Глава 2

Чмокнув Ритулю, несусь в кабинет:

— Товарищ Первый? Вы мне звонили!

— Да, Андрей Дмитриевич! Товарищ Сталин распорядился вас найти и просит срочно прибыть к нему. Он в курсе, что вы прилетели в Москву.

— Так точно, товарищ Первый! Только что вошёл в квартиру. Но на аэродроме никто ничего мне не сказал!

— По времени так и получается! Постарайтесь быстрее. Он просил: "срочно"!

Забрал бумажки, успел немного почитать по дороге, Александр Николаевич знаками показал, что быстрее. Вхожу, доложился. Сталин улыбнулся и показал мне на третье кресло от себя! Что бы это значило???

— Наконец все в сборе! Можно начинать! — сказал он. Вышел Ворошилов с рулоном под мышкой. Это оказалась карта Европы, не "поднятая", на которой были нанесены значки расположения войск, кое-где смазанные, сторона противника была обозначена только на одном из флангов и крупно обозначены какие-то красные стрелы: на Берлин, на Франкфурт и на Вену. Ворошилов повесил карту, "вытащил шашку" – указку и начал ей размахивать, передвигая корпуса и армии: "Вперёд, на Берлин!" Дескать, самое удобное время отходящего противника разбить и на его плечах ворваться в вышеупомянутые города.

"Сергей!" – молчание! "Я знаю, что ты всё слышишь!" "Слышу, слышу! Я, к сожалению, вынужден слушать эту…" – он выругался, — Смотри на Сталина! Если он "за", то нам здесь делать нечего! Поехали домой!" "Не знаю, я его таким никогда не видел, но он частенько на меня посматривает!" "Для лектора, самое убийственное, это – невнимание. У тебя есть что почитать? Пару раз зевни и уткнись в бумажки!" Я так и сделал, начал читать разведдонесения, не поднимая головы и делая вид, что не слушаю Ворошилова. Он взорвался через пять минут: "Я вижу, что комбригу Андрееву совершенно неинтересно слушать эти задачи!" Я, или Сергей за меня, нехотя положил недочитанное сообщение в общую папку, поднял голову:

— Напротив, товарищ маршал! Мне очень интересно! Мне хочется задать вам один вопрос: "Сколько колёсных пар для евроколеи находятся на складах железнодорожных войск?"

— Это вопрос не ко мне, а к начальнику Генерального штаба Жукову! — но при этом, почему-то, посмотрел на маршала Кулика.

— Нет, товарищ маршал. Жуков это количество знает! А вот вы, похоже, нет! Их всего 96. На два поезда по 12 вагонов. А для снабжения одной армии требуется 40 эшелонов в сутки! Где возьмём остальные?

Неожиданно зааплодировал Сталин!

— Я знал, что обязательно найдётся честный человек и скажет что-то подобное! Климент, сними это убожество! Думать надо, а не шашкой махать! Кто тут, недавно, кричал, что троцкизм надо выжигать калёным железом? А сам что делаешь? Ты что, думаешь, что нас в Европе ждут братья по классу с распростёртыми объятьями? Нас ждут миллионы стволов винтовок, направленных против нас! А у нас, с таким планированием, не будет патронов! Ты что, забыл "Чудо на Висле"? Поэтому я закрываю это заседание НКО, как не соответствующее сегодняшнему моменту. Все свободны! Товарищей Жукова, Тимошенко, Шапошникова, Берия, Андреева, Голованова, Кузнецова и Голикова прошу остаться.

Сталин, ожидая пока все выйдут, неторопливо набивал трубку. Знаком показал всем пересесть поближе.

— Товарищ Жуков! Доложите обстановку!

— На всём протяжении западной границы наблюдается отход войск. Последние два дня возросла напряжённость на железных дорогах: грузовые поезда из и в Европу начали опаздывать, чего раньше не замечалось. По докладам из штабов ПВО трёх округов, наблюдались массовые вылеты самолётов из приграничной зоны. Немцы приступили к строительству пограничных укреплений, румыны и венгры просто отошли. В районах крупных мостов замечен отход большого количества танков и артиллерии. Судя по всему, против нас было сосредоточено около 150 только немецких дивизий, может быть больше, которые были сведены в три группы армий. И около 30–40 дивизий союзников. На юге были замечены итальянские войска.

— Товарищ Голиков! Почему мы это узнаём постфактум?

— Существует приказ по НКО ничем не провоцировать немецкую сторону, за вашей подписью, товарищ Сталин. Велась только агентурная разведка. Сведения о том, что противник сосредотачивает войска, поступили, но, объём сосредоточения остался нам не известен.

— Товарищ Берия! Что известно вам по вашим каналам?

— В Москву вернулся полковник Кребс, он летал, видимо, в Берлин, рейсовым самолётом Люфтганзы. Вылетел ещё 18-го, вернулся сегодня. Отмечена высокая активность радиостанций в Кенигсберге, в Варшаве и в Тарпе, где находятся разведцентры Абвера. Радиограммы перехвачены, но пока не поддаются расшифровке. В Виши немцы пытались договориться с Петэном о производстве для Германии некоторых видов вооружений. По нашим сведениям переговоры зашли в тупик.

