Глава 3

Налёт

Его мы с Прищепой заметили одновременно. Александр даже не успел поднять руку, лишь обернулся и увидел, что я тоже застыл, вглядываясь в склон соседнего хребта… В том, что нас невозможно заметить, я не сомневался. Маскхалаты, разукрашенные лица или надетые на них маски (у кого как), за переплетениями листвы полностью сливались с окружающим ландшафтом, и все жё когда «увиденное нами» трепыхнулось, я невольно согнул колени, приопускаясь чуть ниже. Хотя, самое лучшее в такой момент не дёргаться. Движение в желании спрятаться порой выдаёт больше, чем неподвижное лежание на открытой местности.

— Плёнка… — прошелестел едва слышимый шёпот Александра, и я так же тихо выдохнул.

— Вижу… — колыхнувшийся от ветра кусок чёрной полиэтиленовой плёнки, выступающей из-под наваленного на неё дерна, спутать с чем-то иным было сложно.

— Чех? База? — с надеждой в голосе спросил осторожно подтянувшийся к нам Ляпин.

— Не знаю, — ответив, я зыркнул в его сторону и зло шикнул. — Дистанция, блин… Живо!

Григорий судорожно сглотнул и попятился, отходя на определённое ему расстояние. С того места, где он теперь стоял, ему никоим образом не было видно открывшейся нашему взору плёнки. И потому Ляпин, едва ли не сопя от обиды, беспрестанно дёргался и время от времени вытягивал шею в попытке рассмотреть, как ему думалось, скрывающегося за оголовьем хребта бандита.

Я поднёс к глазам окуляры бинокля. Так и есть, плёнка, прикрытая дёрном. Один край оголился и, освобожденный от тяжести земли, трепыхался на ветру. Я стал изучать метр за метром и почти сразу распознал едва заметную, идущую от укрытия вниз по склону тропиночку. База! И почти тотчас к краю плёнки протянулась чья-то рука, и плёнка исчезла под полотном закрывшейся двери. Оба — на, жилая…

— Григорий, — я тихонечко окликнул нашего «обиженного», — тихо… группу… сюда.

Ляпин кивнул, отходя, проскользнул мимо отстоявшего в глубине леса Тушина и по нашим следам поспешил в обратную сторону. Отошли мы от своих метров на сто пятьдесят, так что за него я был совершенно спокоен — не заблудится. Григорий ушёл, а я, знаками приказав Тушину защищать тыл и вместе с Прищепой опустившись на землю, ползком выдвинулся чуть вперёд и приступил к наблюдению.

Примерно минут через двадцать, когда к нам подтянулась остальная часть группы, я вернулся в строй (оставив наблюдение на Александра) и вновь обратился к успевшему занять своё место Ляпину.

— Позови фэшника! — Григорий отступил на пару шагов и тихонечко передал команду залегшему за деревьями Тушину. Тот сообщил следующему.

Команду пришлось отдавать дважды, прежде чем фешник, наконец, явился на мой зов.

— За мной! — я поманил его рукой и, пригнувшись, скользнул под низко нависающие ветки странного дерева — представлявшего из себя нечто среднее между елью и туей. Издалека ель, вблизи — плоские мягкие иголки.

— Командир, — Прищепа медленно передал мне оставленный у него бинокль, — дым.

Я прилёг рядом, и не дожидаясь, когда тоже самое сделает фешник, всмотрелся в территорию базы.

Да-а-а, чтобы это заметить, требовалось знать что и где искать — дымок проистекал тоненькой, едва заметной дымкой, причём вылетал он не из виденной мной и прежде приоткрытой двери, а метрах четырех в стороне. Ещё один схрон или туда вёл ход от уже нами обнаруженного? Что ж, база найдена, как говорится, начало положено, теперь осталось одно — вести наблюдение. А там проведём налёт, захватим «образцы вооружения, имущество, пленных» или что там ещё скажет и возжелает фешер.

— Взгляни! — я протянул фешнику бинокль, но он до этого всё возившийся со джипиесом, отрицательно покачал головой, после чего осторожно раздвинул свисающие почти к самой земле ветви и, поднеся к глазам вынутый из собственного рюкзачка небольшой бинокль, углубился в изучение местного «пейзажа».

