— Я все представлял себе, каково это — быть Хозяином, — вдруг прервал долгое молчание Заккари. — Странное ощущение.

— Согласись, это даже лучше, чем секс, — усмехнулся Фил и, отсалютовав стаканом, сделал внушительный глоток питья.

— Возможно, но пока я чувствую себя неудачником. — Зак вперил в брата острый взор. — Сила выбрала меня, потому что ты от нее отказался.

— Сила тебя не выбирала, а всегда принадлежала по праву рождения, — не отводя глаз, спокойно опроверг Филипп. Он опрокинул в себя остатки бурбона и поднялся. — Я должен найти Сашу.

— Ты злишься, что я стал Хозяином? — уже в дверях остановил его новый вопрос.

Парень помедлил и, оглянувшись к хмурому блондину, признался:

— Я не собирался возвращать дар.

Домашние нашлись в гостиной. Прежде чем спрятаться в библиотеке, ошеломленный Заккари совершил первое чудо в роли главы семьи — вернул стекла в пустые глазницы оконных рам. Мощная Сила пока плохо слушалась нового владельца, а потому все окна испещряли паутины мелких трещин.

Роза, мучимая жесточайшим похмельем, полулежала на диване и театрально стенала, прикладывая ко лбу грелку со льдом. Опоив нанимательницу белладонной, Маргарита уничтожила практически законченную рукопись книги. Собственно, Филипп считал, что подобный исход дела пришелся Вестичам на руку. Если бы бездарная графоманка пожелала опубликовать труды (а она без сомнений желала), то семью ожидал вечный позор.

— Паршивка! — повторяла Роза, охая. — Уничтожить труд всей моей жизни! Мерзкая приживалка!

— Довольно уже, — тихо осекла Аида свояченицу. — О мертвых плохо не говорят!

Роберт, сидевший рядом с бывшей супругой, спрятал тонкую улыбку. Вероятно, он придерживался того же мнения относительно скромных талантов писательницы, что и остальные.

— Мам. — Ведьмак заглянул в комнату. Хозяйка дома не сразу поняла, что он обращается именно к ней — слишком редко сын называл ее мамой. В устах резкого Филиппа родное и привычное для всех детей слово звучало наивысшей похвалой и лаской. Она повернула голову.

— Ты Сашу видела?

— Только что здесь была. — Аида чуть нахмурила брови, бросив быстрый взор в сторону камина, где, вероятно, минуту назад стояла испарившаяся девчонка. — Она нам рассказала об этом одержимом молодом человеке…

Однако ведьмак уже не слышал мать, потому как заметил на каминной полке оставленный Александрой инквизиторский шнурок.

— Какого черта? — пробормотал Фил и ринулся на улицу.

Девушка быстро пересекала двор, и в оранжевом свете угасающего солнца полыхала пожаром копна непослушных рыжих волос. На дороге, у самых ворот, беглянку поджидало тарахтящее такси с шашечками на крыше.

— Эй, ты забыла попрощаться! — выкрикнул парень.

Захваченная врасплох, Саша порывисто обернулась. По веснушчатому лицу скользнула растерянная улыбка. Объясняться в присутствии десятка незнакомых людей, шмыгающих по двору, Филиппу было неловко, а потому он только покачал головой.

Не уходи.

Подруга дернула плечом.

А я и не возвращалась.

Она легко проскользнула через щель между приоткрытых створок кованых ворот. Как в детстве, ведьмак загадал, что если Саша хотя бы оглянется, то он не позволит ей сбежать.

Девушка не оглянулась. Уселась в чужую машину, мягко захлопнула дверь, и автомобиль тронулся с места, выпустив в воздух облачко выхлопного газа. В странном оцепенении Филипп сунул руки в карманы и невидяще уставился на знакомый с детства сосновый бор за воротами. Грудь опять раздирало ненавистное чувство, от которого было больно дышать.

— Отпустил? — прозвучал до тошноты ровный голос Римаса, незаметно выросшего за спиной.

— Это ненадолго.

— Хочешь, я могу присмотреть за ней, — издеваясь, предложил поляк.

— Сам как-нибудь справлюсь, — измерив насмешника ледяным взглядом, уверил ведьмак и вернулся в дом, где его ждала семья.

