Оливия знала, что Гил мог слышать каждое слово через открытое боковое стекло машины. Ее возмутило, что он затянул свой отъезд и, видимо, подслушал этот разговор. Гилу позволено владеть ее душой и телом на работе, но к ее частной жизни он не имеет никакого отношения. Ей ведь совершенно неинтересны его взаимоотношения с Сусанной Уитлоу, ведь так?

Гил, должно быть, понял теперь, что Ник вовсе не ее любовник. Пожалуй, она может радоваться, что реабилитировала себя в его глазах, однако радости Оливия не испытывала. Наоборот, она даже расстроилась из-за этого, как если бы лишилась своей спасительной защитной брони.

— Давайте поднимемся ко мне, — пригласила она Ника и Дженнифер, и сама пошла первой. В тот момент, когда она открывала дверь парадного подъезда, машина Гила отъехала от тротуара…

5

На следующее утро Оливия проснулась очень рано. Она ворочалась с боку на бок, пока не поняла, что заснуть снова ей не удастся. Она встала с постели, чтобы приготовить себе чай. Но даже чай не мог унять какой-то странной нервной дрожи, сотрясавшей ее.

Что со мной? — думала она, сжимая горячую чашку пальцами.

Всего несколько месяцев назад она была полностью удовлетворена своей жизнью: у нее была любимая работа, друзья, с которыми она встречалась тогда, когда хотела. Она никогда не страдала бессонницей и, просыпаясь по утрам, всегда знала, чего ожидать от наступающего дня. Почему теперь все так изменилось? Глупый вопрос.

Она прекрасно знала ответ. Гил — вот кто поставил крест на ее спокойной жизни.

Он перевернул с ног на голову ее жизнь — служебную и личную. И хотя она, кажется, навела какой-то порядок в служебной сфере, освоилась на новом месте, ее личные дела никогда не были в худшем состоянии, чем теперь. Почему она не может избавиться от мыслей о Гиле?

Что сейчас нужно было Оливии, так это требующая полного напряжения сил физическая нагрузка, которая полностью поглотила бы ее внимание и сосредоточила мысли на менее опасной теме, чем Гил Россаро.

Не задумываясь, она пошла в спальню, переоделась в тренировочный костюм ярко-красного цвета. Оставался еще час до выезда на работу — уйма времени, чтобы успеть побегать трусцой. Какое-то время она бегала регулярно каждое утро, но в последние месяцы забросила это занятие. Сейчас — самое подходящее время, чтобы возобновить эту практику. К тому же скоро наступит весна, и по утрам так чудесно побегать в парке!

Было еще довольно рано, но даже в этот час парк кишел людьми: одни бегали, как Оливия; другие выгуливали собак; третьи просто шли на работу, выбрав живописный маршрут. Оливия не замечала почти никого с той секунды, как ноги начали равномерно отталкиваться от беговой дорожки, втянув ее в свой ритм.

Она умела распределить силы, довести тело до такого состояния, когда оно начинает заряжаться энергией от ударов сердца, когда можно бежать и бежать, не зная усталости.

Оливия заставила себя сосредоточиться на том, что ее окружает: крошечные капли росы на траве, набухающие на деревьях почки, гладь озера, чуть тронутая мелкой рябью.

Движение возвращало силы. Она почувствовала себя обновленной, а мозг работал, как часы, и был готов справиться с любой проблемой, в том числе с такой серьезной, как Гильберт Россаро…

Она собиралась было уже свернуть в каштановую аллею, ведущую назад к воротам парка, когда вдруг увидела его — он бежал вслед за ней. Сначала она не поверила собственным глазам. Не может быть! Это, должно быть, игра ее воображения. Оливия настолько привыкла, что Гил занимает все ее мысли, поэтому начала думать, будто он — везде. Она напрягла зрение, стараясь получше разглядеть высокого стройного мужчину в черном тренировочном костюме.

Она не была на сто процентов уверена, что это Гил, и ей совсем не хотелось оказаться вблизи, чтобы установить это точно. Оливия резко свернула вправо, надеясь, что Гил — если это действительно он — не заметит ее за стволами густо растущих деревьев. Теперь у нее сбилось дыхание, она запыхалась, увеличив темп: сохранять максимальную дистанцию от фигуры в черном становилось все труднее.