Это созерцание продолжалось довольно долго, затем фешник тихонечко отполз назад, убрал бинокль снова в рюкзак и повернулся ко мне лицом.

— Это не та база, — уверенно заявил он. Я непроизвольно матюгнулся.

— Уверен? — уточнил я, отчего-то не сомневаясь в его правоте. Возможно, потому что джипиес в моей руке был с ним полностью солидарен?!

— Да, — большего мне и не требовалось.

— Чёрт, — может, не стоило поминать нечистого, но не смог удержаться — вырвалось. Получалось, искомая база находилась совсем рядом — в трёхстах метрах. Две базы, одна на другой. И уж одна из них точно не пустовала. Вот только, сколько на ней находилось чехов?

Нам снова предстояло движение вперёд. Но в свете новых событий оставлять позади себя часть группы не имело смысла — в грозящей нам перспективе быть зажатыми в клещи я предпочитал держать всех бойцов в едином кулаке. Пришлось возвращаться и забирать оставленное имущество. После чего, уйдя немного в сторону от только что обнаруженной базы, я остановил группу и вызвал к себе командира головного дозора.

— Саша, — инструктировал я внимающего моим словам Прищепу, — две сотни шагов, не больше, и всё. Дальше уже после того, как группа займёт оборону. Вопросы?

Прищепа улыбнулся и покачал головой. Вопросов у него не было. Зато они появились у меня, вот только ответа на них дать пока не смог бы никто.

Двигался Сашка медленно, очень медленно. Прежде чем сделать очередной шаг, прежде чем отвести от лица очередную ветку, прежде чем обогнуть лежавшее на пути бревно, он внимательно осматривался вокруг и при этом не переставал вслушиваться в царившую тишину. Места, где двигалась группа, оказались на удивление ягодными — заплетающая ноги ежевика оказалась буквально усыпана огромными, набухшими от переполняющего их сока, темно — фиолетовыми ягодами. Руки сами собой тянулись сорвать и бросить в рот это витаминное лакомство, а лучше сесть и, давясь слюной, набрать полную пригоршню… Нет, нет, нет, не сейчас! Слишком близка только что пройденная база, слишком вероятна встреча с противником. Начнёшь жевать и прозеваешь собственную жизнь. Но в одном месте Сашка всё же не удержался — взбираясь по ветвям деревца, плеть ежевики выкинула на уровень глаз целую кисть здоровенных спелых ягод, рука сама собой загребла целый десяток фиолетовых вкуснятин и, не долго думая, отправила их в рот. Сок, выдавленный зубами разведчика, оказался сладким, слегка терпким, приятно освежающим гортань. Невольно захотелось нагнуться и сорвать ещё несколько ягод, но Александр воспротивился соблазну, облизнул с губ остатки сладости, и уже не отвлекаясь на подобную ерунду, двинулся дальше.

Очередное упавшее и перегораживающее путь дерево Прищепа решил обойти справа. Дерево было старое и трухлявое, почти лишённое веток, и его можно было бы спокойно перешагнуть (лежало оно на склоне, и Сашка не слишком опасался возможности установки вокруг него мин), но Прищепе хотелось заодно спустится по слону хребта, туда, где этот склон, и без того довольно крутой, заканчивался отвесным обрывом, и взглянуть на прилегающую местность.

Пройдя вдоль бревна, Александр подошёл к росшему на краю обрыва орешнику, поднятием руки остановил группу, осторожно раздвинул ветви и замер… Прямо напротив него стоял и пялился в его сторону чернобородый ваххабит. Сашка едва не отпрянул назад, лишь в последнюю миллисекунду сдержав собственную реакцию. До ваххабита было метров сто пятьдесят. Он жмурился на солнышко, и находившегося за кустом орешника спецназовца видеть не мог никоим образом. А вот на резко шевельнувшуюся ветку обратить внимание мог. Расстояние было всё же достаточно большим, чтобы Прищепа мог разглядеть лицо противника, но почему-то ему казалось, что бандит радостно улыбается. Дождавшись, когда тот отвернётся, Сашка осторожно и медленно вернул ветки на прежнее место. Затем повернулся к стоявшему за спиной Ляпину и показал знаками: «Вижу. Противник. Один».