{48 ...его изображения. — Речь идет об устрашающих личинах, призванных отгонять злых духов. Ср. Павсаний. 1.2.5, Фрэзер. II.6.}

45. Сам ПЕРИКЛ-ОЛИМПИЕЦ, по словам Гераклида Понтийского в книге "О наслаждении" [Voss 36], прогнал из дома жену и зажил [d] всласть с мегарскою гетерой Аспасией, {49} потратив на нее много своего добра. Фемистокл, при котором афиняне еще не пьянствовали и не водились с гетерами, однажды напоказ запряг четырех девок в колесницу и так проехал утром в толпе народа через Керамик. {50} Однако из рассказа Идоменея [FHG.II. 491] об этом случае неясно - то ли он запряг их, как лошадей, то ли взял к себе в колесницу. И Поссид пишет в третьей книге [е] "О Магнесии" [FHG.IV.483], что когда Фемистокл получил в Магнесии венценосную власть, {51} то принес жертвы Афине, учредив ей праздник Панафиней, и принес жертвы Дионису Многокувшинному, учредив ему праздник Кувшинов. {52} Впрочем, Клеарх пишет в первой книге "О дружбе" [FHG.II.313], что, построив себе красивую столовую с тремя ложами, он сказал, что хотелось бы ему иметь столько друзей. {53}

{49 ...с мегарскою гетерой... — Аспасия была из Милета.}

{50 ...через Керамик. — Ср. 576с. Керамик, северо-западный квартал Афин, включал в себя и рыночную площадь.}

{51 ...получил... венценосную власть... — от персидского царя.}

{52 ...праздник Кувшинов. — В подражание второму дню афинского праздника Анфестерий.}

{53 ...столько друзей. — Три ложа вмещали шестерых гостей.}

46. Хамелеонт Понтийский в книге "Об Анакреонте" приводит его стихи [frag. 11 Koepke]

Полюбился Эврипиде переносный Артемон, -

[f] и поясняет, что АРТЕМОН {54} получил это прозвище за то, что жил в роскоши, и его повсюду носили на носилках. В самом деле, как Артемон из бедности достиг роскоши, Анакреонт описывает такими стихами [frag.54 Diehl]:

{54 ...Артемон... — Поэт Артемон был соперником Анакреонта. В V в. это прозвище было остроумно приложено к другому Артемону, хромому механику, которого носили в паланкине (см. Плутарх. «Перикл». 27).}

Раньше ходил в рубище он худой, перепоясанный,

Вместо серег в мочках ушей носил кусочки дерева;

Немытой бычьей шкурою

Плечи прикрыв, - шкуру содрал он со щита облезлого, -

(534) Жил среди шлюх плут Артемон, среди продажных мальчиков,

Нечестно добывая хлеб.

Часто на брус, на колесо ложился под розгами,

Часто ему шкуру витым бичом спускали кожаным

И выдирали бороду.

Ну а теперь Кикин {55} сынок на колеснице катится,

{55 Кикия — имя женщины низкого происхождения и рода занятий (досл. — сходящаяся [со всеми]).}

[b] Злато в ушах, зонт над челом, по-бабьи разукрашенный...

47. А о красавце АЛКИВИАДЕ Сатир повествует так [FHG.III. 160]: "Говорят, что в Ионии он был изнеженнее ионян, в Фивах беотийствовал пуще фиванцев, закаляя тело упражнениями, в Фессалии на лугах и скачках возился с лошадьми больше, чем Алевады, в Спарте выдержкой и простотой жизни побеждал лаконцев, во Фракии всех перепивал [c] неразбавленным вином. Чтобы испытать свою жену, он послал ей от чужого имени тысячу персидских монет. Красив он был так, что и взрослый не стриг длинных волос; {56} а сандалии носил такие небывалые, что их стали звать "алкивиадками". В театре, когда он, шествуя в пурпуре, вел свой хор, {57} то на него любовались и мужчины, и женщины. Антисфен-сократик, видевший Алкивиада своими глазами, говорит, что был он крепок, мужествен, отважен и вежествен и во всяком возрасте оставался красив. В его поездках ему прислуживали, как [d] рабы, четыре союзных города: персидский шатер раскидывали эфесцы, корм коням давали хиосцы, скот для жертвоприношений и угощений -кизикийцы, вино и прочие припасы - лесбосцы. Воротясь в Афины из Олимпии, он посвятил Афине две картины кисти Аглаофонта: на одной его венчали Олимпийская и Пифийская победы, на другой {58} он сидел на коленях у Немей и лицом был краше женщины. Даже во главе [е] войска он оставался щеголем: щит имел украшенный золотом и слоновой костью, а знаком на щите был Эрот с молнией вместо дротика. {59} Однажды он ввалился с пьяной ватагою в дом Анита, своего богатого любовника, и в ватаге этой был бедняк Фрасилл; осушив за здравье Фрасилла половину сосудов, стоявших на стойке, он велел спутникам отнести их к Фрасиллу. Явив Аниту такую любезность, он ушел. Люди [f] стали звать его самодуром, но Анит ответил им, как подобает благородному влюбленному: "Нет, клянусь Зевсом, он даже щедр: взял половину, а мог взять все".

