Наверное, все дело в силе, которую он излучал. Она будто поглощала часть меня, когда он оказывался рядом.

Пятнадцать лет спустя холодной ночью, царившей на улицах Альбукерке, я впервые встретила Рейеса Фэрроу. Мы со старшей сестрой Джеммой собирали материал для школьного проекта, бродя по неблагополучным районам города, когда увидели в окне одного из жилых зданий какое-то движение. С ужасом мы поняли, что какой-то мужчина избивает мальчика-подростка. В тот момент у меня в голове билась лишь одна мысль – спасти его. Как угодно. В отчаянии я запустила в окно кирпичом. Это сработало. Мужик перестал бить парня. Но, к сожалению, заметил нас. Мы бросились по темному переулку в поисках прохода в проволочной изгороди и внезапно поняли, что парню тоже удалось сбежать – он стоял на четвереньках позади дома.

Мы вернулись. По его лицу текла кровь, капала из уголка невообразимого рта. Мы узнали, что его зовут Рейес, и пытались ему помочь, но он отказался от помощи, даже угрожал, лишь бы мы ушли. Тогда я впервые поняла, что мужчины не в ладах с логикой. Однако из-за того случая я не очень удивилась, недавно узнав, что последние десять лет Рейес провел за решеткой за убийство того самого мужика.

Это лишь один среди множества фактов о Рейесе, которые мне удалось собрать. Не самое последнее место в этом списке занимает то, что Рейес и Злодей, темное существо, которое следило за мной со дня моего рождения, одно и то же лицо. Он и был тем, кто снова и снова спасал мне жизнь. Тем, кто следил за мной под покровом теней, кто сам был тенью, и кто защищал меня издали. Тем, кого я больше всего боялась, пока росла. Черт возьми, он вообще был единственным, чего я боялась, пока росла.

Принять то, что дымчатое существо из моего детства на самом деле человек из плоти и крови, было нелегко. Больше скажу – ошеломительно. Получалось, что он может покидать свое физическое тело и путешествовать сквозь пространство и время в бестелесном виде. Может испаряться в одну секунду. Может в мгновение ока вынуть меч и перерубить человеческий позвоночник. Может растопить полярные ледники одним только взглядом из-под темных ресниц.

Однако каждое открытие только порождало все больше и больше вопросов. Всего неделю назад я узнала, откуда у него все эти сверхъестественные способности. Я заглянула в его мир, когда его пальцы гладили мою руку, губы огнем опаляли мою кожу, а сам он тонул во мне. Ослепительный оргазм снес замок на его прошлом и приоткрыл завесу в его мир. Перед моими глазами разворачивалось рождение вселенной, когда его отца – его настоящего отца, самого прекрасного из когда-либо созданных ангела – низвергли с небес. Люцифер продолжал бороться, армия его ширилась, и тогда, после горячей схватки, родился Рейес из раскаленной сердцевины сверхновой звезды. Быстро добившись высокого положения, он стал уважаемым лидером. Второй после отца, он командовал миллионами солдат, был полководцем злодеев. Он превосходил своего отца в красоте и силе, и на теле его был запечатлен ключ от врат ада.

Но его отец так и не смирил своей гордыни. Он хотел вернуться на небеса. Хотел подчинить себе все живое во вселенной. Хотел занять престол Господа.

Рейес выполнял все отцовские приказы, следил, ждал, когда на Земле родится портал – прямой путь в рай, способ вырваться из ада. Искусный и безупречный в своей хитрости охотник, он снова и снова находил возможности пройти сквозь врата подземного мира и отыскивал порталы в самых отдаленных уголках вселенной – тысячи огней, одинаковых по форме и образу. Тысячи ангелов смерти, ждущих высокой чести служить на Земле.

Но Рейес внимательно присматривался и наконец разглядел один из этих огней, сотканный из чистого золота. Увидел дочь солнца, сияющую и блестящую. Меня. Я обернулась, заметила его и улыбнулась. И Рейес пропал.

