– Ага, – протянула я, открывая пассажирскую дверь и залезая внутрь.

Куки до сих пор думает, что от мертвых можно сбежать. Я решила оставить все, как есть, пока она заводила машину и с одержимостью банши выруливала со стоянки. Если, конечно, сравнение с банши удачное.

– Мы от него оторвались? – спросила она.

Меня на части разрывало. С одной стороны, ей нужно знать, понимать, как функционирует другой мир. С другой, меня сжигало желание в целости и сохранности добраться до дома. И чтобы из моей головы или груди не торчали никакие автомобильные запчасти.

– Ну конечно, – соврала я, изо всех сил стараясь не смотреть на нее.

Ситуация напомнила мне, как когда-то в колледже, по пути на занятия я свернула за угол и напоролась на местного эксгибициониста. Что тогда, что сейчас, не смотреть было трудно. Но сейчас, кажется, даже сложнее, потому что мертвый парень из багажника устроился у Куки на коленях.

– Бррр, – поежилась она и включила печку, хотя мы почти въехали на парковку у нашего дома.

Мы поднялись к нашим квартирам. Была половина пятого.

– Я приму душ, а потом разузнаю, что случилось с Джанель Йорк, – заявила Куки. – Может, тебе удастся немножко вздремнуть?

– Кук, – начала я, стараясь незаметно переместиться левее, потому что мертвый парень из багажника уже вторгся в мое личное пространство на расстояние пальца от моей груди. А у меня на груди пунктик. – Я выпила больше трех чашек кофе. Сейчас ничто на свете меня не усыпит.

– Ну хоть попробуй. Я тебя разбужу через пару часов.

– Опять будешь швырять мне в лицо шмотки?

– Нет.

– Ладно, но говорю тебе, я просто не в состоянии снова уснуть.

Если верить цифрам, проснулась я спустя два часа. Почти семь. Как раз хватит времени принять душ, сварить кофе и поглазеть на горячих парней в интернете.

Оказалось, что мертвому парню из багажника тоже срочно понадобилось в душ.

Глава 3

Большая грудь – большая ответственность.

Надпись на футболке

– Знаешь, в миске больше нет места для хлопьев.

Я стояла под душем с такой горячей водой, какую только смогла добыть, и все равно мурашки покрывали каждый сантиметр моего тела. Так обычно и бывает, когда призраки принимают душ вместе со мной. Я заглянула в невидящие глаза мертвого парня из багажника Куки. Грязные, спутанные каштановые волосы до плеч, всклокоченная борода, зеленоватые глаза. Я прямо магнит для подобных типов.

От моего дыхания шел пар и отскакивал от стен. Я с трудом противилась желанию поднять руки вверх и медленно покрутиться в волнах этого пара, прикидываясь океанской богиней. Круто, наверное. Добавить, что ли, драматизма для пущего эффекта?

– Частенько сюда захаживаешь? – спросила я вместо этого, подшучивая над самой собой. Больше не над кем. Да и хуже не будет.

Конечно, парень не ответил, и я рискнула проверить его плотность, ткнув в него указательным пальцем. Кончик пальца уперся в потрепанное пальто, такое же материальное для меня, как и стены в душе, однако вода, стекавшая с пальца, проходила сквозь парня и капала на пол с другими каплями. Тыканье эффекта не произвело. Невидящие глаза смотрели прямо сквозь меня. Странно. А в багажнике Куки казался таким вменяемым.

Неохотно я запрокинула голову, чтобы смыть с волос кондиционер, но продолжала таращиться на то, как он наблюдает за мной. Если можно так сказать.

– Было у тебя когда-нибудь, чтобы день начался плохо, а закончился еще хуже?

Ясно, он один из тех психов, которые постоянно молчат. Не ответил же. Я задумалась, как давно он умер. Может, он так долго шастает по Земле, что совсем спятил. Как-то я видела такое в кино. Если, конечно, он действительно был при жизни бездомным, то душевная болезнь могла и тогда играть большую роль в его существовании.

Стоило мне выключить воду, он взглянул вверх. Я тоже. Только потому, что так сделал он.

– Что там, здоровяк?