Глава 14

Любовь и прочие странности

В преддверии майских праздников декан торжественно разорвал на мелкие клочки приказ о моем отчислении. Все еще не веря в избавление от висевшего над головой «дамоклова меча», я шагала по шумному коридору факультета и прижимала к боку ядовито-розового кролика, купленного в подарок лучшей подруге взамен потерянного.

Вокруг волновался студенческий океан. Из динамиков, прилепленных под потолком, лилась бодрая мелодия. Музыка в коридорах являлась нововведением, но у ректора точно начиналась мигрень от университетского радио, раз в час передающего тяжелый рок.

Я как раз проходила рядом с приемной ректората, когда неожиданно дверь отворилась, выпуская из кабинета высокого брюнета в ярко-зеленой тенниске. Чтобы узнать Филиппа, потребовалось некоторое время — синеглазый и загорелый, он походил на иностранца.

— Саша? — Ведьмак сверкнул белозубой улыбкой.

— Привет.

Конфузясь, мы по-приятельски обнялись. Едва не поцеловались в губы, по-птичьи ударились носами и, словно обжегшись, торопливо отстранились. Мое сердце грохотало отбойным молотком, и предательски порозовели щеки.

— Ты что здесь делаешь? — изображая удивление, спросила я.

— Восстанавливался в магистратуре.

— Серьезно?

— Еще как серьезно. Разве я не похож на студента? — кривовато ухмыльнулся Филипп и поправил кожаную сумку на плече, наверное, по стоимости сопоставимую с моей годовой стипендией.

— Вообще-то, не особенно, — протянула я и специально отошла на шаг, будто прикидывая на глазок, сколько в Вестиче «обычности». Он напоминал небожителя с журнальных разворотов. Внешность ослепляла глянцевой красотой, как если бы лицо отретушировали в специальной компьютерной программе. Что за Сила в нем вспыхнула? Вопрос на миллион очков. Похоже, сам Филипп столь кардинальных изменений не замечал или не придавал им значения.

— Сначала я честно пытался очаровать ректора, — с иронией продолжил визави, — но когда он в десятый раз отказал, то сдался и зачаровал.

— Очень по-человечески, — хмыкнула я.

— Я отдыхал на островах, — вдруг поделился он и поспешно добавил: — С Кошкой, конечно. Она снимала клип на эту свою песню, а я увязался за компанию.

— И как?

— Скверно. — Филипп закатил глаза. — Ты знаешь Лизин характер. Она умеет превратить отдых в сплошной стресс.

Смущенно улыбаясь, мы замолчали. Дружеская беседа окончательно исчерпала себя, и пауза затянулась до неприличия.

— Ну, мне пора, — вздохнула я. — Увидимся.

— До встречи, Александра. — Вестич согласно кивнул, но стоило отойти на пару шагов, как меня остановил его оклик: — Если хочешь, могу подвезти тебя.

Он даже не уточнил, куда придется ехать.

Подавив идиотскую улыбку, я развернулась. В кармане категорично звякнули ключи от семейного седана. Деля машину, мы с папулей каждый вечер устраивали шахматные бои. Накануне отец позорно продул партию, и авто досталось мне в единоличное пользование на целую неделю.

— Я еду к Катерине, — заявила я, намекая на розового кролика в руках.

— Это новый кролик или старого нашла? — пошутил парень. Игрушка ему явно не нравилась — возможно, навевала не слишком-то приятные воспоминания.

— Новый, — уверила я. — И мне нужно в дурдом.

— В дурдом с новым розовым кроликом? — переспросил Вестич. — Звучит неплохо.

На улице сочными красками цвела теплая весна. Погода наладилась, и город зазеленел. Перекидываясь ничего незначащими шуточками, мы добрались до преподавательской стоянки, где нежилось в солнечных лучах блестящее спортивное купе.

— Извини, я сегодня на спичечном коробке. Перетерпишь? — Парень галантно открыл передо мной дверь машины, но тут же предложил: — Обещаю не гонять, но если хочешь, поедем на метро.

— Ты обещал меня подвезти, а не проводить! — отказалась я от поездки в душной подземке. — Не переживай, автомобилей я больше не боюсь, у меня теперь фобия поинтереснее — темнота.

Лицо Вестича помрачнело.

— Но тем проще, что страх проходит, стоит включить свет, — с деланной беззаботностью уверила я и, пряча глаза, забралась в комфортный салон.