Пастушка видит пастуха

У — ха — ха! У ха — ха!

Не далеко и до греха,

У — ха — ха ха — ха

Мужские голоса пытались собраться воедино, чтобы спеть старинную похабную песенку, но к концу куплета рассыпались как фрукты по мостовой у нерадивого торговца. Чей-то тенорок вообще перешел на блеянье, а кто-то из храмовников все время пытался перевести песню на разговор.

Бери девчонку за рога!

У — ха — ха! У ха — ха!

Ей девственность не дорога!

У — ха — ха ха — ха!

Подруги так напряженно прислушивались к нестройному грубому пению, что и не услышали, как кто-то подошел к их комнате. В проеме полуоткрывшейся двери возникла седая голова.

— Гуго! — пролепетала ослабевшим от радости голосом Меган.

— Да, миледи! Граф идет сюда, он сильно пьян! Я достал то, о чем мы договаривались. Попросите своих поклонников, чтобы распорядились принести хорошего вина из погреба. Буду крутиться возле этой двери ― меня и пошлют за вином.

— Т — с–с — с, — Меган приложила пальчик к губам, и Гуго мгновенно исчез. Через минуту глухой удар сапога заставил дверь распахнуться, и в освещенном проеме Радмила увидела слегка пошатывающийся силуэт с кувшином в руке.

— Эй, красотки! — по голосу сразу стало понятно, что это был граф Норис, — где вы тут спрятались?

Подруги молча лежали. Тогда граф сделал несколько нетвердых шагов внутрь темной комнаты, и после двух — трех попыток воткнул факел в специальный держак на стене.

— А ну, выбирайтесь оттуда! Быстро! — заорал Норис, заглядывая под полог кровати. Видно, он уже рассмотрел там их робкие фигурки.

— Э нет, дорогуши, не получится удрать, — пробурчал он и ткнул пальцем в Меган, — раздевайся!

Затем он поднял голову и сурово посмотрел на Радмилу:

— А ты кыш отсюда! Армель просил пока тебя не трогать!!

Трясущиеся руки Меган вяло потянулись к шнуркам на платье. Мужчина шагнул вперед и, прежде чем ринуться в шелковые чертоги, прильнул к кувшину. Несколько жадных глотков, и Норис отшвырнул пустую посудину в сторону ― сосуд вдребезги разбился о мраморный камин. По комнате потек сладковато-приторный запах виноградного вина.

— Эх! — крикнул граф и упал на стеганое одеяло

— Норис, где ты? — Радмила оглянулась и увидела, что храмовник стоит у входа в комнату, будучи тоже в подпитии.

― Тут я, с девкой! Забирай свою, пока я ею не занялся!

Из темной глубины кровати уже доносились приглушенные крики боли бедняжки Меган и хриплый, звериный рык графа. Армель ухмыльнулся.

― Видишь, что с тобой было бы, если бы ты мне не подчинилась! Будешь непокорна, отдам ему в наложницы!

― Да, сэр! ― пробормотала испуганная Радмила, ― я постараюсь вам угодить!

— Вот так, недотрога, так-то оно лучше будет, — приговаривал Армель, раздевая прекрасную пленницу. Радмила молчала, только немного отодвинулась

— Сэр Армель, неплохо бы нам перед этим подкрепить свои силы, — молодая женщина лукаво улыбнулась, ― прикажите, чтобы принесли хорошего вина

— Сил у меня хватит на всех вас! — рявкнул тамплиер, но все же вышел из комнаты, чтобы послать за вином. Гуго сделал вид, что случайно проходит мимо графской спальни. Как он и предполагал, Армель приказал ему немедленно принести самого лучшего вина из погребов Тагеля…

Вскоре большая старинная бутыль уже красовалась на столе, в окружении роскошных золотых кубков.

Полуголый Норис, без штанов, в одной рубашке, выбрался из кровати и подсел к столу.

— Дружище, — расплылся в улыбке Армель, — попробуй, какой букет! Под воздействием женских чар вино приобретает особый вкус!

— Давай, — промычал граф, так как явно был не в силах произнести более длинную речь.

Сделав несколько долгих глотков, Норис в изнеможении опустился на край кровати.

— Пожалуй, я отдохну немного, — пробормотал он и опустил тяжелые веки.

— Э нет! Не спать! — возмутился его приятель, — завтра выспишься, а сегодня будем наслаждаться!