Но, когда я снова опустила взгляд, его и след простыл. Он просто испарился, как это любят делать призраки. Ни тебе «до свидания», ни «на днях увидимся». Исчез и все.

– Давай, парень, покажи им всем, где раки зимуют.

Может, это его надолго отвлечет. Мертвые такие странные люди.

Потянувшись через занавеску за полотенцем, я заметила, как по руке стекают алые капли. Снова глянула на потолок. Там растекалось красное пятно, шире и шире, как лужа крови под кем-то, кто еще мог истекать кровью. Не успела я сказать «Какого х…», как что-то проломило потолок. Кто-то. Большой и тяжелый. И приземлился прямо на меня.

Мы повалились на пол непонятной кучей тел и конечностей. К сожалению, меня расплющило под человеком из закаленной стали, но кое-что я тут же распознала. Я узнала знакомый жар, как подпись, как предвестник его появления. Пытаясь выбраться из-под самого могущественного существа во вселенной (то есть из-под Рейеса Фэрроу), я осознала, что с ног до головы заляпана кровью. Не своей. Его.

– Рейес, – позвала я, охваченная тревогой. Он был без сознания, одет в пропитанную кровью футболку и джинсы. – Рейес.

Кое-как я обхватила ладонями его голову. Темные волосы были влажными от крови. Широкие царапины пересекали лицо и шею, как будто кто-то пытался разорвать его когтями, но больше всего крови сочилось из смертельно глубоких ран на груди, спине и руках. Он пытался себя защитить, но от чего?

Сердце бешено билось у меня в груди.

– Рейес, прошу тебя…

Я погладила его лицо, ресницы, сейчас темно-красные и слипшиеся от крови. И в тот же миг он открыл глаза. Зарычал. Черный плащ возник из ниоткуда, окутав его, нас. Сильная рука потянулась ко мне и сдавила горло. Через секунду, за которую мое сердце успело сделать всего один удар, меня впечатали в стену, а перед лицом блеснуло острое как бритва лезвие.

– Рейес, – слабо просипела я, уже готовая упасть в обморок, потому что рука на моем горле точно знала, где надавить.

Его я уже не видела, только черноту, плывущую перед глазами, – его развевающийся плащ, являвшийся частью его самого и скрывавший его личность даже от меня. Мир пошел пятнами, завертелся. Я боролась с удушающей, как стальной ошейник, рукой. Хотелось бы верить, что справлялась я неплохо, но ноги мои подкосились, не в состоянии больше выносить вес тела.

Я почувствовала, как он прижался ко мне в тот самый момент, когда затмение уже было неизбежно. Услышала, как он говорит, и голос его, словно дым, клубился вокруг меня:

– Не стой на пути у раненого зверя.

А потом он исчез, гравитация вступила в свои права, и я опять грохнулась на пол, но на этот раз лицом вниз, и какая-то слабая мыслишка на краю сознания подсказывала мне, что все очень-очень хреново.

В день, когда я родилась, случилось нечто странное. Как только меня вынули из материнской утробы, меня уже ждала снаружи темная фигура. На нем был плащ с капюшоном. Полы плаща клубились вокруг него, как дым на легком ветру, наполняя всю родильную палату незримым колебанием волн. Лица его я не видела, но знала, что он наблюдал, как доктор перерезал пуповину. Я не чувствовала его пальцев, но знала, что он прикасался ко мне, когда акушерки меня обтирали. Я не слышала его голоса, но знала, что он прошептал мое имя, и звук был глубокий, хриплый.

Он был таким всесильным, что само его присутствие меня ослабляло, сгущало воздух, который с трудом проникал в легкие. Я его боялась. Став старше, поняла, что он вообще единственное, чего я боюсь. В детстве меня никогда не изводили нормальные фобии, что, наверное, хорошо, если вспомнить, что вокруг меня постоянно толпились призраки. Но он приводил меня в ужас. Хотя и появлялся только тогда, когда в этом была острая необходимость. Он спасал меня, спасал мою жизнь, и не раз. Так почему же он так меня пугал? Почему я окрестила его Злодеем, когда действия его были, ну, не совсем уж злыми?