— Врач уже был?

— Был и настаивал на госпитализации, но господин граф сказал, чтобы тот не распространялся и все это бытовые травмы. У него сломано три ребра. Госпожа Фиески, если вы можете как-то на него повлиять…

— Уже еду, Экберт. — Эльма вскочила с постели. — Я скоро буду. Не позволяйте ему никуда ехать, хорошо? И не говорите, что я приеду.

— Хорошо, — расстроенно пообещал Экберт, и на этом они распрощались.

Эльма поспешно оделась и выбежала из комнаты. В доме царила тишина: родители уже разъехались по своим делам. Ничего. Эльма завела "гетц" и стартовала от дома так, что гравий полетел из-под колес.

По дороге она набрала номер отца.

— Да? — откликнулся Лино. — Слушаю тебя.

— Папа, в замке неприятности. Кристофа избили, и я догадываюсь, кто это сделал. Я сейчас еду туда.

— Понял. Тебе нужна помощь?

— Да, папа.

— Хорошо. Положись на меня.

В этом весь отец: решения он принимал молниеносно. Немного успокоившись (на Лино действительно можно положиться), Эльма прибавила скорость.

Дорогу к Адлеру она проскочила, не запомнив ее и даже не беспокоясь о том, что может загреметь в пропасть. Ворота замка стояли распахнутыми, у них маялся мрачный Экберт. При виде "гетца" он оживился и замахал рукой.

Эльма резко затормозила и выскочила из машины.

— Вы быстро доехали.

— Где он?

— У себя в комнате. Я провожу вас… — Экберт пошел впереди. — Господин граф сильно не в настроении.

— Могу представить.

Она не знала, как воспримет Кристоф ее появление. Наверное, в штыки. Она бы на его месте тоже возмутилась. Но не идти Эльма не могла: нечто сильнее ее самой будто вело ее к Кристофу.

Она не могла без него.

Экберт остановился у широкой дубовой двери и постучал. Эльма еще ни разу не заходила в комнату Кристофа: в ту единственную ночь, что они провели вместе, он сам пришел к ней. А к себе не приглашал. На стук никто не отозвался, и Экберт осторожно приоткрыл дверь. Тишина.

— Кажется, он заснул, — пробормотал он.

— Ничего, если я войду? — шепотом спросила Эльма.

— Входите. Если что, звонок над тумбочкой у кровати. Удачи! — И Экберт удалился, расстроенный и ничего не понимающий.

Эльма осторожно вошла и закрыла дверь. Стараясь ступать как можно тише, она подошла к кровати, на которой лежал Кристоф, укрытый пледом.

Комната оказалась весьма скромной — обычная кровать, письменный стол, дверь неподалеку от входа — наверное, там ванная или гардеробная. Светлые занавески, светлый ковер. Не похоже на жилище аристократа. Впрочем, Эльма уже поняла, что Кристоф питает слабость к спартанской обстановке и не терпит ничего лишнего.

И никого лишнего тоже.

Кроссовки позволяли идти бесшумно. Эльма остановилась рядом с кроватью, с любовью глядя на Кристофа. Сейчас, когда он ее не видит, можно позволить себе смотреть на него так… Он был бледен, одна рука лежала поверх пледа, на лице виднелись ссадины и кровоподтеки. Как же Эльме было его жаль! И тем не менее она знала, что он не примет жалость. Только сочувствие, да и это не факт. Она посмотрела еще некоторое время, потом присела на край кровати и взяла Кристофа за руку. Он не проснулся.

Что же мне с тобой делать? — подумала Эльма.

Ну как его можно не любить — даже такого упрямого! Как можно не быть с ним рядом, не поддержать, не дать ему почувствовать ее поддержку?! Он ведь мог бы… или не мог, потому что она не в его вкусе… Нет, он не способен на любовь с первого взгляда. Кроме того, есть еще тысяча разных "но" между ними. Он, наверное, просто не смог бы ее полюбить, вот и все. Они разные люди, между которыми не может возникнуть взаимное чувство. Она может влюбиться в Кристофа, а он в нее — нет.

Так случается. Это нужно просто принять.

— Эльма, — пробормотал Кристоф, не открывая глаз.

Она дернулась.

— Я здесь, — тихо произнесла она.

— Эльма? — Он открыл глаза и непонимающе уставился на нее. — Что ты здесь делаешь?!

— Приехала, когда узнала, что с тобой случилось.

— Кто… Это Экберт тебе позвонил, верно?