Но и сам Армель почему-то смог только чуть приподняться и тут же тяжело уперся на локти. Немного похрипев и сделав несколько качающих движений, тамплиер все же добрался до своей постели и повалился, упершись носом в льняные простыни.

— Похоже, оба спят, — почти беззвучно прошелестела Меган.

Радмила махнула ресницами в знак согласия и протянула руку к графу. В расстегнутой рубашке сверкнула золотая цепь с резным ключом.

— Не с-сметь, — промычал Норис, но молодая женщина продолжала стягивать с шеи цепочку с ключом. На всякий случай Радмила погладила несколько раз по черным волосам ненавистного захватчика, и он опять засопел. Ключ перекочевал в руки Меган, а затем и Гуго, который опрометью бросился из комнаты.

— Осторожнее! — шепотом простонала Меган, и тот замедлил свои порывистые движения. Несколько напряженных минут показались вечностью.

Молодые женщины вздрагивали от любого звука в нижнем зале, от каждого движения спящих мужчин. Из зала, где проходила оргия, изредка доносились веселые мужские возгласы, вскрики, всхлипывания. А тут ― только густой храп. Армель и Норис спали мертвецким сном.

— Хорошее зелье, — сказала глазами Радмила.

Подруга улыбнулась в ответ и тоже погладила графа. Наконец появился и Гуго. С торжествующим видом он продемонстрировал драгоценные свитки, спрятанные на груди. Женщины радостно заулыбались.

— Гилмор! Вставай! Поднимай остальных! — послышался хриплый рев снизу, в ответ раздались кряхтенье и возмущенные стоны.

— Я хочу спать! Отстань!

— Вставай, свинья, мы должны быть в прецептории к утренней молитве! Нам головы не сносить, если опоздаем!

— Так прецептор тут, чего нам беспокоиться? ― хмыкнул чей-то голос.

― А его нигде нет, наверно, уже уехал

Заговорщики замерли, напряженно прислушиваясь к звукам из нижнего зала. Наконец стуки и скрипы переместились во двор. Сотрясая воздух проклятиями и бранью, рыцари разбудили конюхов и взобрались на своих лошадей.

— Все, уехали, — с облегчением констатировала Меган. Подруги осторожно прокрались к выходу и засеменили по крутой лестнице. В открытом проеме они увидели мерзкую картину покинутой оргии. Поваленные скамьи, стол, растерзанный так, будто по нему гуляли свиньи, больше десятка растрепанных полуобнаженных женщин, спящих в различных позах на соломенных тюфяках, разбросанных по всему залу.

— Бери ее одежду, — прошептала Радмила англичанке и сама взяла одно из платьев, лежащих возле спящих деревенских красоток, заранее проверив, не разорвано ли оно. В коричневом домотканом блио молодая женщина сразу стала похожа на славянку, вышедшую из своей избы на подворье. Даже глаза ее, казалось, стали больше, а лицо совсем округлилось.

— Ты и вправду дочь Руси, — улыбнулась Мегги.

— Что поделаешь, — смутилась Радмила, — ладно, нам уходить нужно, времени совсем нет. Свяжем вон тех двух, и оттащим их в чулан.

Беглянки ловко связали за спиной пухлые руки пьяных девушек, а во рты сунули приготовленные заранее кляпы. Девушки проснулись и стали испуганно крутить глазами, но было уже поздно, ― их как мешки с зерном поволокли в смежную комнату. Без помощи Гуго справиться с этим было бы трудно — тамплиеры не любили худых.

— О, нашего полку прибыло, — развязный голос настиг Радмилу и Меган, когда они уже прикрывали тяжелую дверь.

— А то как же, — сразу же придумала ответ Меган, — мы были наверху, когда вы тут забавлялись. Ублажали графа и прецептора. Да, кстати! Не пора ли нам, девочки, убираться отсюда, пока целы?

— Что-то платье на тебе, дорогая, больно похоже на платье нашей Дрины. А она сама где?

— Протри свои залитые глаза! — быстро нашлась Меган, — придумала тоже, мое платье спутала с одеждой какой-то Дрины… я сама его и шила, и вышивала! А твоя Дрина с подругой развлекается наверху с Армелем и Норисом. По второму кругу они пошли…. Хочешь, они и тебя возьмут в свою компанию?

— Э нет, с меня хватит, — махнула рукой женщина, — этот негодяй Норис так и норовит вцепиться своими зубами или ущипнуть так, что синяки да ссадины. Храмовник ничего, но я его боюсь почему-то!