Ли выдавила из себя улыбку.

– Все в порядке, без изменений.

– Правда? Рад, что хоть у тебя все нормально.

– Макс, мне очень жаль, что с тобой произошло недоразумение. Думаю, Говард был слишком строг.

– Да нет, не волнуйся. Возможно, все к лучшему Мой агент ведет переговоры с «Дискавери» и «Лайфтайм», а в Сан-Франциско открыта вакансия ведущего на новостном канале, так что…

– Отлично, Макс, это же просто здорово. Я так рада.

– Да, я тоже рад. Перемены всегда так вдохновляют.

Заметив название книги в его руках, Ли проговорила:

– Не думала, что ты интересуешься… оккультизмом.

Макс поспешно вернул книгу на полку:

– О, это ничего, на самом деле… Я просто… – Тут Макс увидел, как итальянец в велосипедных шортах, которого он преследовал уже двадцать минут, покинул отдел магии и направился к главному выходу. – Я просто искал подарок. А у тебя что за книга?

Ли сразу же поняла, что надо было отложить книгу, прежде чем подходить. И смущенно показала Максу название.

Тот рассмеялся.

– Я ее читал.

Ли широко раскрыла глаза и улыбнулась.

– Ты читал это?

– Угу. В прошлом году, – признался Макс: – У меня был роман с моим хиропрактиком, который только что развелся с женой. Правда, оказалось, что он на самом деле не развелся с ней, а просто разошелся. И даже не разошелся вовсе, а они ожидают третьего ребенка.

– Ох, Макс, какой ужас. Мне очень жаль.

Он махнул рукой, отгоняя воспоминание.

– Не стоит, я уже давно забыл об этом. Благодаря этой книге, – добавил он, похлопывая по обложке книгу в руках Ли.

Не желая вдаваться в подробности своего романа, Ли решила соврать:

– Да, у моей сестры похожая ситуация, и я просто не могу спокойно смотреть на ее мучения.

Макс понимающе взглянул на Ли.

– Еще бы. Я все понимаю. Надеюсь, книга поможет… твоей сестре.

– Ну ладно, мне пора бежать. Надо еще зайти в «Ни единого пятнышка» и забрать вещи после чистки.

– Да, мне тоже пора, – кивнул Макс.

Макс направился к выходу, а Ли – к кассам, но внезапно он обернулся.

– Знаешь, Ли, я бы с радостью пообщался с тобой. Мы мало знакомы, но в последнее время моим лучшим другом стал телевизор.

Ли вспомнила Валери Бертинелли и свои недавние одинокие рыдания в подушку и ответила:

– С удовольствием, Макс.

Они обменялись телефонами и попрощались, пообещав друг другу в скором времени пообедать вместе.

Вернувшись домой, Макс увидел, что на автоответчике горит красная лампочка. Бросив ключи и бумажник в миску на кухонном столе, он нажал на кнопку.

Ошиблись номером: какой-то басист искал гитариста по имени Нед.

9

– Надеюсь, ты не подумала, что я ненормальный? – спросил Элиот Бебе за ужином на втором свидании.

– Я не говорила, что ты ненормальный! Я сказала, что это безумно романтично.

На Бебе было блестящее черное платье, то самое, что она купила в «Генри Бендел». На шее висело ожерелье-цепочка из восемнадцатикаратного золота, заказанное во время лондонского прямого эфира Триш Мишн.

– Я хотел, чтобы ты поняла, какое большое впечатление ты на меня произвела. – Элиот отломил маленький кусочек хлеба от булочки на хлебной тарелке и обмакнул его в мисочку с оливковым маслом, стоящую в центре стола.

– Ты тоже произвел на меня огромное впечатление, Элиот. – Бебе глотнула вина. – С тобой так легко, ты такой остроумный, и я… я не знаю… – Она не договорила.

– Я тут подумал, – заговорил Элиот. – Может, на третьем свидании нам для разнообразия стоит сделать что-нибудь необычное? – И тут же поправился: – Если, конечно, ты согласишься на третье свидание со мной.

Бебе просияла, потянулась через стол и взяла Элиота за руку.

– С удовольствием. Что ты задумал?

– Поскольку первые два раза мы пробовали итальянскую кухню, почему бы теперь нам не отведать французскую?

Только Бебе хотела сказать, что обожает французскую кухню, как Элиот произнес:

– Во Франции.