Мужчина уже почти настиг ее, выкрикнул ее имя. Обернувшись через плечо, Оливия с неохотой узнала Гила. Никуда от него не скрыться, никуда не убежать! Она остановилась, попыталась успокоить дыхание, ставшее вдруг неровным. Ей как будто перестало хватать воздуха.

— Ты не слышала, я тебя звал? — недовольно спросил он, останавливаясь рядом.

Оливия отрицательно покачала головой.

— До последнего момента не слышала, — с трудом выдохнула она.

Гил, как ни странно, дышал совершенно спокойно. Он, очевидно, должен был бежать гораздо быстрее, чтобы догнать ее, но эти усилия почти не сказались на нем.

— Я и не предполагал, что ты занимаешься бегом, — сказал Гил.

Оливия сделала вывод, что он бывает в парке регулярно. Надо думать, он ежедневно занимается спортом, раз поддерживает свое мускулистое тело в отличной спортивной форме, не смотря на долгие часы, проводимые за рабочим столом.

— Какое-то время я не бегала. Но сегодня утром почему-то слишком рано проснулась… — Ее голос прервался. Ей не хотелось, чтобы Гил догадался о причинах ее взвинченного состояния.

— Что, замучила бессонница?

Он словно в воду глядел, и вопрос застиг ее врасплох.

— Нет… Вернее, да, — запнулась Оливия. — просто рано проснулась, вот и все.

— Тебя что-нибудь тревожит?

— Нет! — Она отрицала с таким пылом, что сама поняла, как неправдоподобно это выглядит.

Гил посмотрел на нее искоса.

— Мне надо поговорить с тобой. Внезапно она почувствовала, что больше не владеет собой, что совершенно беззащитна перед ним. Не имело значения, что они стояли посреди многолюдного парка, ей казалось, будто они одни на всем белом свете, абсолютно одни, и от этой мысли ей стало жутко, захотелось домой, где она чувствовала бы себя в безопасности.

— Я опоздаю на работу, — промолвила она, давая понять, что не намерена ни о чем разговаривать с ним.

— Я не хочу говорить об этом в офисе, — заявил Гил лаконично. — Мне надо поговорить с тобой сейчас.

— Я… спешу. У меня еще много дел, — возразила Оливия, повернулась и побежала к выходу из парка.

Неужто она рассчитывала, что Гил успокоится на этом? — поняла она, услышав за спиной шуршание гравия. Она побежала быстрее, но это не помогло: через пару секунд Гил уже был рядом.

— На такой скорости тебе придется хуже, чем мне, — проговорил он, приноровившись к ее темпу, в его голосе звучали насмешливые нотки.

Оливия промолчала. К сожалению, он прав: ее нынешняя форма не позволяла бегать долго с такой бешеной скоростью, а, судя по Гилу, он мог бы бежать в таком темпе еще несколько часов.

Когда они добрались до ее дома, Оливия дышала короткими, затрудненными рывками и чувствовала себя ужасно: болели ноги, кололо в боку, на лбу выступили капли пота. Она знала, что выглядит отвратительно. Из дому она выскочила без единого мазка косметики, лишь завязав волосы в небрежный узел. Еще больше ее раздражало то обстоятельство, что Гил был спокоен и уравновешен, словно от него требовалось затраты сил не больше, чем если бы он сидел у пруда с удочкой в руках.

Оливия зло прошипела:

— До, свидания!

— Я сказал тебе, что хочу поговорить с тобой, — произнес он совершенно невозмутимо.

— Ну и что? А я не хочу говорить с тобой, — с этими словами Оливия отвернулась, чтобы вставить ключ в замочную скважину.

Однако Гил опередил ее. Когда она открывал дверь, Гил вставил ногу в проем, и закрыть дверь она уже не смогла.

— Мы будем говорить или здесь, или у тебя в квартире. Мне все равно, — коротко сказал он. В его голосе появились металлические нотки.

Оливия посмотрела по сторонам. Она уж догадывалась, о чем он собирался говорить с ней, и ей не улыбалось, что их разговор будет транслироваться на все этажи.

— Ты оставляешь мне не слишком широкий выбор, — рассердилась она.