– Конечно. Но, м-м, я должен сообщить жене, куда я отправился.

Винсет понимающе вздохнул, и они вместе вылетели к садящемуся солнцу, оставив огонь догорать.

“Решение проблем для пикси, обращаться сюда”, – подумал Дженкс, отведя Винсета к стене, окружавшей сад, чтобы он подождал с Джумоком, пока он поговорит с Маталиной. “Разве может эта затея причинить вред?”

Глава 2

Уперев руки в бока, чтобы сохранить равновесие, Дженкс изменил наклон крыльев, стараясь лететь ровно в порывах ночного ветра. Впереди слышался отдаленный вечерний шум телевизоров, радио и телефонных разговоров; резкие звуки били по ушам в темноте, исходя из ярко освещенных особняков с другой стороны дороги. Тихие звуки парка остались позади. Шум близлежащего города был почти невыносим, но ради небольшого сада с двумя статуями и изобилием цветов, расположенного в его центре, можно было потерпеть неприятные звуки. Ограда, вероятно, была попыткой снизить уровень шума и грохота метрополитена, неподалеку от которогго Винсет решил построить дом своей молодой семье.

Дженкс проголодался, пока ждал Винсета, который полетел сообщить Ноэль, что они вернулись, и пикси полез в сумку на поясе – в поисках липкого комка нектара, меда и масла арахиса. Его человеческие партнеры не знали, что если он не ест каждые несколько часов, то это для него мучение. Хотя раз Айви и Рэйчел не знают этого, их не мучает совесть.

– Значит, это та статуя, да? – спросил Дженкс, когда Винсет присоединился к нему, и они сели отдохнуть на спинку ближайшей скамьи. Изваяние находилось напротив цветника Винсета, и хотя они сидели вдалеке от растительности, оба чувствовали себя счастливее, несмотря на то, что Дженкс был всего лишь гостем и надел свою красную бандану как ремень. Он замялся, но потом, задумавшись, решил, что это входит в часть его новых обязанностей, и предложил Винсету меда. Он никогда не делился едой с кем-нибудь помимо членов семьи. Ощущение было непривычным, и Винсет удивленно моргнул, тоже потрясенный его предложением.

– Нет, спасибо, – сказал он, выглядя смущенным. – Хм. Да, это та статуя, – Винсет указал на ближайшую статую, и Дженкс убрал второй комок меда обратно.

– Она не нападает, пока луна не взойдет, – добавил Винсет, расслабившись, когда предложенной еды не стало. Замахав крыльями, он пугливо посмотрел на луну. – Она нападает в полночь, не по часам здоровяков, а в настоящую полночь, когда луна в зените.

Внимание Дженкса переключилось на две похожие статуи, стоящие в десяти футах друг от друга, окруженные однолетними растениями и низкими кустами. Обе были выполнены в греческом стиле, с античной красотой гладких линий и одеждой, ниспадавшей складками. Старая статуя была черна от патины и коррозии, отчего выглядела даже красивее. Резные локоны были собраны на голове, несколько выбившихся прядей обрамляли молодое лицо с почти невинным выражением. Каменные одежды заканчивались чуть ниже бедер и не скрывали красивые ноги. На поясе висел небольшой мех с водой, а пальцы держали рукоять меча, который острием упирался в пьедестал у ног.

Вторая статуя изображала молодого человека со стройной, почти женской фигурой. Пустые ножны виднелись на лодыжке, не покрытой каменной одеждой. Он был гибким, стройным, а выражение лица казалось почти диким. Недавно установленная между ними табличка, пахнувшая медовым бурачком, гласила, что обе статуи были пожертвованы Фондом Каламака, чтобы ознаменовать присуждение Цинциннати статуса города в 1819 году, но лишь статуя женщины выглядела действительно старой. Другая же была жемчужно-белой и казалась совершенно новой. А может, ее недавно почистили.

Из дома за лужайкой послышалась ругань по поводу сожженного риса. Тинкины тампоны, люди такие шумные. Казалось, они боятся потерять свое место в этом мире, и своими громкими криками пытаются доказать, что они еще живы. Сад и кладбище, протянувшееся благодаря человеческим законам вдоль квартала и до самой окраины, было для Дженкса благословением, которое он получил бесплатно. Рэйчел и Айви, казалось, никогда не издавали так много шума. Конечно, они много спали, а Айви вообще была живым вампиром. Если на то пошло, она никогда не была шумной соседкой.

