Обняв подушку, я погружаюсь в беспокойный сон.

С понедельника у нас живет Берии. Дела у нее идут и впрямь превосходно. Она вовсю занята подготовкой документов для развода и начиная со следующего месяца будет вместе с детьми снимать небольшой домик недалеко от нашего. Я немало удивлена тем, как спокойно она все переносит.

– Да, знаешь, я провела с Франком много очень счастливых лет. Но на пути, который я для себя выбрала, где я делаю карьеру, где по-другому выгляжу и сама себе хозяйка, на этом пути Франк не согласен меня сопровождать. Он хочет, чтобы я снова стала нудной ботанкой, какой была столько лет, которую помимо семьи интересует только сбалансированное питание. Но я больше не хочу этого. Мне скоро сорок, что потом? Мне что, седеть и стариться рядом с Франком?

– Пока у тебя не появился Лотар, я вообще-то думала, что ты именно этого и хочешь.

– Да, я и вправду этого хотела, семнадцать лет назад. А сегодня я люблю Лотара. Он тоже расстался со своей подружкой, и мы хотим попробовать. Если у нас все получится – замечательно. Нет – от этого мир тоже не рухнет. Знаешь, что он однажды мне сказал? «Я бы очень хотел, чтобы мы и дальше встречались, но нам никто не мешает жить полной жизнью. Посмотрим, что из этого выйдет. Нуж _:но только быть мужественными». И он прав! Жизнь – лестница без перил, можно упасть в любой момент. И это не генеральная репетиция, представление уже началось. И этим нужно пользоваться, – заключает она.

Сегодня я должна выдумать какую-нибудь очень убедительную ложь, потому что завтра Макс приезжает в Кёльн и если мне придет в голову что-то подходящее, то мы с ним увидимся. Одна ночь с четверга на пятницу, а с субботы на воскресенье – еще одна. Промежутки между нашими встречами уменьшаются, мы становимся все ближе друг к другу. Но почему я еще не могу, как Берни, собрать свои вещи и начать новую жизнь? А была бы я к этому готова, если бы не сцена в Риме и не присланное по ошибке сообщение, пробудившее во мне такие сомнения? Возможно! И хотя я всегда могу отмахнуться от этих сомнений, но понимаю, что они влияют на мое решение. Да, из-за них я не так податлива с Максом, говорю с ним резче. В самом начале Андреа и Клаудия были удивлены моей необычной мягкостью. И все казалось идеальным, таким гармоничным… Правду говорит Макс: как в сказке…

Вечером я пересказываю Мартину свое алиби: якобы у меня встреча во Франкфурте и я собираюсь там же переночевать. Эту идею мне подбросила почта. В четверг открывается выставка, на которую я действительно хотела бы пойти, кроме того я в списке приглашенных. Лучшего объяснения не придумать! Завтра днем я поеду в Бенсберг, потому что Макс забронировал номер в местном отеле.

– Ты хочешь сегодня обаять всех мужчин, мам? – спрашивает Йонас, глядя, как я иду к машине. На мне кожаная мини, пуловер с горлом, сапоги выше колен без каблуков – и, конечно, все черного цвета. Продолжение прошлых выходных получилось превосходным. Когда Макс рано утром уезжал, я уже радовалась, что скоро мы встретимся вновь.

В субботу мы с Клаудией договорились встретиться в Кёльне. Мы идем по магазинам, накупаем столько, что кредитная карточка чуть не дымится, а потом направляемся обедать в «Маритим». Макс приезжает во второй половине дня, когда я принимаю душ. Как это чудесно: знать, что ты желанна, чувствовать его влечение, его «Я хочу тебя!», чудесно ощущать любовь и страсть. У нас есть время до половины восьмого, потом Макс договорился с коллегой смотреть футбол, а мы с Клаудией двинемся в путь. Макс придет на вечеринку позже. Клаудия в облегающем платье выглядит просто сногсшибательно. Она встретит Юргена во всеоружии: сияющие глаза, свежетонированные волосы, чуть загоревшая кожа. Я, как всегда, верна черному цвету: маленькое платье, вновь приобретенные высокие сапожки и чулки без подвязок – специально для Макса. Шоу – полный хит: горячая музыка, холодные мохито, очень сексуальный бармен-брюнет и заводные гости. Мы встретили парочку знакомых, болтаем, смеемся – словом, веселимся на полную. В начале двенадцатого появляется Макс в черном костюме. По его откровенному признанию, он все еще «не прочь». Последний раз это случилось восемь лет назад. Классно, это значит, что прошлое возвращается в настоящем! Я в восторге, хотя костюмы на мужчинах мне никогда не нравились. За исключением хорошо сшитых темных моделей, к которым нужно надевать такую же рубашку и, пожалуйста, никакого галстука. Макс надел белую рубашку и галстук. Я едва заметно кривлюсь, но все равно радостно его приветствую.