— Да, это он.

— Уволю, — пробормотал Кристоф, но без особого энтузиазма.

— Не уволишь, — убежденно сказал Эльма. — Экберт служит твоей семье всю жизнь. И что бы он ни делал, это для блага семьи.

— Он не должен был тебе звонить! — Кристоф понемногу приходил в себя и начинал злиться. — Ты…

— Я не могла не приехать, — отрезала Эльма. — Может быть, ты расскажешь мне, что именно произошло? Даже Экберт не знает подробностей.

— Уезжай, — мрачно велел он.

— Не уеду.

— Уезжай немедленно!

— Не уеду. — Эльма почувствовала свое право настаивать. Что он с ней сделает, если она просто откажется уходить? Вышвырнет за ворота собственноручно? Экберт так точно не станет ему помогать!

Кристоф смотрел на нее, опасно прищурившись.

— Ты играешь с огнем.

— Нет. Я всего лишь хочу помочь и понять, что происходит, а ты отвергаешь мою помощь.

— Хочешь поговорить? Отлично! — Несмотря на протест Эльмы, он сел, затем поморщившись встал. — Давай поговорим. Только не здесь.

— Кристоф, тебе надо лежать…

— Я сам решу, что мне надо или не надо. Идем. — И он решительно зашагал впереди, таща за собой Эльму.

Вот так история, растерянно подумала она. Ей-то показалось, что Кристоф почти при смерти, а он всего лишь дремал и на самом деле с ним почти все в порядке. Ну, не считая нескольких сломанных ребер, но, похоже, в случае с ним это вроде дробинки для слона. Шагал Кристоф размашисто и не выпускал руку Эльмы до самого кабинета. Она все время ощущала палящий жар его прикосновения.

К счастью, на пути им никто не попался, иначе слуги наверняка удивились бы, куда это хозяин тащит гостью, благополучно покинувшую замок еще накануне.

Кристоф с грохотом захлопнул дверь кабинета и повернулся к Эльме.

— Садись. — Он указал на кресло перед столом.

Эльма молча села.

Он обошел стол и устроился на своем любимом рабочем месте — отгородился от нее таким образом.

Ну и ладно, все равно это ей не помешает.

— Что происходит?! — Эльма решила первой пойти в атаку.

Кристоф, не ожидавший такого решительного натиска (он-то, видимо, полагал, что ему удалось ее смутить этой принудительной прогулкой до кабинета), нахмурился.

— Кажется, я не обязан давать тебе объяснения.

Это было обидно и сказано явно нарочно. Но Эльму так просто было не сбить с намеченного пути.

Она невинно улыбнулась в ответ.

— Эта история с избиением! И не пытайся делать вид, что ничего не было! Доказательства в прямом смысле слова у тебя на лице.

Кристоф непроизвольно потер скулу, на которой багровел кровоподтек.

— Это мое личное…

— Нет, — отрезала Эльма. — Как же ты не понимаешь, что в своем желании единолично справиться с проблемами зашел слишком далеко?! Твои слуги перепуганы. Твоя мать на грани истерики, потому что ты ей ничего не говоришь, а лишь ругаешься с ней!

Кристоф растерянно моргнул.

— Я не предполагал, что ты встанешь на сторону моей матери…

— А ты подумай как следует. — Эльме не сиделось, поэтому она встала и оперлась сжатыми кулаками о столешницу, чуть подавшись вперед. — Графиня сидит в своих комнатах целыми днями, а вокруг происходят пугающие события. Она знает, что денег у вас нет, что ты вынужден сотрудничать с нашей фирмой, чтоб поддержать замок, что Блэклок на него претендует. И тут то пожар, то люстра падает! Каково твоей матери? Поставь себя на ее место!

Кристоф скрипнул зубами.

— Не учи меня отношениям в семье!

— Я хотя бы понимаю, что такое любовь! — проорала Эльма и замерла, тяжело дыша. Боже, зачем она это сказала?!

Но, оказалось, все не так страшно. Кристоф не разозлился, а растерялся.

— Что ты сказала по поводу любви?

— Извини, если это прозвучало слишком резко. — Она внимательно наблюдала за ним — закричит на нее, не закричит, что вообще будет делать? — У тебя была не слишком легкая жизнь, а я выросла в атмосфере всеобщей любви и радости. Да, у нашей семьи тоже случались проблемы, однако мы решали их все вместе, дружно. А ты отгородился от всех.