Мне милостью судьбы

Дано читать на небе строки,

Что с синью смешаны в горсти Его руки;

Поделены на линии ладоней,

И чувств значеньями разделены.

На солнце сыграны виолончелью моря,

Волнуя горизонт натянутой струны;

В них плещется души моей Свобода —

Святая птица из Его горсти.

Крылом своим смахнула рабства кокон,

В тесных его руках заржавели ключи.

Открыла двери мне туда моя Свобода,

Где главное – как яркий свет в ночи.

Дыханьем дня растворены оковы —

Покрои ложные моих земных одежд;

Теплом охвачено нагое, непреложное,

То, что Свободы голосом Любви творит

обет.

Молитва

Господь мой Бог, не выстоять – не смею,

И, чтоб пороку душу не отдать,

коленопреклоненной

Быть, как Ты, сумею; молюсь, чтобы

услышать

Волю – Твою, и в ней смирение – своей

узнать.

Я буду кланяться, смиряя плоть и душу,

Читать молитву Честному Кресту,

И знать, что ненависть еще живет

на свете,

Но ненавидящих уже не сокрушу.

Так дай же нам той мудрости и чести,

Чтобы предстать перед Тобой не как

рабы;

И сил, чтобы суметь последнее отдать,

Если захочешь Ты.

«Ортодоксальная Эллада плени меня своею литургией…»

Ортодоксальная Эллада, плени меня своею

литургией,

И душу закричать заставь, и нищими своими на

паперти

Мне сердце разорви, и на коленях пред Христом

Венчай меня своею набожной рукой со всем

страданием людским.

И до, и ныне – распластанную мою душу в расход

пусти,

Все обращая в дух и слово своих псалмов.

И, умирая в Страстную пятницу с Христом, и дух,

и плоть мою

Разорванные на куски – прими, и верою своею

заново создай;

И дай воскреснуть мне той музыкой святой и

мелодичной,

Что в каждом сердце будет петь, и птицей белой —

Вестником любви – взлетит с твоей руки.

Ты и я

Рукой по волосам ведя,

Я вдаль смотрю

И с вечностью не спорю.

Лазури капля – я в узоре бытия,

Тебе – быть цвета глубиной позволю.

На море света рябь —

Лишь всплески настроенья,

Солнца – игра, и наслажденье – морю,

А ты – над морем – небо без конца,

Без края – нежность – этого не скрою.

Когда пройдет столетье вереницей,

Не смей дрожать и закрывать глаза —

На нашей глубине оно не отразится,

Мы – вечны: цвет и небо, ты и я.

Память

Памяти Б.Л. Пастернака

Твоя душа вплелась в меня цветами,

С корней ее янтарный мед ловлю;

Лишь годы тела стеблем высыхают,

Но ярок цвет – его по вкусу меда узнаю.

Иду по кругу, лепестки считая,

И, кругом памяти тем становясь,

Я о начале бесконечном песнь пою.

В непреломленный цикл – в себя тебя

вбираю,

И голосом своим я эхо воскрешаю,

И голос твой в том эхе узнаю.

Быть поэтом

Неравнодушное лицо мое

Так трудно вывести теням из света;

Босая, с посохом стою.

Неравнодушием, как золотой монетой,

Ему я за ответ плачу на мой вопрос:

«Как сделать так, чтоб быть всегда поэтом?»

Чтобы руками-сучьями отважно простираясь к

небу

И, сбрасывая спелые плоды, мне в тот же миг

Ладонями крестьянских рук умелых

Все солнце отделить от кожуры.

Чтобы от блеска рыбьей чешуи глаза, сгорая,

Волною заливали пенной жар;

И рыбака зрачками свет играя,

От странных их сетей меня бы ограждал.

Чтоб быть вплетенной васильком – кусочком

неба —

В венок из ржи прекрасный косаря,

Чтобы, закинул голову и синь увидев,

Все небо сотворил бы из меня.

Быть тем иль этим, и – не знать покоя,

Быть миром, проникающим в миры;

Владеть и властвовать солнцем из кожуры,

Любовью ослепленными глазами рыбака

И неба синевою.

И жду я от Него ответ; так исступленно

Только может ждать поэт ответа на вопрос:

«Как вечно быть собою?»

Как сделать мне порок – порогом,

Чтобы, переступив его единожды,

Не соблазниться следом?

Какую тьму должна пожертвовать я Свету,

Чтоб видеть, слышать и дышать – душою,

И значит – быть поэтом.

Бабушке

Словно в зеркало, смотришься

пристально

И находишь себя во мне.

Что так ищешь жадно, неистово

В непорочном детском лице?

Может быть, твое продолжение —

отражение я приму? Удостаиваюсь

Высокой чести я, принимая любовь твою.

Кареглазая, теплоокая, где твои доброта

И грусть? Как наследием – дарами

Бесценными осыпаешь ты горсть мою.

И, в студеную стужу ненастную мимо

Зеркала проходя, я весну – тебя увидала,

Разглядев в ней частичку себя.

Руки – теплые, сердце – нежное,

Все – от той, что звалася Анною,

Той, что жизнь земную жила,

А любовью любила – царскою.

Марина

Памяти М.И. Цветаевой

Марина.

Имя – в тебе иль в имени – ты,

И все одно – пучина.

Тверже воды агата – волной,

Воля – волна – Марина.

В сказанном слове – мыслью

до дна,

И вновь – грудью на скалы.

Знает: на скалы – обречена,

Но и волна – немало.

Душа, как птица, взлетит в

вышину,

Белые перья скинув,

Белую пену рукой ловлю,

Пена – судьба – Марина.

Музе

На беду иль на радость зашла я

В ту таверну, что манит глаза,

И краса средиземного моря мне

На стол вина поднесла.

Пригубить и уйти я хотела —

Слишком сладким казалось вино,

А отпив, не смогла, не сумела —

Затянуло в сладкое дно.

И заблудшей душой я стала,

Затерявшейся среди грез,

Путеводной звездою Муза

За собою меня ведет.

И уж вижу то, что не смею,

Не дано увидать без нее,

Капли крови горячего сердца

За вино отдаю ее.

Платой требует мою душу,

И получит ее сполна, —

Без винной, сладкой химеры ее

Душа мне совсем не нужна.

Прибрала, отравила, присвоила

Все, что было и будет мое,

И уж знает, что и жить не стоило бы

Без желанной любви ее.

Простовласой, босой иль в золоте —

Всякой буду любить тебя,

И мечтать, и грезить о горечи

И о сладости твоего вина.

«Никогда не знавала столь нежных я пальцев…»

Никогда не знавала столь нежных я

пальцев,

Столь тонких кистей не увидишь в толпе,

Порхают, как счастье и как несчастье,

Меня осеняя в любовном кресте.

И ягоды соком помажут мне губы,

Напомнив о клятве кровавой моей —

Их целовать и в праздник, и в будни,

Поить эликсиром любви своей.

И, жадно читая те письма,

Тех пальцев целуя след,

Я снова и снова любить их владельца

Даю сокровенный обет.

Но осень любви желтит страницы,

Пророчествуя холода,

И вот уж душа не может смириться,

Что чувство его – перелетная птица —

Уносится в никуда.

А строки звенят холоднее, —

Замерзшего сердца струна.

Как могут такие пальцы

Писать такие слова?

Телу

Раскрытым ртом я извергаю любви своей желанья,

Касанья твоих пальцев цветами в тело проросли,