– Я знаю, что у тебя под платьем, – шепчет он мне на ухо, проводя рукой вверх по моему бедру, – ты оставила в номере упаковку.

Ага, значит, после футбола Макс забежал в номер, чтобы переодеться в этот костюм жениха. По его глазам я вижу, что больше всего он мечтает туда вернуться. Но я хочу сначала немного повеселиться.

Количество народу у нашего столика все растет, слышится громкая болтовня, выпивается все больше мохито, и я обязательно должна сегодня потанцевать. Как и Клаудия, так что через несколько минут мы все идем на дискотеку. Макс присоединяется к нам с мрачным выражением лица, всем своим видом показывая, что это только чтобы сделать мне приятное. Что это он ведет себя, как кисейная барышня, бука нелюдимый?

– Знаешь, если не хочешь идти, то нет проблем. Я очень нежно разбужу тебя, когда вернусь, – обещаю я. Макс остается. Через полчаса ему надоедает околачиваться в углу, и он смывается с хмурым лицом. Я танцую, немного флиртую и совсем не замечаю, как проходит время. В начале первого – домой идти никто и не думает – я звоню Максу.

– Слушай, мы еще ненадолго здесь останемся, Клаудия хочет потанце…

Договорить мне не удалось, потому что Макс так громко заорал, что даже в этом гвалте приходится убирать трубку от уха.

– Я собираю вещи и уезжаю. Если ты меня действительно любишь, то должна мне это доказать! Выставить идиотом я и сам себя могу! С меня хватит!

После этого я слышу только «ту-ту-ту» – он бросил трубку.

– Если хочешь уйти, то иди, все в порядке, – успокаивает меня Клаудия.

Она видит, что я взвинчена. Я не могу оставаться спокойной, если кто-то просто бросает трубку.

– Можешь идти, – еще раз говорит Клаудия, – он как маленький…

Клаудия уже подцепила себе мужичка, так что одна она все равно не останется. Тот с нескрываемой надеждой смотрит на меня.

– Нет уж, дудки, я остаюсь!

Сразу же проносится мысль: «Если бы он не орал и не обошелся со мной так по-скотски, я бы через полчаса и сама ушла, а так – нет! Такого я не потерплю».

– Это что, все?

– Да, – говорю я, – наверное, на этом с ним покончено.

С этими словами я выключаю телефон и иду к бару. Злость исчезает в мгновение ока, потому что передо мной оказывается красавец мужчина, который угощает меня мохито, предлагает пойти танцевать, и глаза у него голубые, как горное озеро, – таких я много лет не встречала. У него низкий голос, и когда он говорит, его адамово яблоко ходит вверх-вниз. Его руки большие и точеные, как и он сам. Одет он в темно-серый костюм и такого же цвета рубашку, а волосы зачесаны назад. И самое главное – нет галстука! Танцуя, я чувствую его мускулистые руки, кубики пресса и бьюсь об заклад, на нем нет ни капельки жира.

Матиас, как он рассказал между двумя страстными поцелуями, актер, снимается в кино и, как правило, в отрицательных ролях. Его поцелуи приятны на вкус и напоминают мне молодость, когда мы целовались на танцплощадках.

– Теперь в твоей жизни уже трое мужчин? – спрашивает Клаудия.

– Нет. Двух мне будет достаточно. Так как Макс добровольно самоустранился, я снова моногамная женщина, – смеюсь я.

Мы уходим с вечеринки в начале седьмого утра. Маттиас провожает меня до лифта, целует на прощание и уходит. Я в одиночестве еду наверх и включаю телефон. Мне немного страшно от того, что может случиться в следующие десять минут. Макса уже нет, по телефону он был такой злой, что хотя бы из уязвленной гордости должен был уехать. До того как я успеваю открыть дверь номера, мой телефон дважды делает «тринь-тринь»: