Не особо понимая, почему он верит Винсету, Дженкс жестом сказал детям успокоиться, и они начали толкать друг друга. Холод от земли просочился в Дженкса, потому что он не двигался, и он пожалел, что не развел огонь.

– Я слышал, вы занимаетесь расследованиями, – выпалил Винсет, его крылья немного поднялись, когда шумевшие дети заставили его сделать пару шагов назад. – Я не претендовал на вашу территорию! Мне нужна ваша помощь.

– Вам следует обратиться к Рэйчел или Айви, – Дженкс взлетел, указывая ему путь к церкви. – Рэйчел сейчас нет, – сказал он, радуясь, что не пошел с ней по магазинам. Она искала малоизвестный текст, который потребовал ее учитель-демон. Она проведет весь завтрашний день в Безвременье на своем еженедельном занятии с демоном, и, конечно, она ждала до последнего, чтобы найти книгу. – Но Айви здесь.

– Нет! – воскликнул Винсет, его крылья стали размытым пятном, хотя ноги твердо стояли на покрытом стружкой полу – он справедливо опасался из-за детей Дженкса. – Мне нужна ваша помощь, а не какого-то здоровяка. У меня нет того, что им нужно, а я привык платить по счетам. Они меня прогонят. А я не могу уйти. Мне нужны вы.

Дети перестали толкаться, и ноги Дженкса коснулись холодного пола. «Работа?» – подумал он и ощутил внутри себя волнение. Для меня одного?

– Вы поможете мне? – спросил Винсет, и пыльца, сыпавшаяся с него, стала ярко серебряной, когда он собрал всю свою храбрость, и пошевелил крыльями, чтобы размять их и согреть себя. – Мои новорожденные в опасности. И моя жена. И трое детей. Я не могу переехать прямо сейчас. Уже поздно. Мы потеряем новорожденных. Возможно, и детей тоже. Нам некуда податься!

“Новорожденные”, – подумал Дженкс, его взгляд поплыл. Жизнь новорожденного пикси была настолько непредсказуема, что им не давали имен и не рассматривали как детей, пока они не доказывали, что способны выжить. Считалось, что схоронить новорожденного не так печально, как похоронить ребенка. Но это была ложь. Они с Маталиной потеряли всех новорожденных в тот год, когда переехали в церковь, и у Маталины с тех пор не было детей, благодаря тому, что он загадало желание получить стерильность. Вероятно, это продлило ей жизнь, но он скучал по тихим звукам, которые издавали новорожденные, и удовольствию, которое он испытывал, придумывая имена, когда они крепко хватались за его палец, требуя еще один день жизни. Новорожденные, черт. Они были детьми, и каждый был любим.

Пристальный взгляд Дженкса вернулся к Винсету, оценивая его. Тринадцать лет, а уже столько ответственности на нем. Мысль, насколько коротка его жизнь, никогда не посещала Дженкса в детстве, уступив место горю и страданию, когда он увидел долгую юность и еще более долгую жизнь людей. Это так несправедливо. Он его выслушает.

А раз он собирался его слушать, надо, чтобы Винсет почувствовал себя, как дома. Так поступала Рэйчел, когда люди стучали в ее дверь, испуганные и беспомощные.

От появившегося чувства неуверенности его крылья загудели.

– Мы выслушаем вас, – он сказал детям с твердостью, откуда-то взявшейся в нем, и они посмотрели друг на друга, в недоумении опустив крылья. Пикси не пускали чужих на свою землю, исключением были случаи, когда обсуждался брак, и то очень редко их приглашали в дом.

Улыбнувшись, Дженкс жестом предложил Винсету сесть на заплесневевшие за зиму подушки, пытаясь вспомнить, что делала Рэйчел, опрашивая клиентов.

– Хм, дайте мне его меч, и принесите горшочек меда, – сказал он, и Джерриматт открыл рот от удивления.

– М-мед… – запнулся мальчик, и Дженкс отобрал меч с деревянной ручкой у Джема. Фэйрийский меч был свидетельством побед в прошлом, вероятно еще до того, как Винсет покинул дом.

– Да ради сгоревшего печенья Тинки, идите уже! – воскликнул Дженкс, махнув им. – Винсету нужна моя помощь. Не думаю, что он собирается причинить мне вред. Имейте хоть каплю уважения к своему отцу, а?

Услышав знакомое ругательство и поняв, что все в порядке, дети нырнули в главный туннель, болтая, как сумасшедшие.

