Мысль о том, что жизнь Тильды может быть разрушена так же, как жизнь Деборы, приводила Сару в ужас. Она всегда боялась за племянницу, за дочь своей покойной сестры. Все, что она сделала, чтобы защитить Тильду, все, что запланировала для племянницы, могло пойти прахом из-за такого человека, как Дара Канаван. Сара видела его насквозь, видела, что по натуре он слабый, ветреный человек, и знала, что Тильда не должна ему достаться. Когда племянница вышла во двор, чтобы покормить кур, она прижала ко лбу сжатые в кулаки ладони. Она могла бы запретить Тильде встречаться с этим мерзавцем, но это рискованно. Она могла бы уехать из Саутэма, ведь Эдвард де Пейвли умер. Она могла бы прямо спросить у Дары о его намерениях… но вдруг он попросит руки Тильды, что тогда?

Сара вспомнила похороны, вспомнила, как Джосселин де Пейвли смотрела на Дару Канавана. На задворках ее сознания блуждали зачатки некой безумной идеи, которую ей никак не удавалось ухватить. Наконец мысль сформировалась, и сердце Сары загремело, как бой литавр. Прижав к груди кулак, чтобы успокоить боль, она снова села. «Джосселин де Пейвли богата, — громко прошептала Сара. — Джосселин де Пейвли принадлежат обширные земельные владения». Тяжело дыша, она смотрела на список, который утром написала для Тильды. «Чернила», — гласил последний пункт.

О, это будет сладкая месть.

В следующий базарный день Сара решила сопровождать Тильду в Или. Они пошли пешком. Сара отказалась поехать на велосипеде, а автобусы она считала пустой тратой денег. Они шли по полям, через охровые моря пшеницы, колосившейся на ветру. Грубые башмаки Сары безжалостно давили маки и ромашки. Тильда с корзиной в руке плелась следом. Ничего не замечая вокруг, она пыталась придумать, как улизнуть от тети.

В Или Сара купила катушку ниток, выторговала у сапожника шнурки по сходной цене и отправила письмо. Тильда знала, что Дара будет ждать ее у кинотеатра «Электрик». Если Тильда говорила, что хочет пить или в туалет, Сара шла вместе с ней к фонтану и в уборную, настаивая на том, чтобы они по очереди использовали одну и ту же кабинку, дабы сэкономить пенни. Домой Тильда возвращалась в унынии, волоча ноги по пыли.

Из-за того, что стояла жаркая сухая погода, Сара решила постирать занавески, коврики и постельное белье. В судомойне стены запотели от пара; у Тильды ныла спина: ей приходилось не разгибаясь подбрасывать уголь в печь, чтобы вскипятить воду. Все комнаты в доме пропахли хозяйственным мылом и крахмалом. На улице, где не было ни ветерка, сохло на веревках выстиранное белье. У Тильды с Сарой за весь день не выдалось ни одной свободной минуты. Когда Дара пришел колоть дрова, Тильда прочла в его глазах вопрос. Тетя Сара не спускала с него глаз, следила, чтобы он добросовестно выполнял свою работу. Отвернулась она только тогда, когда он, скинув рубаху, стал умываться под водопроводной струей во дворе.

У Джосселин де Пейвли смерть отца вызвала одно чувство — безграничное облегчение, переполнявшее все ее существо. Дом вдруг стал казаться ей более приятным. Она больше не вздрагивала от звука шагов в коридоре, не ждала со страхом вечерней трапезы. Она, конечно, носила траур по отцу, но душа ее пела.

Она разобрала спальню и кабинет отца, на огромном костре сожгла все его вещи, поместив в самый центр пламени протез, который теперь пугал ее гораздо меньше, поскольку был отделен от отца. Долгих полдня Джосси провела в обществе поверенного, мистера Верни, зачитывавшего завещание Эдварда де Пейвли. «Моей дочери, Джосселин, я завещаю Холл, все, что в нем находится, и оставшиеся земли. Моему брату Кристоферу и его сыну я оставляю в пожизненное пользование дом управляющего». Кое-что няне, кухарке и садовнику и ни слова любви или симпатии. Джосси было все равно. Джосси встретила своего Джентльмена.