– Вы почистили его? – спросил он Винсета, и молодой пикси отрицательно качнул головой, вдруг чего-то испугавшись.

– Нет. Он так выглядел, когда мы сюда переехали. Ви просыпается, как в трансе, бессмысленно бьется об основание статуи, пока не падает от жара. Потом она кричит, пока луна не уйдет из зенита и статуя ее не отпустит.

Дженкс озадаченно почесал основание крыльев. Хотя он не сдвинулся и все так же сидел на спинке скамейки, замахав крыльями, он заставил их светиться. Святое дерьмо, ему опять надо в туалет.

Винсет перевел перепуганный взгляд от белого светящего камня на свет от соседнего уличного фонаря.

– Я бы боролся с ней, если бы мог. Я бы умер, защищая моих детей, если бы видел, с чем бороться. Может, это призрак?

– Возможно, – Дженкс убрал руки с боков и скрестил их на груди. Эту плохую привычку, он перенял у Рэйчел, и, осознав это, немедленно упер кулаки в бока, где им самое место.

Внезапный шум в кронах деревьев застал их врасплох, и пока Дженкс стоял на спинке скамьи, Винсет умчался, удивленный. Это был Бис, он вернулся из парка, который осматривал по приказу Дженкса. Дженкс привык давать указания, но не во время расследования дела, и он немного нервничал, хотя надеялся, что все сделал правильно.

С тихим звуком скользящей кожи и запахом железа, горгулья размером с кота приземлился на спинке скамьи, и его длинные когти вцепились в нее. Бис мог без проблем зацепиться даже за вертикальную плиту, проскользнуть в трещину, в которую и летучая мышь не влезла бы, но удержать равновесие на тонкой спинке скамьи он был не в состоянии. Неизящно прыгнув, он приземлился на бетонной дорожке, между скамьей и статуями.

– Поблизости нет никого больше опоссума, – сказал он, его кожа была серой и гладкой. Он прижал уши к голове, отчего белая шерсть, покрывавшая их, разгладилась, а потом снова выпрямил. На кончике хвоста у него, как у льва, имелась меховая кисточка, а в остальном его шероховатая кожа была гладкой и способной изменять цвет, чтобы слиться с тем, что его окружало, и это всегда пугало Дженкса. У Биса было серьезное лицо, курносый нос, вздернутый и уродливый, но дети Дженкса любили его. Даже Дженксова кошка, Рекс, была очарована новым арендатором. Дженкс вздохнул. Как только животное узнало, что Бис может повышать температуру тела по своему желанию, обожание стало неизбежным итогом.

Бис был слишком молод, чтобы жить самостоятельно, и когда его выгнали из базилики, за то, что он плевался в людей, он набрел на церковь, проскользнув мимо охраны Дженкса, как призрак. Бис, как в поговорке, спал камнем весь день, и платил арендную плату, охраняя территорию в течение четырех часов около полуночи, когда Дженкс уходил поспать. Он ел голубей. С перьями и всем остальным. Дженкс старался отучить его от этой привычки. Ну, хотя бы, от той части про перья. Еще он пытался заставить его носить хоть какую-нибудь одежду. И дело было не в том, что можно было что-то увидеть. Если бы Бис был одет, Дженкс смог бы заметить, когда он ползет по потолку. Обычно, когда это происходило, он видел только следы когтей на потолке.

– Спасибо, Бис, – сказал Дженкс, став прямо и пытаясь показать, что он здесь главный. – Ты вырос в окружении камней. Что ты можешь сказать о статуе? В ней что-то поселилось?

Возможно, если бы это сказал кто-нибудь другой, это прозвучало бы как шутка, но они оба знали, что призраки существуют. Последняя неудача Рэйчел, Пирс, доказывала это, но он был полностью незаметен, пока был привязан к своей могиле. Только когда его надгробие разбилось, Пирс смог сбежать, чтобы изводить их. Получил тело. Был пойман демоном. Втянул Рэйчел в отношения из серии от любви до ненависти... Эх, что-то с ней не так. Но теперь, вспомнив об этом, Дженкс подумал, что, может, именно поэтому дочь Винсета пыталась разрушить статую. Тинка – диснеевская шлюха, только бы не еще один призрак.