– Я вас всех вырастил, – крикнул он, им вслед, почувствовав, что Винсет наблюдает за ним. – Вы же не думаете, что я не отличу гостя от вора? – добавил он, но они уже ушли, звук крыльев и быстрой речи постепенно затихал, когда они растворились в туннеле. В комнате стало темнее, когда осела их пыльца, перестав светиться. Начиная мерзнуть, Дженкс замахал крыльями, чтобы согреться и осветить комнату.

Тяжело вздохнув, Дженкс вернул пикси меч, подумав, что он никогда не делал такого раньше. Винсет взял его, выглядя так же неуверенно, как и Дженкс. Просить помощи тоже не входило в их традиции. Пикси тяжело привыкали к переменам, ведь только благодаря непоколебимому соблюдению своих правил им удавалось выжить. Но для Дженкса, перемены всегда были проклятием, которое не давало ему остановиться и сдаться.

Дженкс метнулся ко второму, меньшему очагу в конце комнаты, рядом с которым стояла коробка с хворостом. Страховка не позволяла разводить огонь в церкви, а дети никогда еще не разводили огонь внутри пня. “Если я опрашиваю клиента, – подумал он, волнуясь, что не произведет хорошего впечатления, – нужно не только сверкать пыльцой. Интервью должно быть честью для клиента, ведь я провожу его у главного очага в центре комнаты”.

Винсет отложил свой меч, замахав крыльями, чтобы согреться, пока рассматривал потолок.

– М-м, не хочешь присесть? – снова предложил Дженкс, когда вернулся к разведению огня, и Винсет осторожно присел на край подушки возле темного очага. Хотя это не приводило к открытой войне, незаконное вторжение было как чума для пиксиного общества. И хотя сам он пренебрегал некоторыми законами, Дженксе ощкутил чувства собственника, когда глаза Винсета осматривали темную комнату.

– Слышал, вы живете в дубовом замке, – сказал Винсет, с благоговением. – Где же остальные?

Наблюдая за ним, Дженкс стукнул камнями, шепча слова благодарности тому пикси, который первый украл живое пламя, и молясь об урожайном лете. Маталина должна быть рядом, когда он первый раз в сезоне разводит дома огонь, и Дженкс заволновался, подумав, что, возможно, неправильно делать это без нее.

– Сейчас мы живем в церкви, – сказал он, когда обгоревшие тряпки над угольками занялись и запылал пух. – Мы собираемся съехать оттуда на этой неделе. Надеюсь.

Крылья Винсета замерли.

– Вы живете внутри. С… этими здоровяками?

Улыбаясь, Дженкс стал подкладывать небольшие ветки. Привычно взмахнув нижними крыльями, он изменил сыпавшуюся с него пыльцу, сделав ее легковоспламеняющейся. Она мгновенно вспыхнула, и отдельные частицы взлетали в воздух, как звездная пыль.

– Мы живем там зимой, чтобы не впадать в спячку. Я даже видел снег, – сказал он гордо. – Он почти обжигает, и пальцы от него синеют.

“Возможно, мне стоит переделать одну из кладовых в офис?” – подумал он, кладя небольшое полено в огонь и поднимаясь с колен. Но представив боль в глазах Маталины, когда незнакомцы будут постоянно вторгаться в их дом, он вздрогнул. Она замечательная женщина, которая не сказала ни слова, когда он планировал очередные заговоры против фэйри. Лучше попросить Рэйчел поставить перевернутый цветочный горшок в саду возле ворот, то есть у границы его владений. Приделать вывеску или что-то в этом роде. Если он собирается помогать пикси всего Цинциннати, ему следует подготовиться.

– Мне нужна ваша помощь, – повторил Винсет, и пыльца Дженкса стала яркой, как огонь в очаге.

– Не принято нанимать пикси со стороны при территориальных спорах, – сказал Дженкс, не понимая, чего от него хочет этот взрослый пикси.

– Я и не собирался, – сказал Винсет оскорблено, и с его крыльев посыпалась желтая пыльца. – Если я не могу удержать клочок земли, я не достоин ухаживать за ним. А я могу удержать его. У нас с женой есть земля, три напуганных прошлогодних ребенка и шесть новорожденных. Вчера у меня родилось еще семь.

Хотя голос молодого пикси звучал ровно, его гладкое, искреннее лицо исказилось страданием. Видя его боль, Дженкс отступил, впечатленный: хотя это его второй сезон в качестве отца, он уже сумел вырастить троих детей. Только после второго сезона у них с Маталиной выжили их новорожденные, и никто из появившихся в тот год не пережил зиму.