Бебе удивленно уставилась на него.

– Нет, не пойми меня неправильно, я не предлагаю ехать в отпуск. Мне просто подумалось, что мы могли бы сесть на «Конкорд» – до Парижа всего три часа пути – и поужинать в моем любимом ресторанчике на левом берегу Сены. Домой ты попадешь как раз к полуночи. – Элиот опустил глаза в тарелку, чувствуя себя идиотом из-за того, что задумал столь экстравагантное третье свидание.

Бебе расхохоталась. Подцепила вилкой корочку хлеба на тарелке и швырнула его через стол, в грудь Элиоту.

– Ты ненормальный. Это диагноз. Я серьезно: ненормальный.

Элиот просиял, взял корочку с тарелки и сунул ее в рот.

– Значит, ты согласна?

– Я, наверное, самая наивная женщина на этой планете, но здравым смыслом я никогда не отличалась.

– Так, значит, ты согласна? – повторил Элиот.

– Oui. – Сказала Бебе и добавила: – Знаешь, я уже подумала, что ты предложишь пойти в аквариум или, не знаю, на шоу гигантских грузовиков.

– На шоу гигантских грузовиков кончились билеты, – улыбнулся Элиот.

Будучи в родстве (не важно, что отдаленном и незначительном) с индейцами навахо, Адель Освальд Кроули провела уже две тематические программы, посвященные американским индейцам. И обе имели невероятный успех. Как ни старались сотрудники «Магазина на диване», до сих пор найти яркого представителя этнических меньшинств на роль ведущего не удалось. Поэтому даже самая малая степень кровного родства штатных ведущих с коренными народами беспощадно эксплуатировалось.

Хотя всю жизнь Адель воспитывали как ирландскую католичку, она с радостью приняла новость о том, что в ее жилах течет кровь навахо, пусть и в небольшом количестве. Она перекрасила свои рыжие волнистые волосы в более темный рыжевато-каштановый цвет и вытягивала их утюжком перед шоу, разделяя на прямой пробор, а не зачесывая назад, как раньше. Даже веснушки стали не так заметны: она начала сильнее краситься, подчеркивая скулы.

На экране Адель отвечала на вопрос зрителя:

– К сожалению, я не знаю, каким индейским именем меня нарекли, но если вы зададите этот вопрос в письме, я спрошу у родственников и отвечу вам. Только не забудьте вложить конверт с обратным адресом и маркой, – улыбнулась Адель. Поблагодарив звонившего, Адель сразу же приняла следующий звонок. В тот вечер ювелирное рекламное шоу «Ловушка для снов» решили сделать постоянной программой «Магазина на диване». Адель задела за живое индейскую общину, и число ее поклонников увеличилось до многих тысяч.

– Эту пряжку могла сделать своими руками моя прапрабабушка. Только подумайте, какие богатые традиции связаны с этим изделием, какая гордость за свой народ. Мне кажется, очень важно уважать и почитать коренное американское население, ведь нас объединяет общее прошлое, и, познавая его, мы познаем себя. Еще раз напомню: лот номер Д-7330, шестьдесят восемь долларов тридцать четыре цента. Пряжка из кабошона и искусственной бирюзы «Бегущий волк».

На экране появилась табличка «РАСПРОДАНО».

– Еще одно прекрасное шоу, Адель, поздравляю, – похвалила ассистентка режиссера. – И мокасины с бусинками просто прелесть, – добавила она, кивая на ножки Адель.

– Спасибо, Аманда. Я сама нашила эти бусинки. Мне так нравится этот индейский проект, я прямо-таки прониклась своей генеалогией.

– Жаль, что во мне нет индейской крови, не повезло: чистокровная уроженка Висконсина.

Адель помахала на прощанье операторам, стилистам и подсобным рабочим. Но прежде чем уйти со съемочной площадки и направиться в кабинет, она остановилась, чтобы поблагодарить техника-осветителя.

– Хотела сказать, что мне очень нравится, как вы ставите освещение. Лампа над головой прекрасно выделяет скулы.

Тот улыбнулся.

– Конечно, Адель, никаких проблем. Я всегда рад сделать что-то оригинальное.

Она прошла сквозь двойные двери, ведущие от съемочной площадки к коридору, где находились кабинеты всех телеведущих и комната отдыха.