О, это одна из излюбленных тем на суицидных форумах, лакмусовая бумажка для скрытых 'спасателей': вправе ли кто-то мешать человеку, задумавшему самоубийство? Благородно или подло — хватать за шкирку решившегося на прыжок, хватать уже на лету?..

Я отдавала себе отчет, что, если Бэт уйдет в небытие, в моей жизни совсем не останется света. Пусть это лунный свет, призрачный, лживый и слабый, но лучше он, чем глухая тьма. И, скорее всего, мне придется отправиться следом за ним — покорно, как собака, прыгающая на гроб хозяина, чтобы ее зарыли с ним вместе.

Но мешать им? Ни в коем случае.

Не имею права.

Я позвонила около полудня. Обычно в это время Айви, не нуждавшаяся в долгом сне, была на ногах. Все три телефона молчали.

Весь оставшийся рабочий день я провела в курилке. У меня был такой вид, что добрые сослуживцы хором умоляли отправиться домой, наесться аспирину и укрыться одеялом. Я лишь отрицательно мотала головой. Говорить не могла. Исполнять непосредственные служебные обязанности тем более.

Когда я добралась до квартиры — ровно в девятнадцать ноль-ноль — никаких леденящих душу пейзажей моему взору не предстало. Ни бездыханных тел, ни умирающих. Живых, правда, тоже. Бардак — лишь немногим больше обычного. Разноцветные лоскутки лопнувших воздушных шариков. Пустые бутылки, перекатывающиеся под ногами. Запах окурков, переполнявших пепельницы и сыпавшихся через край, словно грязная пена.

Я очень внимательно осмотрела свое жилье: никаких следов крови. Никаких следов рвоты. Ни даже следов истерики — типа битой посуды или трещин на зеркале. Единственный нюанс — не было рюкзачка Айви. И ее одежды.

Я долго, настырно звонила на мобильный Бэту. 'Абонент выключен или находится вне зоны действия сети'.

Сволочь.

Мог бы оставить записку — на пустой пачке из-под сигарет, или губной помадой на зеркале, или своей любимой кровушкой на обоях…

Впрочем, как оказалось, я зря на него злилась и неистовствовала. Это выяснилось день спустя — мне позвонил и любезно поведал о случившемся Даксан.

Кто-то — скорее всего, Синий Змей, так как других подонков подобного толка на форуме не водилось — узнал об их планах и позвонил родителям Айви. Отец срочно примчался спасать единственную доченьку.

Спасибо, что хоть не стал вызывать ментов и выламывать дверь — у бедных влюбленных хватило ума открыть добровольно.

Где-то через неделю после описываемых событий на форуме в разделе 'Творчество наших авторов' появилось стихотворение. Ник автора — Айланд, никому ни о чем не говорил. Новенький, а может, виртуал кого-то из стареньких. Последнее более вероятно, поскольку таинственному автору были известны такие детали, как попытка Айви увеличить свою улыбку и нелюбовь покойного Энгри к сладкому.

Возлюбившие Смерть более, чем друг друга,

взявшись за руки, лепеча обескровленными устами,

дети — две сломанные игрушки, два темных недуга,

две звезды рождественские с обуглившимися лучами…

'Я хотел бы выблевать или вырезать свое сердце

и вручить его вместо торта на твой день рожденья.

В память об Энгри, не выносившем сладкое с детства,

злом и отчаянном, повесившемся на прошлой неделе'.

'Спасибо-спасибо, я вкушу этот дивный подарок,

я запью его спиртом и занюхаю черными розами.

Надеюсь, мне хватит: таимая в нем отрава

сильней цианида, цикуты, цирроза мозга?..'

'Ц — излюбленная согласная смерти, я тоже заметил…

Вдвоем мы сумеем, справимся. Вместе легче.

Только не будем ни петь, ни громко кричать об этом —

в память о Бьюти, молча и просто ушедшем'.

'Я хотела бы разукрасить лицо бритвой,

стать подобной гранату, сочащемуся соком,

гранату — любимому плоду Аида,

темноликого гордого мертвого бога.

Я хотела бы стать прекрасней всех женщин на свете,

даже первой жены Адама — Лилит, сотворенной впустую…'

'Лишь одной-единственной прекраснее стать не светит…'

'Знаю. Лишь к одной-единственной я тебя не ревную'.