— Всё сходится! Гитлер хотел напасть на нас! Ну что ж, товарищи! Будем считать себя в состоянии войны с Германией! Но, не упуская выгод мира! Есть мнение создать Ставку Верховного Главнокомандующего, согласно нашей конституции, для чего я, собственно, вас и пригласил. Будем переводить страну на военные рельсы. Теперь по персоналиям: вы, все, являетесь моими заместителями, представителями Ставки, с неограниченными полномочиями. Т. к. работать придётся очень много, есть ли у кого возражения, просьбы, замечания по составу?

— Товарищ Сталин! — встал Жуков, — Мне кажется, что Борис Михайлович – более лучшая кандидатура на пост начальника Генерального Штаба РККА, нежели я, да и опыта у него больше. Моё дело – войска.

— Я учту ваше пожелание! Товарищи Голованов и Андреев! Вы как, сработались? — мы с Головановым встали, переглянулись, и дружно сказали: "Да, товарищ Сталин". — вам, двоим, поручается авиация и ПВО. Вы, товарищ Голованов, как мы с вами и говорили, занимаетесь АДД, а вы, товарищ Андреев: фронтовой авиацией и ПВО. Кроме того, вам поручается взаимодействие с авиапромышленностью, т. к. товарищ Голованов в этих вопросах не силён.

— Есть, товарищ Сталин! Разрешите вопрос?

— Пожалуйста!

— Я не вижу, кто, персонально, будет заниматься бронетанковыми войсками и артиллерией. Это самостоятельные рода войск.

Сталин на несколько секунд задумался.

— У вас есть предложения?

— По артиллерии, несомненно, Воронов, а вот по бронетанковым войскам… У меня предложений нет. Но, т. к. мне всё равно заниматься промышленностью, то могу взять на себя эту сторону вопросов по танкам.

— Если Андреев возьмёт на себя техническую сторону, то боевую подготовку танковых войск я, с удовольствием, возьму на себя, товарищ Сталин – отозвался Жуков.

— Борис Михайлович, — Сталин повернулся к Шапошникову, что вы скажете?

— Кхе, — прокашлялся долго молчавший Шапошников, — по Воронову возражений нет. Опытный, умный и требовательный. Жуков с Андреевым уже сработались. Я проверял оба Особых округа, и знаю, что они очень хорошо и плотно вместе работали. А по части связи с промышленностью у Андреева, можно сказать, талант. А вот мне бы – заместителя, толкового. Я бы Василевского предложил. Сами понимаете, Иосиф Виссарионович, здоровьишко барахлит. Мне бы года Андреева с Головановым! — Сталин улыбнулся.

— Старый конь борозды не испортит, Борис Михайлович! Не возражаю.

Совещание затянулось почти до утра, мы с Александром Евгеньевичем, выйдя от Сталина, решили немного пройтись. Наши машины медленно поехали за нами. Светало. На улицах было довольно много народа. Воскресенье, вчера состоялся выпуск в школах и молодёжь праздновала. Девушки шли нарядные, с цветами, парни, почти все, в белых рубашках с пиджаками в руках. Я услышал голос Сергея: "А в нашем времени, утром они бы все услышали слово "Война!" Голованов, вначале, шёл молча, потом тоже заметил, что очень красивое утро.

— Андрей! На прошлом заседании ты говорил, что по агентурным данным сегодня Гитлер должен был начать?

— Да, сегодня. Один из его фельдфебелей перешёл границу и сдался пограничникам.

— Из штурмового полка доложили, что на трех машинах после учений лопнули шпангоуты в хвостовой части. Слегка смялась обшивка. Как раз на тех машинах, которые штурмовали полигон. Во всех случаях – производственный брак: раковины при литье!

— Машины серийные или ручные?

— Серийные…

— Надо ехать в Волхов! А хочется – на рыбалку! Ты заметил, какой Сталин был серьезный сегодня?

— Да! Видимо, он не верил в вероломство Гитлера. Как ты будешь совмещать всё: и авиацию, и танки, и промышленность?

— Честно? Не знаю! Возьму из полка И-185-82ФН. У него самая большая дальность. И подвесной бак повешу.

— А я больше на ПС-84 летаю, привычка, наверное.

— Слушай, а почему Туполев и Бартини сидят?

— Не знаю!

— Поинтересуйся! Нам они очень бы даже пригодились сейчас. Я летал на Пе-2. На посадке он здорово склонен "козлить"! И бомбовая нагрузка маленькая! Краем уха слышал, что у Туполева есть новая машина АНТ-58 или "103", но её даже не видел.

— Я видел! Для АДД она не подходит! Летчик один! Т. ч. это больше по твоей части. В общем, так: я спрошу у Сталина про обоих, а ты – спроси у Берия, вы же вроде знакомы хорошо.

— Давай так и сделаем! Слушай, а ты чего на такой колымаге ездишь? Грохочет, как танк!

— После перевода на дивизию, вся техника осталась в Смоленске. Здесь только эта "эмка"!

— Слушай, у нас с Ритой есть "эмка", на которой мы ни разу не ездили. Стоит уже два года. Хочешь, мы тебе её подарим?

— Да, ну, неудобно как-то!

— Ну что тут неудобного! Приезжайте сегодня с Тамарой к нам, пусть наши жёны познакомятся! Мы-то вечно по разъездам и командировкам. Они почти одного возраста. Давай, забирай жену, приезжайте к нам и махнём на Истру! Шашлыков нажарим! Рыбу половить не удастся, но хоть немного отдохнём! У тебя дети есть?

— Двое! И обе дочки!