У Джентльмена теперь было лицо. Зеленые глаза. Черные волосы. Джосси увидела его на улице после похорон отца. С тех пор она несколько раз ездила в Саутэм в надежде встретить его еще раз, но так и не встретила. Правда, его образ остался в памяти и постоянно всплывал в ее воображении. Десятки раз за день она придумывала разные сценарии их следующей встречи. Он спасет ее из рук грабителей или похитителей; или она пойдет на вечеринку и там увидит его, их взгляды встретятся. Каждый день она наряжалась с особой тщательностью и часами укладывала свои волосы. Для Джосси, пребывавшей в лихорадочном ожидании, время тянулось нестерпимо медленно. Она пыталась угадать его имя: Чарльз, Лео, Дэвид, Руперт…

Однажды, вернувшись домой с прогулки, она увидела на столе в холле адресованное ей письмо. Почерк был незнакомый. Недоумевая, она вскрыла конверт и первым делом посмотрела на подпись в конце страницы. Потом начала читать.

«С тех пор как я увидел вас в тот день, я не могу думать ни о ком другом. Я не чаю снова встретить вас, поговорить с вами…»

Дара. Какое красивое необычное имя. Его зовут Дара.

Он нашел лодку в камышах, отвязал ее от шеста, и гребное суденышко медленно поплыло по реке. Тильда лежала на носу, одна ее рука была опущена в воду. Дара опустился на колени возле нее, лодка чуть покачнулась. Сначала он поцеловал ее, потом одну за другой стал расстегивать пуговицы на ее блузке. Тильда позволила ему поцеловать ее шею и грудь, но потом выскользнула из его объятий и села, так что лодка сильно накренилась, подняв столб брызг.

— Мы так перевернемся, дорогая.

— Дай мне весла, Дара.

Он покачал головой.

— Нет. Сядь, Тильда Гринлис.

Она встала во весь рост. Кончиками пальцев он провел по ее голой ноге от лодыжки до бедра. У нее гулко стучало сердце. Она видела свое отражение в воде — волосы спутались от его ласк, блузка расстегнута.

Дара лежал в лодке, глядя на нее. Он щурился на солнце.

— Мы так редко видимся в последнее время.

— Никак не могу выбраться, Дара. Вчера тетя Сара опять ходила со мной в город.

Он достал из кармана сигареты, одной рукой открыл пачку.

— Думаешь, она знает про нас?

Тильда посмотрела на него.

— Она бы сказала. К тому же мы очень осторожны.

Дара чиркнул спичкой о борт лодки.

— Я приду к тебе сегодня после работы, — сказал он. — В том сарае, где я колю дрова, есть старая лестница. Я кину несколько камешков в твое окно…

— Дара, — перебила его Тильда, — у тети Сары слух, как у летучей мыши.

Он лежал в лодке и курил. Его неугомонные пальцы добрались до ее трусиков. Она перешагнула через него и схватила весла. Лодка закачалась. Спички и сигареты Дары, лежавшие на планшире, полетели в воду.

— Господи, Тильда! — вскричал Дара, принимая сидячее положение.

— Мне пора домой. — Она быстро развернула лодку и стала грести к берегу. — А то тетя Сара хватится. — Тильда чувствовала, что покраснела и что внутри у нее все пылает.

Дара тоже сгорал от страсти. Он томился по ней несколько месяцев; ни одну девушку он еще не ждал так долго. И он готов был ждать, потому что она была совсем юной — на шесть лет моложе него — и потому что было в ней что-то особенное, даже немного пугающее. Если б раньше кто-то сказал ему, что однажды он будет благоговеть перед восемнадцатилетней девушкой, он рассмеялся бы этому человеку в лицо. И тем не менее…

Утром следующего дня, когда он подметал в винном погребе, хозяин «Лисы и собаки» передал ему записку. Его настроение, и без того нерадостное, испортилось еще больше, едва он, глянув на сложенный листок бумаги, увидел, что это приглашение на чай от некоей Джосселин де Пейвли. Дара скомкал записку и бросил ее на пол. Он сложил пустые бутылки в ящики, передвинул бочки. Еще недавно ему казалось, что он способен контролировать свою страсть к Тильде, но теперь потребность обладать ею стала для него пыткой. «Ей легче, — считал он, — ведь у женщин другие желания».

Дара сметал паутину, тревожа пауков, которые мирно дремали в углах десятилетиями, а сам все думал, думал. Он понимал, что несправедлив к Тильде. Существовало два типа женщин: легкодоступные и такие, которые требовали к себе уважения. Тильда, как и его сестра Кейтлин, относилась ко второй категории. Он бы не хотел, чтобы Кейтлин отдалась работнику с фермы, что ухаживал за ней. Если б тот верзила обесчестил его сестру, Дара задушил бы его своими руками.