Тихий смех понимающий. 'К нашей общей малышке, к смерти…

единственному сокровищу…' Грезитесь или снитесь —

дети, заблудившиеся в изнанке неба,

в черном его подбрюшье. Рвущие серебристые нити…

Ромео и Джульетт, переписанные вставшим из гроба Шекспиром,

злым и больным, насмотревшимся потусторонних кошмаров.

'Улыбнись, мы падаем в вечность…' Нет. Мимо…

Снова, в который раз промахиваясь, как ни странно.

КАРТИНА 11

Входит Эстер. Пишет вопрос: 'В КАКИХ СЛУЧАЯХ САМОУБИЙСТВО ОПРАВДАНО?'

ЭСТЕР (поясняет): Как вы думаете, когда оно приемлемо, когда нет никаких других выходов?

ДАКСАН: Все относительно. Есть инвалиды, которые цепляются за жизнь изо всех сил — хоть как, хоть в коляске, хоть парализованному. Если б несуществующий Боженька создал наряду с человеком шкалу измерения страданий и мук в баллах — тогда можно было бы о чем-то говорить.

ЭСТЕР: Для меня это, во-первых, прогрессирующая болезнь, ведущая к деградации личности. Лучше умереть в своем уме, чем в бессознательно-овощном состоянии. Или — когда тебя сломали и ты как личность уже не можешь жить. Если б меня, к примеру, изнасиловали, я бы покончила с собой, однозначно, так как отомстить обидчикам в нашей реальной жизни невозможно и жить с эти нельзя.

МОРЕНА: Для меня оправдано, когда умирает уже фактически мертвый. Переставший чувствовать, мыслить, желать. Как при тяжелой депрессии, когда месяцами лежат, отвернувшись лицом к стенке. А когда уходят на пике жизни — любви, страсти, стремлений — в этом есть обидная нелепость.

ХЕЛЬ: Самоубийство — выход для людей мыслящих, сильных и свободных. Оно менее оправдано, когда совершается в порыве, под воздействием эмоций. Как всякий серьезный шаг, его нужно совершать обдуманно и спокойно, но это — идеальный случай.

ОНЛИБЛЭК: Ни в каких случаях не оправдано. И при этом — единственный выход для рожденных на этой планете.

Входит корреспондентка Лара с диктофоном и блокнотом.

ЛАРА: Здравствуйте. Извините, что врываюсь в ваш разговор. Я пишу статью о форумах самоубийц. Вы конечно читали, было уже несколько на эту тему. Тема очень тревожна и многогранна. Я хочу охватить некоторые аспекты, которые до этого не затрагивались

Хель и Онлиблэк демонстративно уходят.

ЛУИЗА: И что вы хотите от нас?

ЛАРА: Я бы хотела поговорить с создателем и администратором сайта.

ЛУИЗА: Он избегает бесед с журналистами после того, как в одной из статей нагло переврали его слова. Можете поговорить со мной: я еще не успела достаточно возненавидеть представителей вашей древнейшей профессии. И тоже принимала непосредственное участие в создании данного сайта.

ЛАРА: Хорошо. Хочу задать несколько вопросов, чтобы разобраться в проблеме.

ЛУИЗА: Задавайте, послушаем.

ЛАРА: Сайты, подобные вашему — не секрет, что в Интернете их немало — опасны в первую очередь тем, что формируют в подростково-молодежной среде своеобразную моду на самоубийство. Самоубийцей становится быть престижно. Вы не согласны?

ЛУИЗА: Интересный ход мысли. Ну-ну. Продолжайте.

ЛАРА: Формируется нечто вроде суицидной субкультуры — подобной панкам, рокерам, скинхедам и иже с ними. Со своими символами и атрибутикой, неписаными законами, слэнгом. Скажем, деление на 'суицидников' и 'жизнелюбов'. Первыми быть почетно, последние — презираемы. Или ещё одна категория — 'спасатели'. Если они, желая удержать от ужасного шага, действуют открыто и напористо — их изгоняют. Если же ведут себя ненавязчиво и тонко, могут оставаться на форуме и кому-то, возможно, помочь.