось получить за какие-то теоретические выкладки. Ну и приумножение богатства клана Кэйран.