{56 ...не стриг длинных волос... — Плутарх (52е) пишет, что он остригся, после того как перебежал к спартанцам.}

{57 ...вел свой хор... — В качестве хорега он нес расходы на хор в трагическом, комическом или лирическом представлении, которое открывалось проагоном, парадом всех участников.}

{58 ...на другой... — Плутарх («Алкивиад» 16) пишет, что автором картины был сын Аглаофона Аристофонт.}

{59 ...Эрот с молнией... — Эмблемой на щитах афинян была сова.}

48. Оратор Лисий о распущенности Алкивиада рассказывает так [Thalheim р.346]: "Аксиох и Алкивиад вместе отплыли в Геллеспонт, вместе женились в Абидосе на абидосской женщине Медонтиде и оба (535) жили с ней. Когда у них родилась дочь, то они говорили, что не знают, чья она. Когда она выросла, то они стали спать и с нею: когда это делал Алкивиад, он говорил, что это дочь Аксиоха, а когда Аксиох, - что Алкивиада". Его обхождение с женщинами Эвполид в "Льстецах" осмеивал так [Kock.I.300]:

- Алкивиад пускай уйдет из женского разряда!

[b] Алкивиад . Что ты несешь? Иди домой, жену свою учил бы!

И Ферекрат говорит [Kock.I. 194]:

Алкивиад, не будучи мужчиною,

Отлично стал всеобщим мужем женщинам.

В Спарте он обольстил Тимею, жену царя Агида, а когда его за это упрекали, он ответил, что это не ради распутства, а ради того, чтобы его сын воцарился над Спартою и чтобы спартанские цари считались не потомками Геракла, а потомками Алкивиада. {60} Даже в походах он возил с [с] собою Тимандру, мать коринфской гетеры Лаиды, и афинскую гетеру Феодоту.

{60 ...потомками Алкивиада. — Два спартанских царя-соправителя вели свое происхождение от близнецов Эврисфена и Прокла (Геродот. VI.52).}

49. [Когда он был амнистирован афинянами] после своего бегства, {61} он сделал их господами Геллеспонта, отправил в Афины более пяти тысяч пелопоннесских пленников, а сам, возвращаясь в отечество, украсил триеры зелеными ветвями, лентами и флажками. На канатах они тащили за собой захваченные корабли противника с отрубленными носами, числом до двухсот, и ладьи для перевозки конницы, полные добычи и [d] оружия лаконцев и пелопоннесцев. Так он подошел к гавани, и тогда триера, на которой плыл он сам, под пурпурными парусами понеслась ко входу в Пирей; там гребцы взялись за весла, а гребную песню им завел на флейте Хрисогон, стоя на корме в одежде пифийского победителя, а команды им отдавал трагический актер Каллипид {62} в театральном плаще. Оттого-то и было в шутку сказано: "Ни Спарта не вынесла бы двух [е] Лисандров, ни Афины двух Алкивиадов". Подражал Алкивиад и персидским обычаям, как Павсаний, и для разговоров с Фарнабазом одевался в персидские одежды и учил персидский язык, как Фемистокл.

{61 ...после своего бегства... — Обвиненный в святотатстве Алкивиад перебежал в 415 г. к спартанцам; в 411 г. был амнистирован, но оставался с флотом на Самосе. В Афины Алкивиад вернулся в 408 или 407 г.}

{62 ...актер Каллипид... — Хрисогон одержал победу на состязаниях флейтистов в Дельфах. Каллипид был самым знаменитым трагическим актером (ср. 304b, 656b).}

50. Дурид рассказывает в двадцать второй книге своих "Историй" [FHG.II.477]: "Спартанский царь Павсаний сложил с себя грубый спартанский плащ своих отцов и нарядился в персидские одежды. И сицилийский тиран ДИОНИСИЙ облачался в длинные одеяния {63} и носил золотой венец и плащ с пряжкою на плече, как трагические актеры. [f] И АЛЕКСАНДР [Великий], завладев Азией, стал одеваться по-персидски. Но всех их превзошел ДЕМЕТРИЙ: {64} одни башмаки его стоили целое состояние. Они имели вид полусапожек, но были покрыты войлоком, крашеным в пурпур и украшены спереди и сзади хитрыми золотыми узорами. Ездовой его плащ был черный, и на нем были вытканы (536) золотые звезды и двенадцать знаков зодиака. Золотом шита была и лента, перетягивавшая пурпурную широкополую шляпу, а концами ниспадавшая на спину. И когда в Афинах справлялись Деметриевы праздники, {65} то на сцене выставлена была картина, на которой он скакал верхом, оседлав весь обитаемый свет".