Он ослушался приказов отца, не вернулся в ад и не рассказал о том, где мы. Веками он ждал, когда меня пошлют на Землю, и сам родился на Земле, отрекшись от всего, что знал. Потому что в день, когда он родился человеком, он забыл, кем и чем был на самом деле. И, что еще важнее, он забыл, на что способен. Он бросил все, чтобы быть со мной. Но жестокий поворот судьбы направил его в лапы монстра, и Рейес рос, подчиняясь любой прихоти самого худшего на свете хищника. Постепенно к нему возвращались воспоминания о прошлом. О том, кто он такой. Но к тому времени его уже посадили в тюрьму за убийство человека, который его вырастил.

Я очнулась на полу ванны и резко выпрямилась. Твердая скользкая поверхность – она и в Африке твердая и скользкая. Руки разъехались подо мной, и я опять шмякнулась. Больно шмякнулась. Второй раз я уже так не торопилась и, оглядываясь в поисках Рейеса, мысленно клялась самой себе обязательно купить резиновый коврик или что там кладут на дно ванны, чтобы не было скользко.

Крови не было. Никаких следов борьбы. Как и Рейеса. Что с ним случилось? Почему он был так сильно ранен? Я боролась с его образом перед глазами, потому что от него становилось плохо и тошнило. А потом вспомнила, что он мне сказал. «Не стой на пути у раненого зверя». Только сказал он это на арамейском – одном из тысяч языков, известных мне с рождения. И голос его был переполненным болью, низким рычанием. Я обязана его найти.

Затолкав себя в джинсы и свитер, я обулась и завязала волосы в хвост. У меня куча вопросов. И куча забот. Последний месяц Рейес был в коме. Его подстрелил тюремный охранник, собиравшийся дать предупредительный выстрел по кучке дерущихся заключенных, которые, похоже, затевали бунт. В день, когда власти собирались отключить его от аппарата искусственного поддержания жизни, Рейес неким волшебным образом очнулся и дал деру из больницы для хроников в Санта-Фе, как будто ему плевать на заботы суетного мира. Это случилось неделю назад, и никто с тех пор ничего о нем не слышал. Даже я. До сегодняшнего дня.

Жив ли он сейчас? Кто на него напал? И кому вообще это по силам? Он же сын Сатаны, как-никак. Кому придет в голову с ним связываться? Есть у меня парочка источников информации, которые стоит проверить, но, когда я выходила из квартиры, зазвонил телефон.

– Выкладывай быстрее, – сказала я в трубку.

– Ладно. Здесь двое мужчин из ФБР, – выпалила Куки. Быстро.

Вот дерьмо.

– У нас в офисе люди в черном?

– Ну, да, но скорее в темно-синем.

Гадство. Нет у меня времени на мужчин. В одежде любого цвета.

– Ладно, два вопроса. Они в бешенстве? И они обалденные?

После долгой-долгой паузы Куки подала голос:

– Во-первых, не думаю. Во-вторых, никаких комментариев. И в-третьих, ты на громкой связи.

Повисла еще одна долгая-долгая пауза, и я сказала:

– Ну и ладненько. Я мигом.

Я бы сама положила трубку, не сделай этого за меня длинная рука. У меня за спиной стоял Рейес. Жар, повсюду следовавший за ним, проник под одежду и пропитал меня теплом. Он придвинулся ближе, прижался к моей спине всем телом. В ответ на его близость меня накрыло волной адреналина, а когда он наклонил голову, согревая дыханием мою щеку, ноги меня чуть не подвели.

– Ты приятная добыча, Датч, – мягко проговорил он, и его голос лаской прошел по мне.

Прилив восторга пронесся по моему позвоночнику и расплескался в животе. Рейес называет меня Датч с самого рождения, а я так и не узнала почему. Он как пустыня, прекрасная и непреклонная, суровая и неумолимая, обещающая сокровища за каждой дюной, манящая прохладой воды, сокрытой в ее недрах.

Я развернулась к нему лицом, но он явно не собирался уступать мне ни сантиметра завоеванного пространства. Пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть на него, впитать его. Темные волосы вились над ухом, и несколько спутанных прядей спадали на лоб. Ресницы – такие густые, что он всегда выглядит так, будто только что проснулся, – затеняли текучий цвет карих глаз. И все же я заметила озорные искорки в них. Его взгляд медленно спускался по мне, задержался на моих губах, скользнул ниже к ложбинке между Угрозой и Уилл Робинсон, затем поднялся и встретился с моим взглядом. И в то мгновение я поняла истинное значение совершенства.