Ей около тридцати пяти. На ней **********

Она носит ******************************

Почему я не могу сделать ее ************************************ что-то в глубине души сопротивляется, не могу рассказывать о Хельге. Может быть, это Бог мешает. Мне вообще не стоило Его здесь о чем-либо спрашивать. Хельга принципиально важна для рассказа, она как бы собирает воедино всех остальных девочек. Забудь, как она выглядит и что на ней надето. Вообрази лучше, что она видит, чувствует и говорит. Возможно, таким образом удастся протолкнуть ее в сюжет. Итак, еще раз, сначала.

досматривает фильм о пробах Жанин и аккуратно тушит сигарету в пепельнице. Потом говорит:

– Постановка – полное дерьмо. Но материал хороший, даже очень. Она ведь не играла, все было по-настоящему?

– Слово «играть» используется в двух значениях, – говорит д-р фон Страуд, которого зовут Вильгельм или как-нибудь еще более по-немецки. – В пословице «все дело в действиях, а не в чувствах» говорится о том, что поступки важнее, чем эмоции. Фраза «она не хотела этого, она просто действовала» означает, что поступки не имеют никакого значения, если за ними не стоят искренние чувства или интенции. Действия Жанин в вашем замечательном фильме демонстрируют похоть и насилие, но вызваны они ее страстным желанием заработать и покрасоваться. – (Ну и зануда же этот доктор.) – В нашем фильме ее чувства и действия обусловлены поведением второстепенных героев по отношению к ней. Но наш фильм нельзя назвать удачным! Все, кто помогал сделать эту постановку, слишком увлеклись процессом, в результате запись получилась не совсем такая, как хотелось бы. Монтаж, съемка, освещение и декорации могли быть гораздо лучше. Поэтому мы взяли вас в качестве режиссера наших будущих картин.

– А до сих пор кто их ставил?

– Мамочка, – хихикает Холлис.

Хельга смотрит на д-ра Вильгельма, нет… Адольфа – чересчур банально, Зигфрида – слишком возвышенно, Людвига… нет, я все-таки слишком люблю Пасторальную симфонию, в общем, буду называть его просто Доктор. Хельга смотрит на Доктора, а тот поясняет:

– Скоро вы с ней познакомитесь. А пока позвольте показать вам кое-кого из тех, с кем вам придется работать.

Доктор пробирается к проектору, в задний ряд сидений, напоминающих глубокие мягкие восточные диваны. Макс развалился здесь с официанткой, они как будто бы спят, однако его правая рука где-то под платьем у нее между ног периодически шевелится. Свет гаснет. Раздается щелчок и на экране вдруг появляется ******* черт возьми ************************************************************************** ************************************************************************************** черт, черт ***************************************************************************** ******************************************* ******************************************* черт ************** никакого удовлетворения

(Надо перескочить через этот эпизод.)

Придется мне перескочить через этот эпизод. Хельга спрашивает:

– Кто эта толстая дама? Такая странная блондинка.

– Вот она как раз и занималась до сих пор постановками, – говорит Доктор. – Но она нас больше не устраивает. Она ничего не смыслит в кинопроизводстве, к тому же вообразила себя примадонной и лезет во все сцены с одной и той же ролью.

– Хотел бы я увидеть выражение ее лица, когда она узнает, что ее отстранили от этого дела, – возбужденно взвизгивает Холлис.

– Мы не станем сообщать ей сразу, сделаем так, что со временем она все поймет сама, – говорит фон Штрудель. – Ей уже известно, что вас взяли на работу в качестве режиссера, но едва ли она сейчас отдает себе отчет, что это может повлиять на ее должность. Начнем с того, что вы посмотрите еще какой-нибудь из ее фильмов, посетите репетиции. Вы вправе давать ей советы и предлагать, как сделать лучше, впрочем, будьте готовы к резким отказам, ей нравятся только собственные идеи. Но мы всякий раз будем поддерживать ваше мнение и заставлять ее следовать вашим рекомендациям, так что постепенно у вас появится авторитет, и она вынуждена будет подчиниться.

– Когда ближайшая репетиция? – спрашивает Хельга.

– Все будет происходить здесь, довольно скоро. Мамочка ведет сюда совсем новую девочку, я имею в виду девочку, для которой наши правила в новинку.

– Как называется постановка?

– Так и называется: «Первый день новой девочки». Мой приятель Максимилиан сам не свой от таких постановок. Ты уже выбрал актрису, Макси, или у тебя не было времени?

– Конечно, выбрал, – отвечает Макс, наклоняется к официантке и шепчет ей на ухо (однако здесь такая акустика, что каждое слово отчетливо слышно всем): – Если не будешь отдаваться мне по первому моему желанию, заставлю и тебя исполнить роль в этой постановке.

– Милый, – тихо отвечает официантка, слегка отстраняясь, – я и так всегда в твоем распоряжении.

– В таком случае, – говорит Штрудель, – раз у нас есть несколько минут, пока соберется съемочная группа и актеры, я предлагаю ****** ******************************************* ************ позы ********************************************************************* ******************************************* *************************************************************** влил в себя ************ ******************************************* ******************************************* ******************************************* ******************************************* ********* всхлипывания: «Пожалуйста, не надо меня…», но ************************* ******************************************* ******************************************* ******************************************* ******************************************* ********** вливаю в себя ******************* ******************************************* ******************************************* ******************************************* ******************************************* **************************************** но но **************************************** ******************************************* ******************************************* *********************************************************** и ****** и *** это ни к чему. Сопротивление слишком сильное. Надо бы подумать о чем-нибудь другом, пока оно не исчезнет. Подумаю я, пожалуй, о настоящем, реальном сексе. Сколько раз я имел его в своей жизни? Начнем с начала.

Трижды за ночь в течение двух месяцев. Возможно ли это? Не исключено, хотя, когда мы ночевали вместе, я частенько отправлялся в постель, думая: «Только не сегодня. Я слишком устал». Я уютно прижимался к ней, но вскоре сон совершенно улетучивался. Нет никаких сомнений, что каждую ночь мы занимались этим, ложась в постель, разочек быстренько, проснувшись среди ночи, и еще раз – на рассвете, в полудреме. А в перерывах я глубоко засыпал. Нет, нет, не может быть, чтобы это происходило трижды каждую ночь. Допустим все-таки, что это происходило дважды за ночь в течение двух месяцев. Умножаем на 4 недели, получаем 8 недель, в каждой по семь дней, значит 56 ночей, умножить на два раза за ночь, выходит 112 раз, ну, допустим, 140, нет, нет, нет, как минимум, 150 раз с Дэнни, уверен.

За шесть недель до свадьбы мы делали это раза два, даже, может быть, один. Медовый месяц прошел целомудренно, а потом это бывало пару раз в неделю на протяжении 10 месяцев. 10 умножить на 4, умножить на 2, получается 80 раз. Правда, бывали недели, когда мы даже не прикасались друг к другу, так что вряд ли это случилось больше 60 раз. Прибавляем к этому 2 раза до женитьбы и один раз накануне ее ухода в 1967 году, итого: 63 раза с Хелен.

Шесть или семь недель, но крайне нерегулярно, так что можно считать в среднем по 3 раза в неделю, что дает в общей сложности 18 раз с Зонтаг.